Борис Кульков – Татьяна Алексеевна, наверное, нет таких слов, которыми можно описать всю глубину бесланской трагедии?
– По роду нашей деятельности мы, к сожалению, постоянно сталкиваемся с человеческим горем и страданием. Поэтому сотрудники Красного Креста за годы своей работы видели многое. Но такого – никогда. То, что случилось в Северной Осетии, просто не поддается человеческой логике. Это бессмысленная и жестокая трагедия, огромная не только по своим масштабам, но и по сути. Кровавой бойни, развязанной против детей, Россия еще не знала и, надеюсь, не узнает больше никогда.
– Смогли ли сотрудники Красного Креста оперативно отреагировать на события в Северной Осетии?
– После первых же сообщений о захвате школы из Москвы в Беслан немедленно вылетела наша оперативная группа под руководством заместителя главы Российского Красного Креста. На месте ей помогали добровольцы регионального и местного отделений Красного Креста. Кроме того, к работе были подключены сотрудники Международного комитета Красного Креста, которые постоянно работают на Северном Кавказе и, в частности, в Чечне.
– По вашему мнению, можно ли было избежать столь трагической развязки? Предлагали ли представители Российского Красного Креста свое участие в переговорном процессе?
– Мы неоднократно заявляли о готовности участвовать в переговорах и даже подготовили обращение к лицам, захватившим школу┘ назвать их людьми язык не поворачивается.
Дело в том, что мы являемся негосударственной организацией, чья основная цель – помощь тем, кто в ней нуждается. Мы вне политики, поэтому, честно говоря, в глубине души надеялись, что сможем попытаться вступить в переговоры с террористами. Но время показало, что переговорный процесс интересовал их в последнюю очередь.
Поэтому мне думается, что случившееся в Беслане было акцией устрашения, направленной против всего общества. И самое жуткое то, что разменной монетой в этой грязной игре стали те, кто не имеет понятия о политике, – дети.
– Было ли организовано взаимодействие представителей Красного Креста с силовыми ведомствами?
– Да. Например, нам очень сильно помогло МЧС. При его содействии была организована доставка необходимых грузов и сотрудников Красного Креста к месту трагедии.
– Какие задачи стоят перед Красным Крестом сегодня?
– Первоочередная задача – помочь медикам спасти тех, кого можно, нужно и даже кого невозможно спасти. Для этого организован сбор и доставка в Северную Осетию медикаментов и специального оборудования.
Далее нужно помочь людям социально и психологически. Фактически речь сегодня идет о долгосрочных реабилитационных программах. В частности, мы уже начали сбор школьно-письменных принадлежностей всего того, что необходимо для учебы и отдыха. Очень важно создать в Беслане центр психологической реабилитации для детей. Оснастить его тренажерами, компьютерами, с тем чтобы детям было куда пойти, чтобы забыть то, что им пришлось испытать. Для нас очень важно также оказать адресную финансовую поддержку всем пострадавшим в этом теракте. Все средства, поступающие в Российский Красный Крест, будут распределяться при участии специально созданного общественного совета.
– Думается, что психологическая помощь нужна сегодня всем жителям России. Как нам пережить это горе?
– Горе можно и нужно пережить, но нельзя забывать. Посмотрите: о взорванных самолетах, о теракте на «Рижской» сегодня почти уже никто не говорит. А сколько забытых сегодня трагедий было до этого? Одно трагическое событие отодвигает другое, вроде бы забывается, но на самом деле оставляет в сознании тяжелый отпечаток.
Кроме того, буквально потоком на нас выливается насилие, в том числе со страниц газет и с телеэкранов. Оно ничем не компенсируется. Вы знаете, в Норвегии была организована психологическая помощь людям, которые посмотрели программы телевидения о том, что произошло в Беслане. У нас, к сожалению, ничего подобного нет.
Стоит ли после этого удивляться, что вокруг столько озлобленных, потерянных людей?
– В таком случае может ли российское общество в принципе стать милосердным?
– Убеждена в этом. Более того, возродить милосердие в обществе – стратегическая задача Красного Креста. И знаете, мне кажется, что только милосердное общество может стать единым. Потому что если ты не видишь чужой беды сегодня, завтра никто не увидит твою. О каком национальном объединении можно говорить в этом случае? Мы много лет ищем национальную идею. Может быть, она именно в милосердии?
А то, что оно – мощный объединяющий фактор, видно даже на нашем примере. У нас в Красном Кресте работают русские, осетины, чеченцы, ингуши. Исповедуя разные политические взгляды, религиозные принципы, эти люди не видят различия между собой и делают общее дело.
России, кстати, традиции милосердия и сопереживания были присущи издавна. И они не исчезли. Посмотрите, сколько людей пришли к нам с предложением помощи. Помогают кто чем может: не деньгами, так игрушками, книгами, сдают кровь для пострадавших. Вдумайтесь в это – люди из сострадания отдают частицу себя другим людям. В этом акте очень глубокий, почти метафизический смысл.
