Дмитрий Данилов
Экс-госсекретарь США Мадлен Олбрайт возглавила «группу мудрецов» НАТО, разработавших предложения по новой стратегии альянса.
Фото Reuters
Впервые будущие стратегические установки НАТО обсуждаются так открыто и широко, и рекомендации, представленные 17 мая Совету альянса «группой мудрецов» Мадлен Олбрайт, подготовлены с учетом не только внутренних, но и внешних консультаций, в том числе с российскими экспертами. Ясно, что «Анализ и рекомендации» – пока не сама стратегия, которую напишут в штаб-квартире к ноябрьскому саммиту НАТО в Лиссабоне, но все же они больше, чем просто рекомендации. Это скорее «проект, принятый за основу». Как подчеркивают натовские комментаторы, он реалистичен и учитывает мнения и разногласия всех стран-участниц. В чем же этот реализм, как он проецируется на Россию и отражает ли высказанные российскими экспертами идеи?
Одна из главных хороших новостей для Москвы, озабоченной возможной глобализацией НАТО, – альянс не хочет быть глобальным и не может им быть в силу ограниченности ресурсов, на последующие 10 лет он останется региональной организацией. Это явно контрастирует с тем, что говорилось раньше. Но меняется ли что-то в действительности или просто срезана этикетка Global NATO, чтобы успокоить оппонентов и сомневающихся? Ведь в документе подтверждается необходимость обеспечивать безопасность членов альянса далеко за его пределами, встречать растущие, неконвенциональные угрозы на стратегическом удалении, сочетать военный потенциал с невоенными инструментами (всеобъемлющий подход).
Ничего не сказано и по поводу превращения НАТО в «глобальный форум безопасности» для консультаций с партнерами относительно общих вызовов, на чем настаивал генсек Андерс Фог Расмуссен. Логично было бы спросить, почему именно НАТО, а, например, не ОБСЕ, за невнимание к которой на Западе так критикуют Россию. Этот вопрос, по-видимому, отпадет, не говоря о «глобальном», если попросту формировать, как и предлагается, разветвленную и адресную систему партнерств.
«Группа мудрецов» НАТО предлагает мудрое решение – поменять этикетку, чтобы не раздражать покупателя. И это хорошо, поскольку видится как «понимание озабоченностей», как шаг навстречу, дающий Москве возможность перестать сражаться с ветряной мельницей «глобализации НАТО». Ведь проблема не в этом, а в так называемом натоцентризме, отражающем сохраняющийся раскол европейской системы, который можно преодолеть только на пути сотрудничества. Сотрудничества, заметим, в преодолении глобальных вызовов и на стратегическом удалении.
Однако в этой части документ не предполагает принципиальных перемен. Вокруг российского вопроса, который в последнее время является одним из центральных для НАТО, единства у союзников нет. Одни хотели бы делать акцент на новом качестве партнерства с Россией, другие – получить в Брюсселе страховку от России. Документ отражает эту двойственность. Он предлагает развивать партнерство с Россией, сфокусировав его на прагматическом партнерстве. Это позволяет не акцентировать внимания на существующих различиях между Россией и альянсом, которые важно честно обсуждать, прежде всего в Совете Россия–НАТО. Но здесь же, в разделе «партнерство с Россией», нас предупреждают, что не должно быть никаких сомнений в решимости НАТО защищать безопасность любого своего члена.
«Мы мирные люди, но наш бронепоезд┘» – эта формула сохраняет свою актуальность в отношениях России и НАТО. Но именно на преодолении этой логики отношений настаивали на встрече с группой Олбрайт российские эксперты. Настаивали на том, что необходимо превратить Совет Россия–НАТО из органа политического диалога в совместный механизм выработки и принятия решений. Иначе любое прагматическое партнерство будет наталкиваться на разделительные барьеры, его развитие будет не стратегическим, а вынужденным. В этом же контексте следует оценивать и желание НАТО сотрудничать с Россией по ПРО. Перспективы этого проекта зависят от того, насколько стороны готовы объединиться в качестве реальных стратегических партнеров, конкретно в принятии решений в сфере совместной ПРО. Понятно, что мотивы взаимного сдерживания не позволят создать «общую крышу» безопасности.
Наверное, в Брюсселе, так же как и в Москве, это понимают. Вопрос в том, хотят ли изменить. Другими словами, в чем заключается реализм НАТО? В том, чтобы сохранить существующие основы отношений с Россией, стараясь снизить их конфликтность и соглашаясь на взаимовыгодный прагматизм в качестве стратегии на ближайшие 10 лет? Или выдержать паузу, посмотреть, можно ли добиться большего, когда после принятия новой концепции страсти внутри НАТО улягутся, а линия Москвы станет яснее? Скорее всего новая стратегическая концепция не даст стратегической ясности.
