В поисках паритета

Этот снимок, сделанный в декабре 2014 года, в некотором роде исторический. Тогда произошел обвал рубля, и люди следили за валютным курсом по уличным индикаторам. Фото Reuters

Сейчас у нас предлагают различные концепции развития экономики, в части которых и правительству, и Банку России настоятельно рекомендуется перейти в экономической политике и во всех расчетах к очень высокому паритетному курсу рубля (паритету покупательной способности рубля, ППС). Считается, что так будет лучше для рубля и для экономики. Среди сторонников такого подхода, как известно, весьма авторитетные и известные специалисты.

Как осуществить сам переход к ППС, не указывается, между тем это сложная задача, требующая в случае рыночных механизмов реализации значительных дополнительных валютных ресурсов. Сейчас курс рубля находится в относительном равновесии, но дело даже не в этом, а в том, что такая операция в случае ее практического выполнения способна полностью остановить рост экономики и подготовить предпосылки для глубокого финансового кризиса.

Создается впечатление, что авторы подобных идей не очень хорошо понимают, о чем говорят. Текущий низкий (и плавающий в целом) валютный курс рубля они рассматривают как неэквивалентный и несправедливый, а значительно более высокий курс ППС представляется им более представительным, обоснованным и доказательным.

Точка отсчета

На самом деле все сложнее. Паритетный курс (ППС) – расчетная величина, отражающая различный страновой масштаб цен, фактические соотношения внутренних цен в сопоставляемых экономиках. Курс ППС – точка отсчета, база плавающего курса, но не инструмент реальной экономической политики и поддержания эквивалентного обмена. ППС используется в основном в сфере международных сопоставлений, поскольку считается, что этот курс более репрезентативен, чем подверженный колебаниям рыночный курс. Мы и с этим не вполне согласны, но об этом чуть ниже.

Сейчас точное значение ППС у нас никто не подсчитывает, но на международном уровне выпускают подробные данные о ППС всех валют мира к доллару США (World Economic Outlook). В прошлом году ППС рубля был около 26 руб/долл., в 2015 году – 24,0, в 2014-м – 21 руб/долл. О примерном уровне ППС дает представление и так называемый «индекс Биг-Мака». ППС рубля, рассчитанный с помощью этого индекса, сейчас составляет 30 руб/долл., то есть на уровне рыночного курса рубля середины 2001 года.

Рыночный обменный курс валюты формируется непосредственно под действием предложения и спроса на эту валюту, а спрос, в свою очередь, определяется конкурентоспособностью данной экономики, ее способностью предложить на рынке достаточный объем высококонкурентоспособных товаров, состоянием торгового и платежного баланса, объемом экспорта, в том числе готовой продукции, разницей в уровне страновых процентных ставок.

Эффективность экономики, конкурентоспособность национальных товаров является, пожалуй, вторым по значимости после ППС курсообразующим фактором. В общепринятых подходах к курсообразованию этому фактору, на наш взгляд, уделяется недостаточно внимания.

У сопоставимых по уровню конкурентоспособности (эффективности, производительности и т.д.) экономик рыночный курс валюты близок к ППС, незначительно колеблется вокруг паритетного значения в зависимости от текущей рыночной конъюнктуры. Например, при рыночном плавающем курсе евро к доллару в 1,09 (на конец апреля этого года) паритетный курс этих валют находится в диапазоне от 1,1 до 1,2 долл. за евро. Евро не достиг своей номинальной силы – как и доллар, с учетом возможного повышения процентных ставок в США.

Если у валют экономик, сопоставимых по конкурентоспособности, курсы национальных валют близки к ППС, то обменный курс валюты развивающейся и неэффективной экономики может быть в 1,5–2,5 раза ниже курса ППС. Соответственно у более сильного внешнеторгового контрагента курс национальной валюты будет много выше, чем ППС. Назовем этот расчетный курс курсом паритета конкурентоспособности. Он близок к реальному (рыночному, биржевому) значению курса валюты. Например, в мае 2014 года при ППС рубля в 21 руб/долл. расчетный курс рубля с учетом фактора конкурентоспособности рубля был почти в 1,7 раза ниже ППС с долларом США и был близок к своему фактическому (рыночному) обменному курсу на тот момент в 35,7 руб/долл.

2014 год выбран не случайно, а в качестве порогового. Именно в конце 2014 года на фоне снижения цен на нефть внешнеторговый баланс стал резко сокращаться, а рубль быстро преодолел значение в 55 руб/долл., и с ликвидацией валютного коридора новые очертания приобрела курсовая и процентная политика Банка России.

Низкий относительно ППС обменный курс валюты более слабой экономики позволяет ей полностью включиться в международное разделение труда, является для такой экономики по-настоящему равновесным – курсом эквивалентного обмена. Соотношение между рыночным курсом и ППС рубля в начале 2014 года составило 1,7, что хорошо соответствует 53– 56 месту России в мировой табели о конкурентоспособности отдельных экономик (чем ниже место, тем больше соотношение между рыночным курсом и ППС).

На состояние курса воздействует и состояние текущего внешнеторгового и платежного балансов, конъюнктуры мировых товарных рынков, разница в уровне текущих страновых процентных ставок. С ростом процентных ставок национальная валюта укрепляется. Эти факторы находятся на самом верху «пирамиды» курсообразующих факторов: вначале ППС, затем фактор конкурентоспособности, состояние экспорта, платежного баланса, процентных ставок.

Внешнеторговый и платежный баланс окончательно формируют курс, но и сам курс по принципу обратной связи воздействует на торговый баланс, соотношение объемов экспорта и импорта, процентные ставки. При высоком курсе, как известно, импорт имеет тенденцию к увеличению, а экспорт и процентные ставки к снижению. Система внешнеторгового обмена восстанавливает равновесие, а курс выступает регулятором спроса и предложения на валюту, фактором внешнеэкономической стабилизации.

Лесть рублю – не на благо

Таким образом, рыночный и плавающий курс в отличие от ППС является реальным инструментом внешнеторгового обмена и экономической политики, а величина отклонения рыночного курса от ППС – рыночным индикатором спроса на данную валюту и конкурентоспособности национальной экономики. Чем выше спрос, тем меньше разница между рыночным курсом и ППС.

С нашей точки зрения, многофакторный рыночный курс представляется более репрезентативным, чем ППС, и для сферы международных сопоставлений, поскольку любые сопоставления не могут быть по-настоящему корректными без учета фактора конкурентоспособности – в частности, качества и технологической продвинутости национальной экономики и готовой продукции.

Надо сказать, что вышеупомянутый курс рубля в 35,7 руб/долл. (май 2014 года) был завышен. Высокие цены на нефть и стабильно большой профицит торгового и платежного баланса давали такую возможность. Реальное значение курса рубля в то время не превышало 40 руб/долл. Если бы цена на нефть снизилась тогда до своего номинального уровня в 55–60 долл. за баррель, то рубль так и оценивали бы.

Рубль был переукреплен по отношению к своему реальному обменному значению в периоды с 1992-го по 1994-й, с 1996-го по 1998-й и с 2000-го по 2014 год. Завышенный курс рубля не принес пользы экономике, как и бывает всегда в подобных случаях. Причем по соотношению обменного курса к ППС накануне кризисов 2008 года и конца 2014 года рубль укрепился до тех же значений и пропорций, что и перед острыми кризисами 1994 и 1998 годов.

Попытки форсировать процесс укрепления валюты и приблизить обменный курс к ППС искусственным путем, в том числе и в целях подавления инфляции, грозят экономике тяжелым финансовым и экономическим кризисом вследствие снижения экспорта готовой продукции, резкого увеличения импорта, возможной девальвации.

Примером может быть тяжелейший кризис 2000–2001 годов в Аргентине. Там форсированно повысили курс песо, привязав свою валюту к доллару. Инфляцию удалось снизить, но остальные параметры экономики ухудшились. Спасли только девальвация, дефолт по долговым обязательствам, после чего ВВП страны снова начал расти. Негативный опыт Аргентины (и ряда других стран) стоит еще раз изучить авторам и сторонникам идей о переходе от плавающего курса рубля к высокому курсу ППС.

Можно вспомнить и всю цепочку кризисов 90-х и нулевых годов: в России, в Греции и в целом в еврозоне в 2012 году, в США в 2007 году. Все это кризисные следствия одной причины – неадекватного завышения курсов национальных валют.

Причем несущественно, что кризис в США случился более чем через 10 лет после факта необоснованного усиления доллара, а кризис 2014–2015 годов в России не очень похож на греческий обвал 2012 года. Внешние проявления могут быть различны, но в основе концептуальная переоценка позитивной значимости курсового фактора в достижении макроэкономической стабильности.

Год назад мы уже давали оценку «адекватного курса» рубля по состоянию на апрель 2016 года (см. «НГ» от 06.04.16). Все подсчеты делались по отношению к 2014 году – последнему году относительной стабильности рубля и платежного баланса.

В 2014 году паритет покупательной способности рубля составлял 21 руб/долл., а в 2016 году – уже 26 руб/долл. Расчетный обменный курс с учетом конкурентоспособности – 44 руб/долл. (26 х 1,7 = 44 руб/долл.). С учетом снижения положительного сальдо торгового баланса (по сравнению с 2014 годом) равновесный курс рубля должен быть 73 руб/долл. Фактический курс составлял в то время 66 руб/долл. На стороне рубля были общее снижение доходов, сокращение объемов импорта и спроса на валюту, жесткая денежно-кредитная политика Банка России, вообще желание ЦБР поддерживать относительно высокий курс рубля. В противном случае его курс был бы еще ниже, порядка 85 руб/долл.

Близость обменного курса к ППС является основным экономическим условием свободной обратимости национальной валюты. Подлинная (экономическая) конвертируемость национальной валюты достигается только на основе курса паритета покупательной способности, поскольку при этом минимизируются все негативные последствия для экономики, в частности инфляция, неизбежная при более низком обменном курсе.

У валют наиболее сильных экономик разность между фактическим курсом и ППС приближается к нулю. Они конвертируются по курсу ППС. Валюта, рыночный равновесный курс которой в 1,5–2,5 раза ниже ППС, не может быть свободно конвертируемой из-за низкого спроса на нее, недостаточных объемов высокотехнологического экспорта, высокой инфляции в экономике, индуцируемой извне в силу низкого курса.

Иного не дано

Каким должен быть текущий курс рубля сейчас, в мае-июне 2017 года? С 2014 года уровень конкурентоспособности российской экономики, конечно, не изменился. Разность между расчетным курсом и ППС рубля по-прежнему велика, на уровне 1,7. При ППС в 30 руб/долл. текущий курс рубля с поправкой на эффективность экономики должен быть не выше 50 руб/долл. Не очень изменился и платежный баланс. При определенном росте профицита торгового баланса (в силу удорожания экспорта) вновь возрос объем вывоза капитала.

Добавились, правда, новые курсообразующие факторы – в частности, присутствие Минфина на валютном рынке через операции Банка России, желание последнего быстрее покончить с инфляцией. Центральный банк вообще является последовательным сторонником сильного рубля, что следует из его аналитических исследований и практических действий. Дальнейшее снижение ключевой ставки (что, как понятно, не придает рублю дополнительной устойчивости и силы) было произведено скорее под давлением многочисленных противников такого подхода. С учетом всех этих факторов рубль сейчас не должен быть сильнее 67 руб/долл.

Можно спорить, плохо или хорошо это для экономики. Полагаем, что иного пока просто не дано. Сильный рубль – это хорошо, как и удешевление импорта высокотехнологичных средств производства, но сила рубля должна расти только вместе с силой экономики, а не опережать ее. В свою очередь, сильную эффективную экономику способны дать не манипуляции с курсом рубля, а увеличение внутреннего спроса на отечественную продукцию и объема инвестиций в экономику.

Рубль также будет полностью конвертируемым и обмениваться в другие сильные валюты по курсу ППС (который к тому времени будет на уровне 42 руб/долл.), но проходить это должно естественным путем и за счет повышения конкурентоспособности экономики, увеличения экспорта готовой продукции. Можно ожидать завершения этого процесса к 2028 году. При этом в экономике будет нулевая инфляция, а профицит внешней торговли окажется слегка положительным или нулевым при равенстве экспорта и импорта, которые достигнут к тому времени 550 млрд долл., или 23 трлн конвертируемых рублей. В структуре экспорта не менее 45% должны занять машины и оборудование, а ключевая процентная ставка должна быть с учетом реальной инфляции не выше 3,5%.