Дмитрий Орешкин Итак, США добросовестно реализовали военную стратегию И.В. Сталина: малой кровью, могучим ударом, на чужой территории. Странно, что сталинисты не аплодируют. Возможно, дело в том, что вождь на практике воевал иначе, чем в теории: огромной кровью, на своей территории, щедро закидывая врага шапками, из которых вредители нарочно не вынули 27 (или 29 - кто, собственно, считал?) миллионов умных и глупых человеческих голов.
А ведь было время, когда Россия воевала примерно так же, как сейчас американцы: генерал Кауфман хладнокровно покорял Хивинское ханство, подгоняя по железной дороге к Аральскому морю разобранные пароходы, собирал их на месте и, поднявшись в устье Аму-Дарьи, без потерь дожимал рабовладельческую цитадель. В Хиве, как выяснилось позже, было пять пушек, но пушкари не умели вести прицельный огонь - раньше им было достаточно просто громыхнуть со стен, чтобы распугать всплывших из песков кочевников. А тут - пароходы, винтовки, европейская регулярная армия. "Шайтан" - Сатана, "арба" - телега, "Шайтан-арба" - железная дорога┘ Куда ж тягаться с Сатаной?!
Иначе говоря, речь о культурно-технологическом разрыве. И, шире, - об асимметрии мира.
Одномерная философия
Не в том беда, что мы живем в пространстве мифа. Все народы так живут, и американский - в первую очередь. Беда в том, что: а) наш державный миф скукожился и давно не налезает на реальность; б) мифологизирован у нас не только народ, но и элита, что неправильно: как говорили в древнем Китае, "кто делает идолов, тот им не поклоняется"; в) элита не только живет во вчерашнем симметричном мифе, она в нем прячется. Как хивинский хан за своими пятью пушками.
Конкретнее. Америка стремится представить всему свету иракскую войну как локальную операцию против одного нехорошего режима и человека. Мир при этом остается цельным, разнообразным и, конечно, асимметричным - во главе с возлюбленными Богом Штатами, которые гордо и терпеливо несут бремя лидера (оставаясь при этом глубоко неоднородными внутри себя). Пострадавшая же сторона, наоборот, напирает на симметричный конфликт цивилизаций, видит в Америке монолитного левиафана и голосит на всю деревню: "Аллах акбар, ратуйте, православные! Наших бьют!"
Миф мира сложен. Миф войны прост. Помимо прочего, война отвратительна еще и тем, что приветствует деградацию мысли, расплющивая реальность в плоскость "оборонного сознания": ты за красных или за синих? Такой сплюснутый мир, разделенный линией фронта, - лучшая среда обитания для простых и цельных личностей. Ефрейтор здесь весомее обладателя трех университетских дипломов, а неудачливый провинциальный юрист В.Ульянов - мудрее 300 пассажиров "корабля философов".
Слава богу, Россия больше не обязана втискиваться в эту непримиримую одномерность. Задача России иная - найти и отстоять свое место в асимметричном мире, желательно в той его части, которая ближе к группе развитых стран. Для этого категорически не рекомендуется видеть действительность глазами неудачника.
Поэтому актуальным выглядит разбор новомодных евразийских концепций, в изобилии поставляемых на отечественный рынок политологом Александром Дугиным. Они как раз предлагают России деградационную мировоззренческую модель, в которой США симметричны исламскому миру, а генерал Кауфман - хивинскому хану.
Возвышающий обман
Евразийство устами Дугина постулирует себя как "абсолютную формулу истинного русского патриотизма". Это ложь номер один, совсем маленькая. Раз "абсолютную", значит, не евразиец - не патриот. Всего лишь частное проявление философии ефрейтора, который один умеет родину любить и намерен научить этому искусству всех прочих.
Своими предшественниками евразийцы мнят славянофилов. Это уже ложь номер два, покрупнее. Ф.И. Тютчев - великий поэт, возможно, первый русский геополитик (автор труда "Россия и Запад"), вдохновитель самого яркого из славянофилов И.Аксакова (тот приходился ему зятем), в середине XIX века писал о "двух провиденциальных фактах", которые определят будущее Европы. "Эти два факта суть: 1) окончательное образование великой Православной империи, законной империи Востока, одним словом - России будущего, осуществленное поглощением Австрии и возвращением Константинополя; 2) соединение двух церквей - восточной и западной".
Замах в самом деле евразийский. Но ни Тютчев, ни Аксаков ни на секунду не мыслили Россию вне Европы. Они были истинно европейскими интеллектуалами, их мысль отталкивалась от Запада и шла к Западу. Ну не с Хивой же было им обсуждать революцию 1848 года и проблемы бонапартизма! Собственно, еще В.О. Ключевский подметил, что славянофильство и почвенничество суть всего лишь преломление на русской почве идей западного романтического патриотизма.
Сегодняшние глашатаи евразийства довели антизападнические тенденции до предела, представив Россию-Евразию уже как полную Азиопу. Для Дугина европейское влияние - это "лживые объятия ересей и темных атлантистских сект".
Фальсификация русской культуры сопровождается фальсификацией русской истории. Здесь уже целая куча обманов, тоже, впрочем, некрупного калибра. Если плоский исторический материализм видит в нашей истории лишь борьбу классов, то Дугин, отвергая его, все сводит к столь же плоской геополитической борьбе "атлантизма и Хартленда". Подобно тому как его союзники говорят о борьбе христианства с исламом или идей чучхе со всем прочим миром┘ Да велика ль разница?
Невелика. Важна мифологическая плоскость. Простота - важнейший ресурс мобилизационного мышления, и это уже ложь покрупнее: "Мне часто говорят, что геополитика - очень непростая дисциплина, и ее сложно объяснить народу... Но... с точки зрения методологической геополитика и евразийство гораздо проще, чем учебник 7-го класса по тригонометрии... Не понять, что в мире существуют две цивилизационные модели - сухопутная и морская, континентальная и островная, - могут только двоечники". Вот он какой, доктор Дугин - великий и простой, умеющий по-ленински натянуть многомерный мир на одномерную теорию и самому несознательному пролетарию раскрыть глаза на источник геополитической несправедливости.
Низкие истины
Кстати - о методологии. Тезис о том, что европеизация стала причиной всех русских скорбей, есть не верхоглядство, но зрелый плод определенного мировоззрения и методологии. Суть коих в том, что мир вообще развивается глубоко неправильно - ибо вопреки правильной евразийской идее. Это уже более фундаментальная ложь. Не следовало, по Дугину, Руси отказываться от двуперстия, соглашаться с "незаконным разбойничьим собором 1666 г.", не следовало подчиняться "западнической сущности псевдомонархического послепетровского Государства". Не следовало, ой не следовало нам строить развратный город Санкт-Петербург!
Более того. В обширном труде "Основы геополитики" Дугин разъясняет, что Россия и Германия дважды в истории ХХ века сделали грубейшие исторические ошибки, ввязавшись в войну друг с другом, вместо того чтобы, объединившись по признаку континентальности, биться против "атлантистов" в лице Британии и США. Что с точки зрения высокой теории было бы не в пример лучше. Право, жаль, Дугина не спросились. Данный тезис, впрочем, слегка противоречит утверждению о губительном для России влиянии "романовщины, антинациональной монархии, двухсотлетнего романо-германского ига"...
Здесь в самом деле особая культура мышления, которую евразийцы, кажется, склонны считать нашей национальной: если убогий западнический подход заключается в накоплении фактов и в скучных попытках их непротиворечиво объяснить, то вольный дух евразийства сначала творит единственно правильное учение, а загонять в него факты начинает потом. Ненужные при этом отбрасывает или исправляет задним числом. Вера - важнее всего. Это - базовая установка. Уже не отдельные проявления лжи, а цельная концепция, уходящая корнями не в славянофильство, а в большевизм.
Куда она ведет, легко увидеть на примере богатой евразийской идеи "идеократического государства".
Собственно, классики евразийства и большевизм именовали (и по-своему справедливо) верой - только ошибочной, ибо а) материалистической и б) западнической. Но сами государственные принципы большевизма, такие, как коллективизм, единство, авторитаризм, они считали проявлением живого творчества масс и большим прогрессом в организации народной жизни. Чем сильно облегчили задачу Дугину: ему ныне остается лишь заменить ложную веру истинной, отсечь пагубное влияние западничества и, влив вино новой (по Дугину - старообрядческой?) идеократии в старые мехи, воссоздать в России-Евразии "Демотическое государство", "Демократическую империю", "Сверхгосударство", "Государство-мир" или на худой конец "Эйкумену". Странно, что в этом синонимическом ряду, отчасти напоминающем о творчестве советского фантаста И.Ефремова, не нашлось места для таких истинно евразийских понятий, как джамахирия и рейх. Потому что они как раз то, что доктор Дугин России прописал: "идеократия", основанная на органичных народных началах, культе власти и грубой лести в адрес народных масс.
Идеократия означает власть идеи. Оно бы и ничего, ибо власти без идейного обоснования все равно не бывает. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что евразийцы отнюдь не считают допустимой свободную конкуренцию идей с тем, чтобы общество худо-бедно могло попытаться выбрать лучшую. Зачем такие русофобские соблазны, когда и так известно, что лучше евразийской идеи для нас ничего быть не может. Соответственно все на стройку Демотического государства! Суть же его проста. Жесткий централизм на стратегическом (геополитическом) уровне, "аналогичный модели управления силовыми министерствами и ведомствами", разделение "Евразийского Союза" на "стратегические округа" и управление ими исключительно в интересах "национальной безопасности и возрождения обороноспособности страны". Это, стало быть, идея номер раз. Она реализуется "Геополитической Администрацией России-Евразии", решения которой окончательны и обжалованию не подлежат - ибо диктуются высшими интересами сохранения надэтнического унитаризма и "Сверхгосударства". Оно, понятно, и является высшей самодовлеющей ценностью.
Ниже, под суровой военной администрацией, наоборот, расцветает братская любовь и дружба народов. Это уже идея номер два. Главный политический субъект на этом уровне - этнос. Или, по-другому, соборная (симфоническая) личность. Соборным личностям предложено любить друг друга, не вмешиваться в соседские дела и самоуправляться. Права на распоряжение территориями они не имеют (оно всецело принадлежит Геополитической Администрации), но зато вправе сами выбирать себе модель политического устройства, проживать компактно или в рассеянии (что не поощряется) и пользоваться правами представительства - не по территориальному, а по этническому признаку.
То есть татарин, живущий в Калининграде, и татарин, живущий на Сахалине (что само по себе нехорошо), обязаны подчиняться решениям, скажем, Всетатарского курултая, а не каким-то там территориальным органам. Эти два гражданина входят в одну соборность, а, скажем, сосед кого-то из них, поляк, - совсем в другую. Большой вопрос, равны ли будут права татарина правам поляка, потому что "соборная личность" последнего представлена будет куда слабее. Но на этот счет в катехизисе евразийства есть ценная подсказка: национальная принадлежность выбирается абсолютно добровольно. Если поляк сообразит добровольно записаться русским, то его соборность вмиг переплюнет татарскую. Понятно? Одна-две итерации, и национальный вопрос решен на корню - добровольно и с песнями.
Утешение для побежденных
Впрочем, проблема личного выбора не стоит выеденного яйца, потому что все равно субъектом евразийского права (в отличие от права римского) является не отдельная человеческая личность ("принцип индивидуальной ответственности... в живых органических этнических коллективах... губителен и разрушителен, так как он разлагает общинное, коллективное чувство солидарности и неповторимый дух коллективного соборного организма"), а только личность соборная...
Легко убедиться, что действующей моделью Демотического государства выступает казарма во главе с отцами-командирами и полковым попом, которые решают стратегические вопросы, а мелочи оставляют на усмотрение самоуправляющихся соборных личностей - то есть "годков" и "молодых". Индивидуалы же могут вообще не высовываться. Понятно, эта теория, которая действительно проще учебника для 7-го класса, вызвала искренний интерес у многочисленных ефрейторов - в том числе и с генеральскими погонами. Тютчева с Аксаковым они не читали, князя Трубецкого тоже, но неповторимый дух коллективного соборного организма почуяли сразу.
Жизнь систематически приносится в жертву догмату. Догмат же учит, что главный враг России - США. Мудрые генералы кивают седыми головами. Дугин убеждает Россию как можно скорее строить ось Москва-Тегеран, чтобы противодействовать Штатам после Ирака. Между тем реальный опыт не штабных мыслителей, а живых майоров и полковников учит, что настоящий враг России обмотал голову зеленой тряпкой, расставляет по дорогам фугасы и радостно кричит "Аллах акбар!" по случаю каждой смерти "имперского солдата" или просто русского.
Наблюдая оскорбительно легкую победу США, евразийцы с горечью понимают, что муза Клио опять их предала. И, утерев скупую мужскую слезу, лечатся единственным известным им способом: лестью и враньем. Не последний игрок в команде евразийцев, Владислав Шурыгин, анализируя в газете "Завтра" первые итоги войны, приходит к интересным выводам.
Иракская кампания, по Шурыгину: 1) "развеяла миф о высокоточном оружии как решающем факторе современной войны"; 2) "развеяла миф поклонников технологической войны о полном превосходстве новейшего вооружения над вооружением обычным" (читай - иракским, сиречь советским); 3) продемонстрировала непрофессионализм американского командования и его "совершенно неадекватные военные и политические решения", в результате чего 4) "ни одна из боевых задач не была решена точно и в срок"; 5) вскрыла низкое качество американской техники: "танк М1А2 "Абрамс" по общему мнению (!! - Д.О.) участников боев, оказался неадекватным боевым задачам"; 6) "крайне слабое действие тыла" союзников, массовое недовольство солдат качеством новых армейских пайков; 7) Ирак же, напротив, продемонстрировал "решительное и грамотное управление войсками┘ отлично использует маскировку, хитрость, выдумку┘"
С такими аналитиками евразийцы далеко пойдут. И добрый бы путь - но ведь они намерены повести за собой и Россию.
Господа хорошие, не в деньгах дело, не в технологиях и даже не в оружии. Все это делают люди. А людей делает культура как система ценностей и мотиваций. То есть в конечном счете мифология. Вот она, важнейшая из асимметрий. Где наши "Windows" и интернет? Нет и быть не могло, потому что кибернетика - лженаука, а лингвистика - площадка для умствований вождя-идеократа. Где биотехнологии? Нет и быть не могло, потому что Лысенко сожрал Вавилова вместе с его генами. Где философия и социология, публицисты, мастера информационной войны? Нет и быть не могло, потому что Бердяев, Шестов, Розанов и многие другие (включая классиков евразийства) - не мозг нации, а известно что. Вместо них - академик Б.Н. Пономарев (если кто помнит), Л.Гумилев, Фоменко и Дугин. Где генералы, способные найти и одолеть боевиков в "квадрате 50 на 70 километров", как в свое время выразился тот же Шурыгин? Нет и быть не могло, потому что квадраты бывают только 50 на 50 или 70 на 70, а элитный советский офицер г-н Шурыгин, очевидно, так и не одолел "учебника тригонометрии для 7-го класса"┘
Все это - культурологические заслуги прежней версии "Демотического государства". А нас уже зовут в новую, исправленную и улучшенную, духу не дав перевести. Затоптать культурный субстрат несложно. Вот новый вырастить - проблема минимум на три-четыре поколения. И плохи наши дела, коли Запад на культурном поле атакует нас Голливудом и интернетом, а мы его в ответ - двуперстием и соборностью. Но ведь больше и нечем.
Это глупость, что СССР был колоссом на глиняных ногах. Ноги были как раз ничего. Дело хуже - он был колоссом с глиняными яйцами, здоровенным мерином, неспособным уронить в почву семя хоть сколько-нибудь плодотворной культуры. И в этом смысле недоношенное дитя евразийства - первый убогий признак начавшегося процесса возрождения русской мысли - зачерпнутой, понятно, из эмигрантских источников, привитой вкривь и вкось и поэтому первым криком своим вновь призывающей к самоизоляции.
Пятна на хоругвях
"Либерализм - это отвратительное, человеконенавистническое, подлое учение. Он омерзителен в теории и на практике", - поясняет А.Дугин в одном из недавних своих текстов. Оно, конечно, верно. Беда в том, что большинство прочих учений, и в первую очередь большевизм, фашизм и евразийство, куда как омерзительней. Скажем, либерал Сперанский грешный был человек, но благодаря его отвратительным реформам в России появился Лицей, а вместе с ним Пушкин и все скоротечное русское Возрождение. Впрочем, для Дугина это не аргумент. Предложим другой. Омерзительной бабой была также и Екатерина Великая: пруссачка, западная насквозь, лицемерная такая, с Вольтером и Дидеротом любезничала┘ Однако в ее время и еще долго после нее Россия имела как никогда высокий культурный, промышленный и военный престиж. А вскоре последовала и победа над Наполеоном.
Либерализм (или, скажем языком Пушкина, - "самостоянье человека") не обещает ни всеобщей справедливости, ни скорого благополучия. Он честно говорит, что просто открывает возможности - для неравных, по-разному одаренных, по-разному удачливых, по-разному подлых и наглых людей. Но только он позволяет накопить слой культуры, удобряет поле и формирует ресурсы незакрепощенной человеческой мысли. А евразийское мракобесие, равно как и любой другой идеократический режим, эти ресурсы только жрет, не позволяя расти ничему новому взамен. Вот и сегодня, глубоко страдая от человеконенавистнической практики либерализма, г-н Дугин имеет возможность безбедно существовать, издавать свою газету, выступать в продажных атлантистских СМИ. Но вот когда и если к власти придут вдохновленные им идеократы - тут уж извините.
Главный источник и главная составная часть великих идей Дугина был диагностирован давным-давно. Это постимперский комплекс неполноценности - как личный, так и общественный. Национальное самолюбие, низведенное советской пропагандой на уровень симметричного противостояния Западу (и только!), сегодня мучительно голодает. И опять тянется к соске-пустышке. Вот и в 1927 году, сразу после выхода основополагающего труда "Евразийство. Опыт систематического изложения", мудрый Н.Чебышев сразу объяснил генезис этого учения: "Евразийство - порождение эмиграции. Оно подрумянилось на маргарине дешевых столовых, вынашивалось в приемных в ожидании виз, загоралось после спора с консьержками, взошло на малой грамотности, на незнании России теми, кого революция и бешенство застигли подростками".
Будь наши "абсолютные патриоты" чуть менее пафосными и пошлыми, они без труда разглядели бы на своих хоругвях пятна того самого исторического маргарина, а в душе - простую, как правда, ненависть беспризорного неудачника к чистеньким самодовольным консьержкам.
Что ж, по-человечески понятно. Но не стоит из этих понятных чувств выводить огнедышащую теорию и на ее основе проектировать будущее замечательной страны по имени Россия. Она - как минимум в лице своего XIX века - заслуживает чего-то большего, нежели величие, опирающееся на толстый-толстый слой маргарина.
