Новые облака

Хотели средствами коммуникаций облагодетельствовать человечество, а получилось как всегда.
Питер Брейгель. Вавилонская башня

То, что случилось с современными медиа, вполне может иллюстрировать известное выражение: «Бойтесь желаний, они сбываются». Люди долго мечтали о чем-то сходном с современным интернетом, воодушевленный Маршалл Маклюэн даже писал вполне экстатические книги о новых медиа, которые-де вернут человечеству утраченную когда-то целостность (вот вопрос: а была ли она вообще и если была, то можно ли ее утерять?), до сих пор многие наивно верят в могущество электронных СМИ, якобы способных и объединить, и улучшить человечество, преодолеть многие проблемы и конфликты, которые уже не одно тысячелетие обременяют человечество.

Конечно же, в основе иллюзий о возможностях электронных средств массовой информации – давняя (и потаенная) мечта хоть как-то преодолеть проклятие Вавилонской башни: смешение языков во время ее строительства драматически разделило человечество. Впрочем, далеко не все грезят о будущем единстве: вот только что антиглобалисты исступленно бились у стен каких-нибудь Аквил и Хайлигендаммов, а французский чудаковатый фермер Жозе Бове вопил как подорванный во время выборов о необходимости сохранения национального своеобразия, выражаемого преимущественно в использовании сырого молока для приготовления некоторых сортов, безусловно, вкусных французских сыров.

Но то, что не удалось всякой шпане из антиглобалистов, прекрасно вышло у современных СМИ. Они разделили человечество куда увереннее и надежнее, чем упомянутое выше смешение языков у подножия зиккурата. И вместо глобальной деревни, о которой думал Маклюэн, деревни, в которой все могут говорить со всеми, получились какие-то новые облака, в дымчатой мути которых люди теряют друг друга и дробятся на все меньшие и меньшие группы, все более и более отделенные друг от друга.

Вопреки Маклюэну

Ситуация, которая сложилась в сфере электронных медиа, крайне критична и сложна. Немыслимые самыми смелыми фантастами технологии, казалось бы, должны были привести к золотому веку средств массовой информации, однако вместо этого мы видим повсеместно кризис, брожение и сомнения. Получается так, что человечество, похоже, не вполне справляется – во всяком случае, интеллектуально – с теми средствами, что само породило. И прежде всего это касается того, что на Западе называется общественным вещанием – public service broadcasting. В известной мере это относится и к иновещанию, в которое многие страны вкладывают немалые средства. Именно этот сектор сегодня под ударом, а это не может не повлечь серьезные политические и социальные изменения.

И общественное вещание в целом, и иновещание вообще, а российское в частности переживают сейчас нелегкие времена. Природа проблем, с которыми столкнулись не только мы, но и многие наши коллеги – Би-би-си, Radio France Internationale, Deutsche Welle и другие, – в основном связана с быстрыми технологическими и политическими изменениями в современном мире. И эти изменения привели к тому, что прежде многочисленная аудитория общественных вещателей в Европе сокращается прямо на глазах. Например, еще лет 20 назад совокупная доля общественных вещателей составляла более 65%. Сегодня – 28%. Аналогично обстоит дело и с мировым иновещанием.

Помните, было такое двустишие: «Есть обычай на Руси: ночью слушать Би-би-си». Так вот, нет больше такого обычая, и недавно, когда один коллега надел майку с аббревиатурой Би-би-си, неосведомленные окружающие поинтересовались, какие самолеты он пилотирует – истребители или бомбардировщики.

Естественно, руководители крупнейших вещателей предпринимают постоянные попытки решить проблемы, увеличить аудиторию, вкладывая средства в распространение. Чемпионы тут, кстати, китайцы, чей бюджет на вещание только за рубежами свой страны составляет свыше 7 млрд. долл. Затраты, естественно, дают результат, однако без соответствующей стратегии они не позволят преодолеть существующие вызовы.

Причин тому несколько. Основная заключается в том, что весь информационный ландшафт современного мира изменился. Если еще лет 30 назад число средств массовой информации да и вообще информационных источников, доступных простым слушателям, было небольшим и счетным, то сейчас, в конце первого десятилетия ХХI века, они исчисляются сотнями тысяч, если не миллионами. Иными словами, аудитория для того, чтобы выбрать какое-либо СМИ или же интернет-сайт, должна сначала об этом СМИ или сайте откуда-то узнать. Более того, изменилась технология. И короткие волны, и длинные, и даже средние во многих регионах мира потеряли если не все свое значение, то существенную его часть, и переход к цифровым приемникам, возможно, не сильно улучшит ситуацию, поскольку кратно усилит конкуренцию между СМИ. Даже плохонький цифровой приемник в состоянии принимать сотни каналов, а что говорить о возможностях интернет-вещания?

Маршалл Маклюэн писал о том, что именовал «эксплозией»: почти все почти в одно и то же время узнают одни и те же новости. Увы, современная медийная ситуация просто обратна ощущениям гения. Аудитория СМИ раздробилась, в результате количество знания, общего для всех, особенно политического или социального знания, стало много меньше, чем прежде. Для наглядности – простая иллюстрация. Во времена Пушкина в России все образованные люди имели возможность прочитать большую часть журналов и книг, выпускавшихся в свет. Почти все советское время у населения был доступ к двум-трем телеканалам и четырем-пяти радиопрограммам. Ныне же выбор необычайно велик. И это общемировая ситуация. Одна из функций общественного вещания в целом и иновещания в частности могла бы заключаться в том, чтобы хоть в какой-то мере восполнить отсутствие интегративности. Это необычайно сложная задача. И традиционными методами вещания ее не восполнить. Для этого необходимо использовать интернет.

Причем под интернетом не следует понимать просто IP-протокол передачи данных. Сегодня интернет фактически играет роль единой информационной среды. Использование слов «радио», «телевидение», «интернет» – своего рода лукавство и самообман. Во многих странах (и даже в России) идет стремительный процесс создания новой информационно-коммуникационной среды. Все чаще одним потоком, исходящим из одного источника, как с помощью проводов, кабелей, так с помощью беспроводного способа передачи данных распространяются и звук радиопередач, и картинка телепрограмм, и сервисы интернета. То есть слова «радио», «телевидение», «интернет» означают всего лишь – и во все большей степени – просто-напросто типы поведения аудитории. Пассивное слушание – радио, пассивное смотрение – телевидение, интерактивное поведение – интернет. Нет спора, в моих словах есть своего рода упрощение, но без такого упрощения затруднительно будет понять природу происходящего.

Кроме того, интернет создал нечто вообще прежде небывшее: индивидуальные массмедиа. Люди помещают свои видеоролики на Youtube и получают аудиторию, которая и не снилась многим телеканалам.

Место встречи

Итак, аудитория дробится, и ее связь с реальностью расползается. Она создает сообщества, которые в значительной мере самоизолируются. Внутри них происходит создание новостей самими же членами сообщества, они же пишут комментарии, ведут дискуссии и так далее.

Еще один процесс, порожденный современными технологиями, – все большее расхождение ролей вещателя и создателя контента. Общая доля компаний, которые сами производят и сами распространяют свой контент, неуклонно сокращается, и прежде всего из-за того, что растет количество разного рода СМИ, которые не столько создают, сколько ретранслируют не свое. В том же интернете агрегаторы новостей часто популярнее самих производителей.

Так вот, на мой взгляд, для общественной (государственной) сферы СМИ сегодня открывается новое окно возможностей: выступить новым интегратором, объединителем аудитории. Мы должны собирать информацию и раздавать ее, превратиться в своего рода информационный хаб – как авиационным хабом является, к примеру, франкфуртский аэродром. Пассажиры в нем пересаживаются с самолета на самолет, а потоки людей сталкиваются и расходятся. Мы могли бы фактически сложить огромный объем информации и предоставить нашей аудитории уникальные сервисы. Конечно, частные компании могут делать то же самое. Но если для них это добровольный выбор, то для нас – долг.

Кстати, сегодня в интернете уже действует сервис, во многом напоминающий то, о чем я говорю. Это так называемый RSS. Что это означает? Предположим, слушатель и/или посетитель нашего сайта желает собрать новости из регионов России на удобном ему языке. Мы и должны дать ему эту возможность, причем новые технологии позволяют в равной мере использовать и видео, и аудио. Открывается (и это желательно) путь к созданию сложных, но понятных по своей архитектуре мультиязычных социальных сетей, модерирование которых становится важной задачей вещания нового типа.

Сказанное совершенно не означает отказа от традиционного вещания, даже от использования коротких или длинных волн. При всей спорной, во всяком случае – в некоторых регионах, эффективности они должны быть сохранены как важный – пусть запасной и дорогостоящий – путь. Кстати, по всей видимости, развитие цифровых технологий (во всяком случае, в радио) далеко не сразу позволит заменить аналоговые формы вещания.

Конечно же, в современной России такого рода деятельность требует серьезного участия государства. Без финансирования, без определенной регуляции и предоставления государственным вещателям права выступать по отношению хотя бы к российским СМИ интегратором и агрегатором – трудно будет рассчитывать на успех. Хочу заметить, что одна из самых успешных медиакомпаний – Би-би-си – во многом обязана своим успехом компетентно организованной интеграции произведенной информации ее многочисленными подразделениями.

И еще. Упомянутое регулирование требуется не только нами. В Европе ряд крупных компаний фактически настаивает, чтобы Брюссель сделал нечто аналогичное, поскольку и там так называемое общественное вещание стремительно теряет свои позиции, а аудитория сокращается, как шагреневая кожа. Дело в том, что еврокомиссары являются фанатиками конкуренции, то есть настаивают на равенстве всех СМИ. Спору нет, конкуренция должна быть, но вот вопрос аудитории остается. И тут скрыт важнейший момент, о котором, кстати, с охотой дискутируют лидеры СМИ не только Европы, но и США.

Сегодня нас окружает информационная среда, основанная на новейших технологиях. Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Тревожащий вызов

Необычайно важно для нас четко разобраться в том, за кого мы держим нашу аудиторию. За людей, нуждающихся исключительно в развлечениях, или же за политически сознательных граждан. В просторечии это называется целевой аудиторией, только, как правило, понимается суженно: с упором на социально-демографические параметры. Мне же представляется, что различение аудитории на два типа по критерию социально-политического самосознания для нас крайне необходимо. Конечно, при этом надо помнить о двух обстоятельствах. Во-первых, граница между двумя типами подвижна и зыбка, поскольку в «минуты роковые» и большинство может относиться к гражданам, заинтересованным в получении информации, в выработке своей позиции. А во-вторых, и граждане нуждаются в развлечениях, и им нужно вещать весело, умно и интересно. Кажется, Олеша как-то заметил, отвечая на вопрос о том, как писать детские книжки, что для детей надо писать как для взрослых, только лучше.

Когда я говорю об указанном различении, я имею в виду то простое обстоятельство, что роль площади средневекового города, агоры в Афинах времен Перикла играют сегодня медиа. Именно мы даем возможность и сказать, и послушать. И это необычайно важное обстоятельство! Другое дело, что этого нужно добиться, до аудитории нужно достучаться. По своей природе большинство людей предпочитают позицию пассивную, они напоминают скорее не Катона или братьев Горациев, а тот самый плебс, что требовал хлеба и зрелищ. И в этом нет ничего дурного или заслуживающего хоть какого-нибудь осуждения – достаточно просто понимания того, что обычный человек нуждается в ежевечернем утешении от своих тягот: ему надо дома, в теплой и уютной обстановке узнать, что сегодня все беды обошли его стороной, а в катастрофах и трагедиях погибли другие. Нам мало собственных успехов для счастья, нам нужны невзгоды наших друзей, заметил как-то Ларошфуко. Но данная глобальная характеристика аудитории никак не влияет на те проблемы, о которых мы говорим, это просто вечная поправка, связанная с природой человека, которая, слава богу, устойчива. Но вернемся к современным вызовам.

И тут нам помогает то, что разделение на национальные и иностранные СМИ фактически уходит в прошлое. Для любого желающего в Танзании или в США нет никаких проблем смотреть и слушать, к примеру, телеканал «Россия» или же радио «Маяк». Конечно, в какой-то степени это зависит от материального достатка, но технологически все предельно просто. Широкополосный мобильный интернет, прямое спутниковое вещание и тому подобные современные сервисы доступны уже даже в широтах, близких к полюсам планеты. Возьмем, к примеру, аналитика из Лэнгли, желающего разобраться в хитросплетениях нигерийской политики. Что он будет изучать в первую очередь: нигерийское национальное вещание или «Нигерия Интернешнл»? Конечно же, национальные программы, поскольку они доступны так же просто, как и иновещание, но, несомненно, куда ближе к первоисточникам, к ведущим нигерийским политикам.

Забавной иллюстрацией к проблеме мотивации аудитории может явиться история российского иновещания. Сравним, например, три периода его развития. В самом начале оно было довольно близко к «Радио Коминтерна». «Радио Коминтерна» фактически не было иновещанием, поскольку это было международное радио, субъектом вещания которого выступали мировые коммунистические круги. Они вещали для своих, выступали средством коммуникации среди тех, кто по тем или иным причинам следовал коммунистическим идеям, надеялся на будущий интернационал. Спору нет, эта идея довольно быстро была подорвана, хотя справедливости ради замечу – до сих пор не умерла совсем и, может, дождется лучших для себя времен.

Затем наступил второй период, время собственно иновещания. СССР идеологически противостоял Западу. Это противостояние продолжалось долго. И весь этот отрезок был наполнен разного рода формами борьбы, в том числе и пропагандистскими. Участники схватки старались изо всех сил очернить противника, приукрасить себя, посеять сомнения или, наоборот, кого-то в чем-то утвердить. Более того, маячившая угроза глобальной войны (после Второй мировой), реальные конфликты заставляли с огромным вниманием относиться к иновещанию. Важно было в случае начала боевых действий деморализовать противника, подорвать его боевой дух, единство и так далее. Та же гитлеровская Германия, к примеру, когда-то вкладывала колоссальные средства в развитие своего вещания на английском языке. Геббельс, кстати, был изобретательный негодяй, он полагал, что надо вещать прямо из страны, аудиторию которой хочешь распропагандировать, причем силами местных журналистов, впрочем, под контролем. Не отставали и другие.

Наконец, после распада советской системы прямое идеологическое противостояние ушло в прошлое. Большая часть мира – по крайней мере на словах – придерживается сходных ценностей. Мало кто решается говорить, что права человека и демократия, открытость и миролюбие – дурные ценности и их не стоит придерживаться. Я думаю, людоед Бокасса также говорил что-то о свободе и праве на выбор, даже если речь шла о желании жертвы выбрать к себе самому, жареному, соответствующую приправу.

То есть потенциальная способность мировой аудитории к обретению некоего общего знания никак не подрывается идеологическими конфликтами. Религия тоже тут не помеха. Наоборот, возникает забавная проблема формирования минимума общего знания для всех. Например, для коренных аборигенов Австралии и потомков высланных из Англии уголовников. Я пишу несколько развязно, но от этого существенность проблемы вовсе не исчезает – им же нужно какое-то общее знание, ну хотя бы о том, когда и кем был открыт континент.

Итак, перед нами, перед теми, кто занимается медиа, настоящий вызов: он будоражит и тревожит. Возможна ли интеграция человечества при помощи СМИ? Я, конечно, понимаю, что не только в СМИ дело, существует множество других форм передачи информации. Семья, школа, Церковь – это только самые известные. Но не надо забывать, что современные технологии породили нечто поразительное, повторю еще раз, – новую информационную среду обитания человечества, и работа в ней становится совершенно самостоятельной и, может быть, важнейшей гуманитарной задачей.