Андрей Нечаев
Кто бы ни принимал неверные экономические решения, в конечном счете за них расплачивается рядовой гражданин.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Рост потребительских цен по итогам 10 месяцев 2007 года составил 9% при обещанных на весь текущий год 8%. Сентябрь и октябрь дали самый высокий месячный рост потребительских цен после 2000 года. Правительство, стиснув зубы, подняло прогноз темпов инфляции на год до 11%. Все это крайне неприятный сюрприз для партии власти, особенно в предвыборный период.
Политические издержки усугубляются тем, что рост цен на продовольственные товары, в том числе составляющие основу потребления малообеспеченных граждан, существенно опередил общий рост цен. С начала года хлеб подорожал на 21,3%, масло подсолнечное – на 47,9%, сливочное – на 31,9%, крупы – на 19,1%, молочные продукты – на 22,7%. Стоимость минимального набора продуктов питания, то есть «набора выживания для бедных», выросла за тот же период на 15,8% (в том числе только за октябрь на 4%), в 1,7 раза опередив средний рост потребительских цен. Тарифы ЖКХ выросли на 13,5%. Более того, по данным МЭРТа, рост цен для 10% наименее обеспеченных граждан России в 1,5 раза превысил повышение стоимости потребительской корзины 10% самых богатых наших сограждан. Таким образом, за счет неравномерности инфляции и без того гигантское социальное расслоение еще больше возросло. Причем по многим товарным группам решающий вклад в совокупный рост цен внес не только сентябрь, но и октябрь, что превращает разовый скачок цен в тенденцию.
Без лоббистов жизнь
плохая
В чем же причина нового разгула инфляции? Явно растерявшиеся власти заговорили чуть ли не о происках мирового закулисья. Кое-кто уже привычно пнул реформаторов 90-х. Дескать, это они сделали Россию частью мировой экономики, поэтому теперь и мы расплачиваемся за подорожание ряда товаров на мировых рынках. Правда, когда речь идет о рекордных доходах от экспорта нефти, газа или металлов благодаря хорошей внешнеэкономической конъюнктуре, на чем во многом строится нынешнее экономическое благополучие страны, никто не сетует на участие России в мировом разделении труда. Заметно возросший уровень экспорта вооружений, возобновившийся впервые за 70 лет экспорт зерна, приток иностранных инвестиций, активное проникновение российского капитала на зарубежные рынки, продвижение страны на пути вступления в ВТО и прочие приятные моменты участия России в глобальной экономике также ставятся в заслугу сегодняшней власти, а не Ельцину и Гайдару со товарищи, либерализовавшим внешнеэкономические отношения.
На мировом рынке действительно подорожали зерно, сухое молоко и ряд других товаров. Никто, кроме нас, из этого драмы не делает. Если же учесть высокий урожай зерновых в России в прошлом и нынешнем году, то при разумной экономической политике проблема с ценами на хлеб вообще не должна была возникнуть. Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев с законной гордостью говорит о 1,5 млн. тонн госзапасов продовольственной пшеницы и экспортном потенциале в 12 млн. тонн зерновых. Ситуация с мировыми ценами на зерно была ясна еще летом. Возникает вопрос, почему экспортные пошлины были повышены лишь во второй половине, а зерновые интервенции начаты в самом конце октября. Надеялись, что «пронесет», или аграрное лобби оказалось сильнее даже предвыборных интересов?
Что же касается молока и ряда других продуктов питания, доля импорта в потреблении которых высока, то почему мы сами отдали свой рынок импортерам? Почему на фоне бесконечных разговоров о поддержке сельского хозяйства, которая стала основным камнем преткновения на пути вступления России в ВТО, именно за последние пять лет численность молочного стада сократилась в 1,5 раза – с 5,56 млн. голов в 2002 году до 3,72 млн. в 2007 году?
Разве не Центробанк и правительство, проводя политику укрепления курса рубля по отношению к мировым валютам, тем самым сняли наиболее эффективный защитный зонтик с отечественных товаропроизводителей? Ведь ни для кого не секрет, что именно многократная девальвация рубля после августа 1998 года позволила задышать отечественному производству, заметно потеснить импорт.
Впрочем, с курсом рубля все действительно непросто. На страну льется поток нефтедолларов. Если бы не массовая скупка валюты Центробанком, курс рубля мог бы быть 10–15 руб. за доллар (ориентируясь на оценки паритета покупательной способности рубля) – с соответствующими катастрофическими последствиями для большинства секторов российской промышленности, да и для государственного бюджета тоже. Однако так ли объективно предопределена эта катастрофа? Ведь поднялся же курс евро с исторического минимума в 0,8 долл. до нынешних 1,43 долл. за 1 евро, а экономика Западной Европы не развалилась. Прежде чем ответить на этот вопрос, сделаем маленькое отступление на близкую тему.
В последние пару лет приток валюты в страну ускорился за счет многочисленных займов российских компаний за рубежом. Только за первое полугодие 2007 года внешний долг России вырос на 24,2% и достиг 384,8 млрд. долл. Деньги на мировых рынках были дешевы, давали их охотно, грех не воспользоваться. С частниками понятно. Парадокс состоит в том, что весомая доля заимствований пришлась на государственные компании – «Газпром», «Роснефть», ВТБ и др. Презабавная получается картина. Центробанк изнемогает в борьбе с падающим долларом, печатая рубли и скупая на них валюту. Минфин забирает эти деньги в Стабилизационный фонд, чтобы сдержать инфляцию. Затем он размещает средства Стабфонда в ценные бумаги за рубежом. Параллельно государственные компании занимают деньги на Западе и возвращают их на российский валютный рынок. Казалось бы, самое время употребить власть. Увы, знаменитая властная вертикаль заканчивается там, где оказываются затронуты корпоративные интересы конкретных государственных чиновников, поставленных руководить старыми и активно создаваемыми новыми государственными корпорациями.
Употребить власть можно было бы и по другому поводу. Если мы проанализируем инфляционные процессы в стране за последние несколько лет, то с интересом обнаружим, что опережающими темпами растут цены и тарифы, контролируемые и даже прямо регулируемые государством. Так, при среднем росте цен за 10 месяцев 2007 года на 9,3% коммунальные услуги подорожали на 14,1%, газ для населения – на 18%, санаторно-оздоровительные и медицинские услуги – соответственно на 14,4 и 11,6% и т.д. В тех сферах, где господствует частный бизнес и есть конкуренция, рост цен заметно ниже. Например, оставленные без государственного регулирования тарифы на страховые услуги увеличились за тот же период лишь на 6,6%, а на туристические – на 5,4%. Тоже немало, но гораздо скромнее.
Ларчик открывается просто. У «естественных» и просто государственных монополий, включая региональные, есть мощные лоббисты. А у населения, которое платит этим монополиям, таких лоббистов нет. Теоретически защищать интересы граждан должна исполнительная власть, но граждане ее больше не выбирают. Значит, можно и не суетиться. Остаются Госдума и региональные парламенты, но и с ними тоже как-то не заладилось. Они лихо штампуют все решения Кремля. Боюсь, что при скором возврате к однопартийной системе прогресса по этому направлению не будет тем более.
Барин раздает деньги
И все же: почему наша экономика оказалась не готова к конкуренции с импортом, темпы роста которого в последнее время многократно превышают темпы роста ВВП и экспорта? Еще немного – и от положительного сальдо торгового баланса, составлявшего предмет нашей гордости, останутся лишь воспоминания да новые проблемы. В начале века была принята вполне либеральная экономическая программа, реализация которой должна была сделать нас конкурентными. В ней было и снятие административных барьеров, и активная политика демонополизации экономики и развития конкуренции, и пенсионная реформа, и другие остро необходимые стране реформы. Условно названная именем Германа Грефа, делалась она «под Путина». Увы, реализация этой программы была заморожена, едва начавшись. Можно сетовать на «нефтяное проклятие». Неожиданно резко скакнувшие вверх нефтяные цены за пару лет кардинально изменили состояние бюджета страны. Вдруг оказалось, что многие глубокие социальные проблемы можно решить не путем упорного и болезненного реформирования экономики и социальной сферы, а простой раздачей свалившихся с неба денег. Правда, отдельные скептики утверждали, что так проблемы не решаются, а лишь загоняются вглубь. Но ведь так хочется простых решений. Так приятно быть добрым барином. Однако причина семи потерянных для реформирования экономики лет не только в дорогой нефти. Власти увлеклись переделом собственности, построением той самой вертикали власти и госкапитализма. Но это уже тема другого исследования.
А пока Центробанк, защищая отечественного производителя от падения конкурентоспособности, вызванного укреплением рубля, продолжает печатать рубли и разгонять инфляцию. Только за последний год эмиссия составила около триллиона рублей.
Теперь добавьте сюда гигантский рост в 2006-м и особенно в 2007 году бюджетных расходов. Недавно правительство и Дума в очередной раз перекроили бюджет текущего года, увеличив расходы по сравнению с утвержденными ранее на 956,6 млрд. руб. На одни только уже помянутые госкорпорации было выделено более 600 млрд. руб. Вспомним и так называемые национальные проекты и Инвестиционный фонд со сходным бюджетом. Никуда не деться в предвыборный сезон и от прямого роста социальных выплат. Так, с середины 90-х не решалась проблема компенсаций военным пенсионерам. А за полтора месяца до выборов решилась за несколько дней.
Все эти деньги постепенно выплескиваются на рынок. Примите во внимание, что россияне по-прежнему мало доверяют национальной валюте и финансовой системе в целом, то есть не верят нашим финансовым властям. На губительность для экономики такого неверия совершенно справедливо указывал недавно в своей известной статье Алексей Кудрин. Следствием является низкая склонность к сбережениям. А многим при нынешнем уровне жизни просто нечего сберегать. Полученные возросшие доходы в подавляющей своей части отправляются на текущее потребление. Спрос усиливается еще и за счет активно развивавшегося в последнее время потребительского кредитования. Неуверенность населения в стабильности национальных финансов и высокие инфляционные ожидания приводят к тому, что даже кратковременный рост цен на отдельные товары вызывает ажиотажный спрос. В итоге Росстат, сжав зубы, фиксирует скачки инфляции.
Не хочу быть ложно понятым. Я двумя руками за повышение пенсий и зарплат бюджетников, особенно когда они имеют компенсационный характер. Однако если свести антиинфляционную политику преимущественно к этому, мы обречены войти в инфляционную спираль: рост цен – компенсирующий или опережающий рост доходов – рост цен, и так до гиперинфляции. В последние годы существования СССР мы все это уже пережили. Абсолютно необходимый рост пенсий должен быть дополнен реальной реформой пенсионной системы, развитием накопительной составляющей пенсий, государственным стимулированием частных пенсионных накоплений, жестко контролируемым, но эффективным инвестированием этих накоплений. При нынешнем бюджетном благополучии мы вполне в состоянии финансировать повышение пенсий за счет текущих доходов и Стабфонда. А когда цены на нефть упадут и Стабфонд закончится? Америки я здесь не открываю. Все эти реформы были заложены в упомянутой программе Путина–Грефа. И забыты. Самое бы время вспомнить.
Старые грабли
А теперь, пожалуй, о главном. Что, собственно, плохого в том, что в стране растет денежный спрос? В нормальной экономике ему с небольшим лагом отвечает рост предложения товаров и услуг. Но это в нормальной. А в стране, где положение на рынке диктуют большие и малые монополии, где нет эффективной политики поощрения конкуренции, где малое и среднее предпринимательство задавлено административным произволом, коррупцией и угнетающей бизнес налоговой системой, результатом является рост цен. Коль скоро МЭРТ признает, что малые и средние предприниматели тратят на преодоление административных барьеров до 10% валовой выручки, он должен принять и последствия. Или эти расходы будут через цены переложены на потребителя, или предприниматель разорится и уйдет с рынка – с соответствующими последствиями для конкуренции.
Под аккомпанемент абстрактных разговоров об антимонопольной политике региональные власти (особую активность проявляют московские начальники) энергично закрывают ларьки, киоски и другие малые торговые предприятия, сворачивают мелкооптовые и колхозные рынки, вольно или невольно защищая интересы крупных розничных сетей и повышая уровень монополизма в торговле.
До тех пор пока власть не на словах, а на деле не займется демонополизацией экономики, борьбой с коррупцией, поддержкой малого и среднего предпринимательства, мы будем искать причины очередного витка инфляции. Меры эти давно известны. Реализуются они постепенно, эффект дают тоже не за один месяц. Но начинать-то нужно. Неужели потеряем очередные семь лет? Можем и опоздать.
Без этих мер власти могут продолжать сжимать денежное предложение, укреплять рубль, умеренно использовать систему госдолга и применять прочие макроэкономические инструменты, но, как показывает наш собственный опыт, толку будет маловато. Сказанное никак не отрицает полезность этих мер, особенно при последовательном их проведении, чем наши власти похвалиться не могут.
Можно еще просто бурно имитировать деятельность. С опозданием на несколько месяцев снижать отдельные импортные пошлины и повышать экспортные. Правда, полезно понимать, что при наличии монопольного сговора, в котором власти обвиняют предпринимателей, изменение пошлин антиинфляционного эффекта не даст. А к ухудшению положения отечественных производителей привести может.
Можно практически на пике роста цен на некоторые товары подписывать соглашения об их замораживании с производителями и продавцами. Соглашения эти не основаны на законе и потому необязательны для исполнения. На пару месяцев бизнесмены, может быть, и готовы будут заморозить цены, особенно когда объективно они должны снижаться (как это было с бензином в отдельные периоды в 2005–2006 годах), но потом с неизбежностью следует новый скачок цен, компенсирующий вынужденное полудобровольное воздержание. Альтернативой является «вымывание» с рынка дешевых товаров с «согласованными» ценами. Третьего варианта нет.
Можно еще административно установить максимальную торговую наценку (власти обсуждают 10%) или вовсе зафиксировать цены. Мы так жили в СССР. Результат известен. Для молодых людей сообщу, что все кончается тотальным товарным дефицитом и введением карточек. В конце декабря 1992 года Виктор Черномырдин, пришедший к власти с лозунгом «за рынок, но без базара», в уже частично рыночной экономике ввел то самое ограничение максимальной торгово-посреднической наценки на отдельные социально значимые товары. Уже в январе 1993 года были отмечены быстрое исчезновение с рынка этих товаров и ускоренный рост цен на остальные. К счастью, у ЧВС хватило ума и мужества прислушаться к доставшимся ему в наследство либеральным экономистам в правительстве и отменить собственное постановление.
Заметим, что и сейчас ряд государственных финансистов, например Алексей Кудрин и Алексей Улюкаев, стараясь не нарушать корпоративную солидарность, говорят о краткосрочном эффекте принимаемых мер и деликатно предостерегают от чрезмерного увлечения административными методами регулирования цен.
Есть поговорка, что умные учатся на чужих ошибках, а дураки делают собственные. Может быть, пора поумнеть?
