Константин Симонов Реформа политической системы, запущенная в 2012 году, является, безусловно, принципиально важным проектом. И его ни в коем случае нельзя рассматривать только как реакцию власти на публичные протесты в Москве. Скорее митинги, шествия и другие акции стали лишь катализатором перемен, о которых власть на самом деле размышляла уже давно. Другое дело, что уличная активность вполне может изменить вектор начавшихся изменений – если властные структуры вдруг впадут в панику и начнут принимать хаотичные решения. Сейчас же принципиально важно не потерять голову, ясно осознать стратегические приоритеты в конструировании новой политической системы и четко им следовать. Отказавшись от соблазна простых решений.
Именно так стоит рассматривать идею возврата в политическую систему 90-х, о чем сегодня довольно часто размышляют. Это совершенно неверный и неразумный шаг. Мы просто попадем в цикл «подмораживание–размораживание», который не обеспечит нормального и поступательного развития государства. Не говоря уже о том, что та система не была идеалом. На этот счет уже написано немало, так что остановимся лишь пунктиром. Вспомним президентские выборы 1996 года, ставшие образцом жесточайшего давления на избирателя и использования самых грязных манипулятивных технологий. Частные СМИ, созданные на государственные заемные средства и использовавшиеся вовсе не для продвижения демократии, а для заказных медийных войн. Приход во власть значительного количества людей с криминальным прошлым.
Но данный текст задумывался не как очередная рефлексия на тему 90-х. Просто зафиксируем одну вещь. Банальным восстановлением политической системы тех лет мы проблем не решим. Поэтому речь должна идти о серьезной трансформации не в сторону прошлого, а в сторону будущего.
В чем главная проблема сегодняшней системы? Это слабая политическая конкуренция, которая атрофирует у элиты стремление к развитию. А также появляющийся страх перед крахом политсистемы, революцией и массовыми чистками. В итоге мысли уже не о развитии, а о вариантах отступления.
Очевидно, что модель одной доминирующей партии начинает работать в негатив. Способствуя на каком-то этапе консолидации политической элиты, она в конечном итоге развращает управляющий класс. Развивается конформизм, политическая мимикрия. Люди кочуют из партии в партию – из КПСС в ДВР, потом в НДР, в «Единство», ну а затем и в «Единую Россию». А сегодня мы видим, что многие члены «Единой России» даже не собираются защищать партию, ожидая, что на ее месте возникнет новый проект.
Такая система снижает шансы на разумное развитие. В качестве варианта ее демонтажа сегодня активно навязывается революция. Но этот сценарий настолько опасен, что пугает даже многих радикальных оппонентов действующей власти. Угроза разрушения страны и погружения в хаос довольно очевидна. Но на самом деле она не единственная. Главная проблема в том, что при таком развитии событий даже в самом идеальном случае произойдет лишь воспроизводство нынешней системы, только с другими людьми во главе.
Если нынешняя система не оптимальна, а революция губительна, то каким же путем пойти в таком случае? Важно понять, что многое зависит не только от честности выборов и демократичности СМИ. А от модели политического режима. От тех, казалось бы, мелких деталей, на которые у нас обращают внимание во вторую очередь. Как выбирается парламент, сколько в стране доминирующих партий, как распределяются полномочия, по какой схеме выбираем премьера и есть ли эта должность вообще. Нужно не просто либерализовать создание политпартий и вернуть выборы губернаторов, а отстроить четкий тип новой политической системы.
И вот по этому вопросу нам и нужна интеллектуальная дискуссия. Мое личное убеждение – нам нужна двухпартийная система. Только она обеспечивает две вещи – реальную политическую конкуренцию, включающую и сменяемость власти. Но при этом и отказ от другой крайности – когда эта сменяемость приводит к полному разрушению того, чтобы сделано ранее.
Это важный момент для нашей страны. Ведь мы часто живем в парадигме «свой–чужой», продуцирующей ненависть к оппоненту. Это в конечном счете не раз приводило к серьезнейшим катаклизмам.
Казалось бы, двухпартийность только укрепляет подобный дуализм. Но это только на первый взгляд. Собственно, вообще любые партии при первом рассмотрении вроде как ведут к раздиранию государства. Ведь они отстаивают разные позиции, а значит, противоречат логике консолидации. Не лишне вспомнить, что отцы-основатели США именно по этой причине изначально выступали вообще против политических партий.
Но рецепт недопущения перерастания конкуренции в войну все же был найден. Почему же двухпартийность не ведет к развалу государства и гражданской войне? По простой причине. Обе партии прекрасно понимают, что у них будет реальный шанс вернуться на вершину власти уже в следующем избирательном цикле. К тому же оппоненты представляют настолько грозную силу, что на их уничтожение понадобится слишком много ресурсов. Победа воспринимается как возможность реализовать свою программу, а не как сигнал к вытаптыванию оппонентов. Причем именно оппонентов, а не личных врагов, которых первым делом после прихода к власти нужно линчевать. Поражение же – как возможность для перегруппировки сил, кадрового и интеллектуального обновления.
Две сильные партии решают проблему политических временщиков, когда, дорвавшись до власти, люди первым делом набивают свои карманы. В партиях есть сложная система рекрутирования, есть защита от случайных людей при помощи кадровых фильтров. Кроме того, мощные конкуренты под микроскопом рассматривают поведение своих оппонентов, создавая систему серьезнейшего контроля.
Если вдуматься, то угроза государству обычно исходит не от крупных политических сил, а от мелких несистемных движений, которые превращаются в политические вирусы и могут уничтожить систему. При двухпартийности появление неожиданных радикальных крупных партийных проектов исключается, что придает системе стабильности и предсказуемости. Не лишая ее при этом реальной конкуренции.
Важный момент заключается в том, что двухпартийная система вовсе не означает запрета на остальные партии. Скажем, политическая система США сконструирована таким образом, что вы не встретите в федеральном парламенте представителей третьей партии. Только две партии побеждают и на выборах президента, хотя участвовать в них могут и другие кандидаты.
А вот в региональных и муниципальных органах власти представители других партий есть и в некоторых штатах даже обладают серьезным влиянием. Делается это опять же для того, чтобы именно на федеральном уровне не было соблазна привести к власти популистский проект, который приведет в итоге к обрушению всей системы или даже к диктатуре. Активность мелких партий направляется именно на региональный уровень, где они приносят гораздо больше пользы.
Еще один ощутимый плюс двухпартийности – победитель получает всю полноту власти, необходимую для реализации своей стратегии. Ему не нужны компромиссы – у него есть целый избирательный цикл, чтобы доказать свою правоту. Опасность такого сценария можно наблюдать на примере современной Греции, где в тяжелейший период наступает период безвластия, а многопартийный парламент не может выбрать даже коалиционное правительство. Двухпартийность же позволяет формировать дееспособные органы власти, но при этом не дает впасть в соблазн авторитарности.
Как же на практике построить двухпартийную систему в России? Нужно сделать три простых шага.
Первый – выборы в Госдуму нужно проводить по мажоритарным округам в один тур. Это важнейший шаг на пути к двухпартийности. Мажоритарные выборы будут стимулировать интеграцию мелких партий, которые будут образовываться как грибы после дождя после принятия анонсированного пакета политических законов. Они будут объединяться вокруг двух центров силы, а когда возникнут две мощные партии, мажоритарные однотуровые выборы будут оберегать их от раскола. Ведь нужно будет иметь сочетание очень сильной национальной организации и дееспособных местных отделений. Известный политолог Морис Дюверже в своей книге «Политические партии» объясняет, что двухпартийность связана именно с избирательной системой, а не с национальными или историческими особенностями той или иной страны. Сейчас в Думе как раз находится новая версия закона об избрании депутатов нижней палаты парламента. Чтобы не потерять еще один цикл, нужно исправить законопроект как раз в сторону укрепления мажоритарной системы, которая к тому же приведет к появлению в парламенте более ярких фигур – а не тех, кто привык прикрываться спиной своего лидера. Мажоритарная система станет хорошим фильтром на пути попадания политического мусора в законодательную власть.
Отметим, что в 1993 году, когда писался проект российской Конституции, за основу российского парламента была взята американская модель. При этом в США выборы в нижнюю палату проходят по мажоритарной системе, у нас же вначале был введен смешанный принцип, который потом был заменен выборами по партийным спискам. Теперь же самое время задуматься о возвращении мажоритарных выборов.
Второй – толчок к созданию двухпартийности должен последовать сверху. Поэтому появление двух поддерживающих действующую власть партий власти вполне возможно, и этого не стоит пугаться. Это может дать начало важной традиции – когда оппоненты не рассматривают друг друга как личных врагов. А только как политических оппонентов.
Третий – решение вопроса собственности, а точнее, проведение нового этапа приватизации и ее легитимизация. Стратегические изменения политической системы возможны только в том случае, когда действующая элита будет уверена, что смена власти не приведет к переделу собственности. В противном случае сменяемость власти станет невозможной – победа оппозиционной партии на выборах будет приводить не к реализации ее программы, а к переделу собственности. И из этого цикла мы уже никогда не выберемся.
Понятно, что двухпартийный проект не будет реализован в сжатые сроки. Однако сегодня нужно определиться со стратегическим выбором и постепенно приступать к его практической реализации. И делать это нужно в начале нового избирательного цикла, чтобы не потерять пять лет.
