Константин Микульский
Одним из самых наглядных свидетельств экономического роста стал у нас строительный бум, но держится он во многом на дешевом труде гастарбайтеров.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
Российская история, бесспорно, знает периоды подъема, когда страна достигала многих показателей экономического развития, типичных для передового европейского уровня тех времен. Правда, такие периоды были обычно непродолжительными и нечастыми, а положительные результаты, достигавшиеся ценой огромных человеческих жертв и лишений, – непрочными. Причина очевидна – традиционный консерватизм системы общественных отношений, тормозивший процессы модернизации.
Промедление не прощается
Каждая страна располагает различными видами ресурсов для своего развития: трудовыми, материальными, природными, финансовыми, научными, культурными, мировоззренческими, моральными. Но есть ресурс, который в известном смысле имеет решающее значение для судеб страны, – временной. От того, как страна использует свое историческое время, зависит и ее настоящее, и ее будущее. В рамках этого временного ресурса, следуя объективному историческому императиву, нужно успеть что-то совершить. Промедление обрекает страну на те или иные трудности, а может быть, даже социальные катастрофы. Жизнь общества, чтобы она вела к прогрессу и социальному благополучию, не прощает промедлений, а тем более попыток вернуться в исчерпавшее себя прошлое.
Россия, получившая в начале 90-х годов шанс строить экономически развитое и социально более благополучное общество, не смогла использовать этот шанс. Она теряла историческое время, а потеря времени автоматически означает появление все новых препятствий на пути дальнейшего развития. И речь идет не просто об отставании в развитии от других стран, но и о том, что тем самым Россия лишает свое население – на значительную часть его жизни, если не на всю жизнь – более высокого уровня и качества жизни, которые были бы возможны при более активной реформаторской деятельности общества. Потеря исторического времени для прогрессивных перемен – главная проблема нынешней России.
Ведь в конце ХХ и в первые годы ХХI века еще нагляднее, чем в прошлом, проявилась чуть ли не как закономерность следующая черта исторического развития нашей страны: попытки модернизационного прорыва предпринимаются такими социальными силами и в таких формах, что это завершается откатом назад либо даже историческим тупиком, выход из которого возможен лишь путем резкого разворота общественного развития. Суть дела в том, что такие попытки игнорируют важнейшее условие глубокой модернизации всех сторон жизни, в том числе экономической, – необходимость построения системы общественных отношений, основанной на ответственности власти перед населением, соблюдении прав человека, создании условий для его экономической активности. Именно поэтому советский период показал неспособность общества развиваться так, чтобы не терять в соревновании с капитализмом одну позицию за другой. Выявилось, что потеря исторического времени – органическое свойство того строя, который мы привыкли называть социалистическим.
Постсоциалистический парадокс
После общественного подъема, пережитого в конце 80-х – начале 90-х годов и позволившего начать рыночные реформы и демократические преобразования, Россия упустила появившийся шанс на строительство нового общества. Начала формироваться асоциальная общественная система, которая вновь стала демонстрировать свою неспособность к модернизации. Эта система заблокировала прогресс российского общества.
Правда, рыночная трансформация российской экономики в принципе открыла возможности модернизации ее технико-технологической базы и повышения эффективности, те возможности, которых в конечном счете лишил страну социализм. Бесспорная необратимость рыночных преобразований, существование, хотя и в искаженной форме, рыночных механизмов остаются в конечном счете главной исторической гарантией будущего оздоровления экономики страны. Более того, они являются одним из главных факторов, которые будут работать на создание политических условий, необходимых для преодоления пороков существующей ныне политической системы.
Однако в России сложилась парадоксальная ситуация: формированию постсоциалистической общественной системы изначально сопутствовала нарастающая объективная необходимость ее преодоления. Речь идет о том, что эта система приобрела явно асоциальный характер, поскольку позволила ново-старой элите обеспечить безусловное доминирование своих узкокорыстных интересов над интересами общества. Это стало возможным вследствие крайне низких самосознания и активности самого общества, деморализованного высокой социальной ценой рыночного реформирования экономики, дезертировавшего с арены политической жизни и вновь полностью отдавшего свою судьбу в руки элиты, по сути дела, свободной от какого-либо общественного контроля.
Одним лишь улучшением социально-экономической ситуации, наступившим в 2000-х годах, из этой ситуации не выйти. Для подъема страны требуются не просто «стабилизация» и «продолжение курса», а глубокие системные изменения с целью в конечном счете смены нынешней общественной модели. В противном случае экономический подъем никуда не приведет – разве что в исторический тупик, который на сей раз будет невозможно замаскировать какой-либо наивно- либо реакционно-утопической теорией вроде марксизма.
Еще раз про газон
Позитивные изменения, произошедшие в 2000-х годах, не могут затушевать тот факт, что у нас по-прежнему откладываются такие изменения общественной системы, которые позволили бы активно двигаться по пути реализации критериев современного развитого общества. Такого общества, которое смогло сформироваться во многих странах мира и, несмотря на все свои нынешние и будущие проблемы, противоречия и пороки, представляет собой ощутимый шаг вперед в повышении экономической эффективности, продвижении к большему социальному благополучию, утверждении человеческой солидарности и гуманизма. Этот исторический перерыв затягивается.
Честный ответ на вопрос, почему так происходит, мог бы сыграть решающую роль в формировании успешной стратегии дальнейшего развития страны, хотя такой ответ пока неприемлем для российской элиты. А суть дела очевидна: господствующая элита положила в основу государственной политики курс на обеспечение ее обогащения, причем без оглядки на интересы развития производства и социальные нужды общества. Ново-старая элита формировалась как эксплуататорский и паразитический класс, не способный осуществлять модернизацию России.
До сих пор эта система лишь укреплялась. И чем дольше это будет продолжаться, тем глубже будут общественные противоречия, тем больше времени потребуется России для возвращения на траекторию движения к более благополучному обществу. Трудно не согласиться с иногда высказываемым мнением о том, что для преодоления нынешней общественной системы потребуются усилия двух-трех поколений людей.
Но дело не столько в том, какие потребуются сроки. Главный вопрос сейчас – когда начнется реальная работа по оздоровлению общества? Ключевое значение имеет создание условий для общественной активности, признание важности конкуренции политических сил для выбора оптимального пути развития, создание обратной связи общества с властью и т.д., то есть таких условий, которые создаются на пути развития демократии. У российских политиков в ходу свои аргументы типа того, что образцовый английский газон стал таким, потому что его подстригали 300 лет. Но до этого его начали подстригать. Когда начнет Россия? И с какого рубежа придется ей начинать движение в будущее?
Оборотная сторона роста
В 90-е годы мы резко откатились назад по всем показателям производства, жизненного уровня, культуры. Произошел не просто спад производства – Россия перешла в группу стран с более низкими качественными экономическими и социальными показателями. Правда, ВВП России сегодня вновь достиг уровня 1990 года, к этому уровню приближается и объем промышленного производства. Но и в годы восстановления продолжали ухудшаться по сравнению с 1990 годом многие качественные характеристики экономики страны. Отраслевая структура экономики приобрела гораздо более выраженный сырьевой характер, по существу утрачены многие производства, необходимые для научно-технического прогресса. Ухудшился кадровый потенциал общества, особенно его образовательный уровень, заметно уменьшились возможности развития науки. Нельзя списать все это на последствия рыночных преобразований 90-х годов. Важно анализировать, почему и в 2000-е годы не удалось остановить процессы деградации экономики. Суть проблемы в том, что издержки рыночного реформирования сменились издержками, которые обусловлены пороками сложившейся постсоциалистической асоциальной общественной системы. Эти пороки тем ощутимее, что они существуют в условиях более отсталой и изношенной материально-технической базы, большей угрозы сбоев в инфраструктуре, чем это было в 80-е годы.
Сегодня власть прилагает максимум пропагандистских усилий для того, чтобы привлечь внимание к позитивным сдвигам 2000-х годов в экономике и жизненном уровне большинства людей. Действительно: и сдвиги эти есть, и вообще общество не может успешно развиваться без веры в возможность улучшения жизни, веры, подкрепляемой тенденциями сегодняшнего дня. Но столь же необходимо и трезвое понимание реалий. Самоуспокоенность, надежды на автоматизм предстоящих улучшений, непонимание сложности существующих проблем могут быть выгодны власти лишь в том случае, если она живет сегодняшним днем либо не хочет, чтобы граждане принимали активное участие в разрешении тех противоречий, которые нельзя преодолеть иначе как путем модернизации общества.
Когда мы говорим о российском превосходстве над развитыми странами в темпах роста ВВП (в 2005–2007 годах – в 2–4 раза), надо отдавать себе отчет в том, что значимость этого превосходства весьма относительна, поскольку наш экономический рост достигался ценой сохраняющегося перерасхода ресурсов по международным меркам и не сопровождался модернизацией производственного аппарата. Не говоря уже о том общеизвестном факте, что этот рост во многом был обусловлен конъюнктурой на мировых рынках топливно-энергетических ресурсов, иными словами, не был связан с развитием самой российской экономики.
Правда, в последнее время наблюдался опережающий рост обрабатывающих отраслей промышленности России, но ему сопутствовало скорее снижение, чем повышение эффективности производства в этих отраслях. Как ни велико позитивное социальное значение быстрого роста зарплат в народном хозяйстве страны, вызывает сомнения экономическая обоснованность этого роста, если сопоставлять динамику заработной платы и производительности труда. Несмотря на экстраординарный рост доходов от экспорта нефти, российский импорт рос в 2007 году в 3 раза быстрее, чем экспорт. В целом следует констатировать большую неустойчивость экономического роста в России и наличие многих признаков, позволяющих говорить об угрозе его замедления.
Вообще было бы большой ошибкой абсолютизировать валовые стоимостные величины продукции народного хозяйства и недооценивать важность их соотношения с затратами. Зависимость степени удовлетворения потребностей общества от этих факторов гораздо более существенна, чем от темпов роста ВВП. Известно, например, что при энергосберегающем режиме Россия могла бы определенное время успешно развиваться без создания новых энергетических мощностей.
Предлагаемые обстоятельства
Необходимый для России стратегический курс детерминирован теми императивами, которые вытекают из сложившейся сегодня сложной ситуации. Назову лишь некоторые ее черты:
– в России сложилась деформированная рыночная экономика. Некоторые ее дефекты смягчаются либо преодолеваются как в результате экономической политики государства, так и под естественным влиянием рыночных механизмов. Но главные пороки сохраняются. Речь идет прежде всего о специфическом состоянии института собственности, который характеризуется непрозрачностью, отсутствием гарантий, рейдерским и рэкетирским поведением государственной бюрократии, об усилении монополистического характера экономики, подрывающего и действие критериев эффективности использования ресурсов, и возможности конкуренции, и рациональность удовлетворения нужд потребителя;
– слаба или отсутствует вообще заинтересованность акторов экономики, особенно крупных, в реализации инновационных проектов, финансировании мероприятий по повышению эффективности производства, в структурных преобразованиях. Причины всего этого понятны: в существующей экономической системе одни акторы могут извлекать сверхприбыли без совершенствования производства, а у других нет уверенности в возможностях развития своего бизнеса, угнетаемого административным ресурсом власти. Последнее прежде всего относится к среднему и малому бизнесу;
– тип распределительных отношений, пропорции распределения обусловили экстремальную имущественную дифференциацию в обществе и подрывают возможности народнохозяйственных накоплений;
– декларируемый сегодня переход от восстановительного экономического роста к инвестиционному все еще не ведет к формированию инновационного типа развития экономики, без которого инвестиции становятся малоэффективными расходами, не дающими той отдачи, которая необходима для модернизации экономики. Россия является почти исключительно потребителем научно-технических достижений других стран и утрачивает тот потенциал, который сделал бы ее «производителем» таких достижений;
– многие положительные изменения в экономике – например, накопление золотовалютных резервов, профицит государственного бюджета, активный внешнеторговый баланс, рост доходов населения – в значительной мере связаны с тем, что на мировом рынке сложился неэквивалентный обмен товарами в пользу России, и такой характер обмена будет, пусть и в неблизкой перспективе, устранен в силу действия многих факторов (начиная от усилий стран – импортеров этих ресурсов по их экономии и кончая ростом российских затрат на их добычу);
– определенное влияние окажет и неизбежное в перспективе ограничение возможностей сверхэксплуатации гастарбайтеров из стран СНГ. Нынешний режим их использования позволяет резко снижать затраты на проведение в России строительных и многих других видов работ (суммы переводимых ими на родину средств, постоянно упоминаемые в печати, несопоставимы с экономией, получаемой российской экономикой от занижения оплаты труда мигрантов, непредоставления им социальных услуг, нецивилизованных условий их проживания). И если не стремиться к политкорректности выражений, то можно говорить о «внутренней колонии», образовавшейся в России из-за того, как у нас используется трудовая миграция.
Этот перечень можно было бы продолжать и продолжать.
Интенсификация разработки государственной политики, определяющей будущее России, стала весьма важной чертой российской жизни в нынешний период рокировки в высшем эшелоне российской власти. Весь вопрос в том, каков будет вектор этой политики и насколько эффективной она окажется.
