Ксения Юдаева «Ребята, давайте жить дружно!» – твердил в известном советском мультфильме добродушный кот Леопольд двум мышатам, которые непрерывно ему пакостили. Возможно, именно неудачи кота Леопольда приучили нынешних российских политиков и простых россиян к мысли, что договориться с теми, кто на тебя нападает, невозможно и не нужно и что нужно выглядеть сильными, поскольку бьют только тех, кого подозревают в слабости. То, что мышата строили пакости коту Леопольду не потому, что не знали, что он сильный, а потому, что стремились поддеть его как более сильного, советская мультпропаганда до россиян так и не донесла.
Анатомия успеха
В последнее время стало модным ссылаться на опыт Израиля как страны, достигшей небывалых успехов в деле борьбы с терроризмом. Возможно, израильским силам безопасности действительно нет равных по эффективности действий в тех случаях, когда теракт уже имеет место. Однако нужно быть чрезвычайно циничным человеком, чтобы считать израильский опыт действительно удачным. Количество терактов в Израиле не уменьшается, и это, безусловно, свидетельствует о провале политики в отношении терроризма. Успех – это совершенно другая ситуация. Успешной была экономическая политика британского правительства в Северной Ирландии, результатом которой явилось снижение активности ИРА. Чрезвычайно успешной можно считать политику Нельсона Манделы, который смог не допустить гражданской войны в Южной Африке. То есть успех – это реализация проекта «давайте жить дружно». Чтобы добиться успеха, недостаточно увеличить финансирование спецслужб. Нужны более комплексные политические и экономические меры.
Терроризм в международном масштабе – это новое явление, порожденное глобализацией. Межгрупповые конфликты внутри отдельных стран – явление довольно распространенное и достаточно изученное. Известный специалист по конфликтам, профессор Оксфордского университета Фрэнсис Стюарт считает, что конфликты возникают в тех странах или обществах, где высок уровень «горизонтального неравенства», т.е. неравенства в социально-экономическом или политическом положении групп населения, четко очерченных по национальному, расовому, религиозному или какому-либо другому признаку. (Если группы очерчены нечетко, то неравенство между ними может вести к высокой преступности, но не к вооруженным конфликтам и терроризму – примером такой ситуации является Бразилия.)
Так, конфликт 1994 г. в мексиканском штате Чиапас, многочисленные конфликты в Уганде, гражданская война в Шри-Ланке, периодические межрасовые конфликты в США, конфликт между католиками и протестантами в Северной Ирландии происходили на фоне значительного горизонтального неравенства между конфликтующими группами населения. В эту же схему вписывается и исламский терроризм: население, исповедующее ислам, в среднем, безусловно, беднее и живет в худших условиях, чем население западных стран.
Прекращение конфликтов обычно совпадает по времени с существенным ослаблением проблемы горизонтального неравенства. Характерный пример – Северная Ирландия. Если в начале 1970-х гг. уровень дохода, образования, качества жилья и процент занятых высококвалифицированным трудом среди католиков были существенно ниже, чем среди протестантов, то в 1990-х гг. по уровню образования католики и протестанты молодого поколения практически сравнялись, среди католиков значительно улучшилась ситуация с жильем, увеличилась доля работников, занятых квалифицированным трудом или занимающих управленческие должности, снизилось неравенство в доходах и т.д. Существенного улучшения положения коренного населения по сравнению с китайским добилась и Малайзия 1970-х гг. – еще одна страна, являющаяся примером успешного завершения конфликта. А вот в Шри-Ланке похожая политика спровоцировала войну за отделение северных территорий: улучшение экономического положения более бедного большинства сопровождалось там урезанием политических прав более богатой этнической группы.
Важная особенность конфликтов, вызванных горизонтальным неравенством, состоит в том, что их не всегда можно разрешить в рамках стандартного демократического процесса. Межгрупповые конфликты – это чаще всего конфликты между численно менее крупной и более крупной группами, возникающие в ситуации, когда большинство успешно использует политическую систему для улучшения своего политического, экономического или социального положения по сравнению с меньшинством. Борьба с горизонтальным неравенством требует большего учета потребностей меньшинства, что не всегда возможно в рамках демократических институтов, или, лучше сказать, возможно не при всех видах демократических институтов.
Россия и Чечня
Сегодняшняя напряженная ситуация в Чечне и растущий интерес чеченцев и других российских мусульман к методам, используемым международными террористами, во многом связаны с горизонтальным неравенством. Уровень доходов в Чечне и в целом на Северном Кавказе существенно ниже, а уровень бедности – гораздо выше, чем в среднем по России. Невозможность найти работу является почти повсеместной проблемой. После многочисленных боев и зачисток существенно ухудшилась ситуация с жильем. Не имея на эту тему статистических данных, рискну предположить, что доступ к образованию, особенно за пределами больших городов, ограничен, и это способствует сохранению экономического неравенства в будущем. Подобная же ситуация и с медицинским обеспечением. Даже доступ к мобильной связи у жителей республики ограничен по сравнению с другими гражданами России, причем не только по экономическим причинам.
Бесланская трагедия и визит Путина в Чечню привлекли внимание российских политиков к необходимости поиска экономических путей решения проблемы. Назначение Дмитрия Козака представителем президента на Северном Кавказе, видимо, должно символизировать то внимание, которое теперь будет уделяться этому региону и экономической ситуации в нем.
Какая именно экономическая политика в Чечне будет наиболее эффективной – вопрос важный и, к сожалению, мало обсуждаемый. Все заявления на эту тему сводятся обычно к тому, что людям, прежде всего мужчинам, нужно дать работу, и тогда война станет для них менее привлекательным занятием. Это, безусловно, очень важно, но есть и другие проблемы, требующие такого же, если не большего, внимания. Прежде всего – это проблема доступа детей к образованию. Выросшее в последние 10 лет молодое поколение чеченцев не просто ничего другого, кроме войны, не видело и считает войну естественным для человека занятием. При переходе к мирной жизни они из-за недостатка образования смогут работать только на низкоквалифицированных и низкооплачиваемых работах. Тем самым будет и дальше фиксироваться горизонтальное неравенство между чеченцами и остальной Россией, что будет способствовать сохранению конфликта. Поэтому восстановление и развитие системы образования в республике – это важнейший шаг к тому, чтобы сделать международный терроризм менее привлекательным работодателем для ее жителей. Может быть, стоит также задуматься о введении квот для жителей Чечни и других республик Кавказа в высших учебных заведениях России. Опыт Советского Союза в этом вопросе был далеко не самым неудачным, и им можно было бы воспользоваться.
«Черные вдовы»
В России не принято считать гендерные проблемы важными. Пропагандируемые в западных странах меры по повышению статуса женщины обычно воспринимаются у нас как нечто несерьезное и ненужное.
Между тем в отношении Чечни стоит задуматься именно о целенаправленной гендерной политике. Война оставляет после себя не только горы трупов и разрушенные дома. Война – это тысячи женщин, оставшихся без мужа или без возможности выйти замуж, причем часто вынужденные при этом воспитывать детей. Эти женщины сталкиваются с многочисленными проблемами как экономического, так и психологического порядка. Многочисленные чеченские «полковники» это прекрасно понимают, и поэтому врагом России номер один становятся сейчас так называемые «черные вдовы», или шахидки. Для того чтобы затормозить процесс их наступления на Россию, нужна четко продуманная гендерная политика в Чечне.
Мировой опыт показывает, что создание рабочих мест, ориентированных на женщин, может способствовать снижению социальной напряженности в тех регионах, где нужен массовый перевод мужчин на другие виды занятости. Подобным образом, к примеру, власти Шотландии пытаются решить проблему шахтерских городов: после того как многочисленные попытки переквалификации шахтеров оказались неудачными, ставка была сделана на создание рабочих мест для ранее никогда не работавших шахтерских жен.
Информация и контроль
Чтобы экономическая помощь Чечне и политика восстановления экономики Чечни в очередной раз не провалились, нужны дополнительные политические меры. Концентрация политической, военной и экономической власти в руках клана Кадырова может привести к тому, что значительная часть чеченцев не будет вовлечена в процесс восстановления, горизонтальное неравенство сохранится, и это будет поддерживать напряженность конфликта. Нужна если не демократизация Чечни, то хотя бы расширение диалога между различными силами – шаг, на который Кремль (возможно, под давлением военных и кадыровцев) никак не может решиться, прикрывая свою нерешительность нежеланием связываться с террористами. Такой диалог позволит лучше контролировать нужды людей, а также оценивать эффект от государственной политики.
Важнейшая чеченская проблема – это коррупция, и для ее решения кроме расширения политических прав людей нужно существенно увеличить доступ населения к информации о составе и объеме экономической помощи и об экономических мерах в целом. Анализ работы государственных программ в развивающихся странах, таких, например, как Уганда, свидетельствует о том, что доступ к информации о государственной политике является одним из важнейших способов ограничить коррупцию в деле распределения государственных средств. Если получатель государственной помощи имеет точную информацию о том, какая помощь и в каком объеме ему положена, то его шансы эту помощь получить резко возрастают.
Безусловно, должны быть и рычаги контроля над чиновниками, ограничивающие их возможность противозаконным образом отказывать в помощи тем, кто за ней обращается. Именно для того, чтобы такой контроль существовал, и необходимо создать политическую систему, при которой представители всех слоев населения могли бы более активно участвовать в политическом процессе. Если этого не сделать, то Козаку придется распределять государственные пособия самолично. Так, кстати, устроена выплата грузинских пенсий на территории Южной Осетии – этим занимается сам директор Фонда социального страхования.
