Татьяна Венедиктова
Уильям Фулбрайт – политик, отличавшийся дальновидностью чутьем не только в политике.
Фото Reuters
Недавно в Санкт-Петербурге состоялась 3-я конференция Российской ассоциации выпускников Программы Фулбрайта, посвященная 30-летию работы в России этой старейшей и самой престижной из программ международного академического обмена, поддерживаемых правительством Соединенных Штатов.
Родителя Программы Фулбрайта звали, естественно, Фулбрайт: Уильям Фулбрайт. Сам он на свет появился в 1905 г. - в небедной семье, но в одном из самых бедных штатов американского Юга, Миссури. Окончив в 1924 г. Арканзасский университет, получил стипендию Родса на обучение в Оксфорде (тому, помимо академических успехов, способствовала слава местной футбольной звезды). Этот опыт - в двадцать с небольшим лет попасть из заокеанской "глубинки" в Европу, пожить там, попутешествовать по континенту, на восток аж до Польши - запомнится надолго и двадцать лет спустя вдохновит Фулбрайта на главное свершение его жизни.
Но прежде ему предстояло вернуться в alma mater и стать там деканом юридического колледжа - в 36 лет, не зная еще, что головокружительная академическая карьера в его жизни - не более чем эпизод. Как не подозревал он и того, что вовлеченность его собственных родителей в местные политические игры окажет ему дурную услугу, а та откроет путь к новому поприщу.
Случилось так, что фаворит старших Фулбрайтов проиграл очередную схватку за губернаторское кресло в Арканзасе. Его соперник, торжествуя победу, сменил почти весь попечительский совет университета, посадил туда своих людей, в результате чего президенту Фулбрайту, как ни поддерживали его студенты и преподаватели, пришлось проститься с почетным постом. Неожиданно для себя он оказался безработным и - прислушался к предложению своего бывшего студента, который стал к тому времени конгрессменом, однако был намерен баллотироваться в сенат. Место в конгрессе от штата Арканзас, таким образом, освобождалось, а в жизни Фулбрайта обозначился новый поворот. Проба сил оказалась более чем успешной: он не только выиграл выборы в 1942 г., но два года спустя стал сенатором - на следующие, как покажет время, тридцать лет. Из них пятнадцать, с 1959 по 1974-й, Уильям Фулбрайт - председатель сенатской комиссии по международным делам, одна из влиятельнейших фигур в послевоенной американской политике. Умер он в Вашингтоне в 1995 г.
Так жизнь, полная, как и всякая другая, случайностей, неожиданностей, поисков себя на ощупь, вплелась в историю и задним числом обрела черты "образцовости".
Лучший памятник Уильяму Фулбрайту - созданная им программа международных академических обменов. Вернемся, однако, к тому моменту, когда никакой программы еще и в помине не было, а был лишь замысел: порождение личного опыта, удачной импровизации и цепкой интуиции талантливого политика.
1945 год. Западная Европа буквально усеяна добротным, но уже ненужным военным имуществом - от грузовиков до аэродромов. Все это американцам предстояло либо бросить, смирившись с материальными потерями, либо продать бывшим союзникам, опять же с потерями, принимая в качестве платежа обесцененные или неконвертируемые валюты. Почему бы не использовать эти средства для финансирования образовательных обменных программ?.. Сознавал ли сорокалетний сенатор, задавшийся этим интересным вопросом, что планирует будущее по крайней мере на полвека вперед? Похоже, сознавал. Во всяком случае, к сенату в марте 1945 г. он взывал именно об этом: "Созидание мира - это процесс, который должен поддерживаться от дня ко дню, от года к году, сколько существует цивилизация. Наше участие в этом процессе не ограничивается подписанием хартии с большой красной печатью".
Воззвание оказалось убедительно (впрочем, и масштабы начинания были настолько скромны, что никого не провоцировали на споры), и Фулбрайтовский Акт, подписанный президентом Гарри Трумэном
1 августа 1946 г., стал законом. Четыре с лишним десятилетия спустя число стипендиатов программы перевалило за четверть миллиона человек, она распространилась далеко за пределы Западной Европы - на Азию, Африку, Австралию и т.д., вплоть до соседствующей с США Канады. Среди выпускников программы - бывший президент Бразилии Фернандо Кардозо и бывший премьер-министр Греции Андреас Папандреу, лауреат Нобелевской премии по экономике норвежец Трюгве Хаавельмо, директор Нобелевского института Гейр Лундестад, писатели Умберто Эко и Джон Апдайк, ректоры университетов, директора крупных банков, видные журналисты и бизнесмены.
Ежегодно присуждается до 5 тысяч фулбрайтовских стипендий - для ведения научной и педагогической работы как в традиционных областях (общественные, гуманитарные, сельскохозяйственные и иные науки), так и в тех, что выдвигаются в фокус внимания в новых условиях: экология, экономика и финансы, информационные технологии, развитие гражданского общества. Программа финансируется правительством США, но все чаще, особенно в Европе, на обоюдной основе. Например, в 2003 г. 123 млн. долл. предоставлены правительством США, 28 млн. - другими правительствами, еще 70 млн. получены из неправительственных источников в США и других странах. Деловые структуры, местные и международные, все чаще готовы выступать коспонсорами, вкладывать средства в стипендии или Фулбрайтовские кафедры, учреждаемые в вузах, способствуя, таким образом, движению людей и движению идей. Неудивительно, образовательный обмен, каким его представлял себе Фулбрайт, служит задаче вполне прагматической, хотя и рассчитанной на долгую перспективу. Он видел ее в "преобразовании наций в народы и идеологий в живые человеческие устремления┘ Отнюдь не будучи средством получения преимуществ в традиционной для большой политики силовой игре, международное образование должно стремиться преобразовать саму природу этой игры, цивилизовать ее и очеловечить".
О том, в какой степени эта идея осуществилась, можно спорить. Но, считать ли фулбрайтовское движение масштабной PR-кампанией в интересах Соединенных Штатов или усилием по интеллектуализации политики и использованию (тактичному) интеллектуалов в долгосрочных политических целях, успешность его сегодня вполне очевидна. Вот если бы какой-нибудь отечественный сенатор вдохновился фулбрайтовской дальновидностью!
С российской стороны с 1973 г. по настоящее время в программе участвовали более полутысячи человек - 162 за первые двадцать лет и 427 (в рамках открытого конкурса) за последнее десятилетие. Это совсем немного на фоне "мировых масштабов", но и немало, учитывая, что речь идет, как правило, о людях, заметных и влиятельных в своих областях и профессиях - таких, как историки академики РАН Николай Болховитинов и Александр Фурсенко, филологи Михаил Гаспаров и Владимир Катаев, декан факультета журналистики МГУ Ясен Засурский и др.
Российская ассоциация стипендиатов Программы Фулбрайта основана в апреле 2001 г. с целью содействовать эффективности обменов и воплощению в жизнь того принципа обоюдности, взаимодополнительности интересов, который был декларирован основателем программы, с тех пор ритуально упоминается, но в меняющихся условиях получает новое наполнение.
В прошлом мы имели дело с чисто американской государственной инициативой, обращенной к советским государственным же структурам и - не иначе как через ее посредство - к отдельным ученым. Лишь сравнительно недавно российские граждане стали участвовать в конкурсе на индивидуальной основе. Двигателями фулбрайтовской активности, таким образом, выступали и продолжают выступать, с одной стороны, широко понимаемый национальный интерес (США и России), с другой или одновременно - частный, личный интерес каждого конкретного претендента на участие в обмене. Это, бесспорно, сильные и эффективные двигатели, но есть еще один, энергия которого пока использовалась мало. Это общий, корпоративный интерес профессионалов в области образования и науки как россиян, так и американцев. Это их и наша общая заинтересованность в развитии питательной интеллектуальной среды, вне которой невозможна работа университетского ученого, как невозможно и полноценное существование общества в целом.
Слова "профессор" и "профессионал", между прочим, - однокоренные, оба восходят к латинскому profiteor, что значит заявлять, давать обязательство, брать на себя ответственность посредством речи. Профессор - не просто ученый человек, архивариус или эксперт-специалист, это человек, способный и даже обязанный выходить в публичное пространство. А оно сегодня стремительно переустраивается, преобразуется и в то же время "трещит по швам" от зреющих социальных и цивилизационных конфликтов.
Российским "фулбрайтовцам" - ученым, которых объединяет опыт временной миграции и вживания в другой профессионально-культурный контекст, - было и есть ради чего объединяться в ассоциацию: ради профессионального роста, взаимоподдержки, развития эффективной системы коммуникаций. Есть и против чего: против двойного зла, обозначаемого классической для русской культуры формулой - дураки и (плохие) дороги. "Общий знаменатель" первых и вторых - ограниченность, обездвиженность человека и/или мысли, происходящие отсюда скованность, разобщенность и отсутствие перспективы. Беды эти традиционно объясняются безденежьем, что справедливо только отчасти. Корень проблемы - в некультивированности почвы общения и взаимообмена, в недостатке воли к построению полноценного научного взаимодействия.
Ключевой вопрос в итоге таков: сможет ли университет в меняющейся жизни стать не только архивом, но и опытным полем культуры? Вопрос этот звучит одинаково остро и по-русски, и по-английски, и на многих других языках, - его решение невозможно без совместного, равноправного, равноответственного инвестирования интеллектуальной энергии.
Наш корпоративный интерес в данном случае удачно совпадает с интересом государственным, направленным на эффективное реформирование России, и трансгосударственным, обусловленным общей принадлежностью - по возможности творческой - к мировому сообществу. Сложности и препятствия, лежащие на этих путях, естественно, несравнимы, но и в том, что пути лежат параллельно, сомнений нет.
