Вячеслав Никитин: "Системе управления водными ресурсами Байкала и Ангары нужна полная ревизия"

Ученые предлагают пересмотреть подходы к регулированию уровня крупнейшего пресного озера на планете. Фото из архива «НГ»

Со 2 ноября Росводресурсы впервые с 2014 года увеличили расходы Иркутской ГЭС – вместо минимально возможных 1300 куб. м в секунду, при которых первая ступень Ангарского каскада работала все годы экстремального маловодья, теперь разрешено пропускать 1600 куб. м в секунду. Ситуация с приточностью в Байкал в текущем сезоне радикально изменилась, уровень озера в конце октября приблизился к верхнему подпорному уровню – 457 м в Тихоокеанской системе высот (ТО). Насколько устойчив этот тренд – покажут только следующая весна и лето, но, даже если маловодье еще и не закончилось, проблемы, с которыми из-за него столкнулся крупнейший каскад ГЭС в России, требуют максимального осмысления.

Группа ученых из Иркутского научного центра и Института систем энергетики им. Мелентьева Сибирского отделения (ИСЭМ СО) РАН уже это сделала. Результаты исследования, итогом которого стали предложения по повышению устойчивости всей водохозяйственной системы бассейна реки Ангара, сейчас принимает заказчик – Минприроды РФ. До окончания формальных процедур ученые не раскрывают всех деталей. Но заведующий лабораторией гидроэнергетических и водохозяйственных систем ИСЭМ СО РАН, доктор технических наук Вячеслав НИКИТИН, руководивший исследованием, специально для «НГ» рассказал шеф-редактору «Кислород.Life» Александру ПОПОВУ об основных выводах.

– Вячеслав Михайлович, с ноября Енисейское бассейновое управление Росводресурсов впервые за много лет увеличило расходы Иркутской ГЭС, до 1600 кубометров в секунду. Это было действительно необходимо?

– Конечно. Дело в том, что ситуация с притоком в Байкал относительно предыдущих четырех лет в этом летнем сезоне в корне изменилась. С мая по сентябрь приточность в Байкал составляла в среднем примерно 100% от нормы. В октябре приток в озеро оказался одним из самых многоводных за весь 120-летний период наблюдений – 2500 кубических метров в секунду, последний раз подобное в октябре наблюдалось только в 1932 и 1938 годах. В целом рост уровня Байкала больше чем на 120 см в этом сезоне в основном был обеспечен улучшением водности на основных притоках – Селенге и Баргузине. На Селенге в течение последних месяцев приток был выше среднего – сыграли свою роль летние осадки, в том числе на территории Монголии, осенние паводки и т.д. Кстати, впервые с начала эксплуатации Иркутской ГЭС уровень Байкала в этом году продолжал расти даже во второй половине октября.

С сентября 2014 года расходы на Иркутской ГЭС были установлены на минимально возможном по условиям нормальной эксплуатации водозаборов уровне – 1300 кубометров в секунду. В сложившихся тогда гидрологических условиях это было правильным решением, которое позволило не допустить еще большего падения уровня Байкала. К этим расходам уже все привыкли. Но ситуация изменилась. И сейчас на повестку дня выходят другие вопросы. Например, предполоводная сработка: 1 мая 2019 года Байкал должен встретить на отметке 456,15 метра ТО. Это необходимо для того, чтобы водохранилище смогло принять паводки весеннего и летнего периодов, что, кстати, предусмотрено и действующим законодательством. Скоро, конечно, начнется снижение уровня – реки замерзнут. Полезный приток в отдельные зимние месяцы может иметь и отрицательные значения – падают температуры, увеличиваются испарения. В ноябре, декабре, январе, пока не встанет лед, Байкал теряет уровень и за счет этого фактора. Но если расходы ГЭС сейчас не менять, то к 1 мая уровень Байкала снизился бы всего на 40–50 см (в зависимости от притока). И мы бы получили 456,45–456,54 метра ТО. Это значит, что не было бы выполнено нормативное требование предполоводной сработки. И тогда, если бы весной и летом новый приток пришел чуть выше нормы, мы столкнулись бы с затоплениями.

– А в зимний период вообще можно повышать расходы?

– Можно, но очень плавно и аккуратно. Предельно допустимый расход в зимний период по правилам не должен превышать 2500 кубометров в секунду. Если бы мы и дальше держались за минимальный уровень расходов, то к концу зимы, когда стало бы очевидно, что нормативы предполоводной сработки не выполнены, попуски пришлось бы увеличивать. И все это – в опасный период разрушения ледового покрытия. В 2006, 2008, 2012, 2013 годах это все мы уже наблюдали, далеко ходить не надо. Чтобы избежать повторения тех событий, нужно было уже сейчас увеличить расходы до 1800–2000 кубометров в секунду.

Мы предлагали с октября установить для Иркутской ГЭС минимум 1600 кубометров в секунду. А возможно, и 1800–1900 кубометров в секунду. Но на заседании Межрегиональной рабочей группы (МРГ) Енисейского бассейнового водного управления (ЕнБВУ) в сентябре наше предложение не прошло. Точнее, на МРГ оно было принято, но его не утвердило руководство Росводресурсов. Очевидно, при выходе из маловодного периода перепуганные водохозяйственники держались за минимальный расход на Иркутской ГЭС до последнего. Возможно, сыграла свою роль и традиционная позиция Бурятии – тамошние чиновники настаивали на прежних расходах. Данную позицию тогда приняли и продлили минимальные расходы до конца октября. Хорошо, что хоть в ноябре наконец-то решились на изменения – зимой было бы намного сложнее принимать такие решения.

Дело в том, что зимой будет крайне нежелательно резко менять расходы. Когда образуется ледовое покрытие, любые колебания – это разрушение льда. А при нынешних расходах зимой и в начале весны сохраняется риск зимних подтоплений и затоплений. Все это может нас привести к необходимости повышенных расходов и даже холостых сбросов на Иркутской ГЭС.

– Но вообще по действующему постановлению правительства № 1667 допустимо же выходить и за 457 метров ТО…

– Да, но в многоводные годы. Пока у нас такой ситуации не возникло. В условиях средней водности нам нужно держать Байкал в диапазоне 456–457 метров ТО, а для этого нужна в том числе и предполоводная сработка. А значит, рост уровня расходов Иркутской ГЭС до 1800–1900 кубометров в секунду, и уже с ноября. Пока же мы видим, что политика довлеет над здравым смыслом и стратегическими задачами. Решаются сиюминутные вопросы. Например, говорится о том, что давайте еще на всякий случай поднимем уровень Байкала. Но надо же понимать, к чему это приведет. Профессионалы должны своевременно и комплексно рассматривать все риски. На практике это реализуется далеко не всегда. 30 октября в ЕнБВУ состоялось очередное заседание МРГ, на котором было принято решение об увеличении расходов через Иркутскую ГЭС до 1900 кубометров в секунду. На следующий день руководство Росводресурсов утвердило расходы в объеме 1600 кубометров в секунду… До 6 декабря ничего больше не изменится.

– Видимо, экстремальное маловодье последних лет действительно сильно испугало регулятора. Как вы думаете, после нынешнего многоводного лета и осени можно уже выдохнуть?

– Ни в коем случае. Никто сегодня – по крайней мере из ученых – не рискнет делать выводы о том, что маловодье уже закончилось. Ситуация сейчас всего лишь близка к норме – наполнение водохранилищ Ангарского каскада происходит в пределах среднемноголетних значений. В маловодный же период мы столкнулись с необеспеченностью водными ресурсами – по крайне мере в нормативном объеме – практически всех водопользователей и водопотребителей. В основном это коснулось водного транспорта и энергетики. Три года из этих четырех лет вышли с обеспеченностью 98–99%; такое, строго говоря, должно случаться раз-два, ну, может, три раза за 100 лет. А тут практически подряд. Основная причина – экстремальные природно-климатические условия.

Надежность и устойчивость всей водохозяйственной системы были серьезно нарушены. И даже если мы сможем в следующем году (подчеркну – точно не раньше) заявить, что маловодье закончилось, нам необходимо извлечь уроки из последних четырех лет. Они обнажили серьезные проблемы в функционировании всей системы Ангары. Главный вопрос – как вообще в одном из крупнейших в мире водных бассейнов, с каскадом ГЭС, полезная емкость водохранилищ которого превышает средний многолетний объем годового стока в бассейнах Байкала и Ангары (около 100 кубометров), при этом на водопотребление приходится менее 1% от общего стока, можно было в принципе столкнуться с подобными проблемами? Только ли из-за климатических условий? Или же имели место и огрехи в системе управления, в действующей нормативно-правовой базе, регулирующей водные ресурсы в бассейнах Байкала и Ангары?

– Вы говорите про постановление правительства № 234, которое с 2001 года зажало уровень Байкала в диапазоне 456–457 метров ТО?

– В том числе это ничем не обоснованное решение действительно дестабилизировало работу всей водохозяйственной системы. Но, чтобы свести все проблемы к одному документу, пусть и реально вредному, не нужно было бы проводить комплексное научное исследование. Давно сделаны расчеты, доказывающие, что это постановление не работает. Еще в 2015 году, когда наша группа совместно с коллегами из других организаций готовила обоснования для временной приостановки действия постановления № 234, мы рассчитали, что вероятность соблюдения метрового диапазона равна 67%. Аналогичный вывод подтверждался ранее и в работах других исследователей.

С ноября Иркутской ГЭС разрешили пропускать 1600 кубометров воды в секунду вместо 1300. Фото с сайта www.ogirk.ru

Что такое вообще устойчивость водохозяйственной системы? Это выполнение нормативных требований по обеспеченности (или надежности). Нормативом в энергетике является 95-процентная обеспеченность гарантированной средней зимней мощности Ангаро-Енисейского каскада. У водного транспорта обеспеченность поменьше – 85–90%. Все последние четыре года эти нормативы не выполнялись или выполнялись не полностью. Отсюда все те ограничения, которые возникали. И более позднее начало навигации, и более раннее ее окончание (причем сообщалось об этом в относительно короткие сроки). А это – убытки судоходных компаний, их клиентов, да и всей региональной экономики.

Кстати, в энергетике, как ни странно, все было не так страшно, хотя выработка ангарских ГЭС в связи с низкой водностью и снизилась в среднем на 15–20%. Но энергетики в отличие от транспортников имеют альтернативу. В Сибири порядка 50% генерации приходится на тепловые станции, они и оказались загружены больше, что на самом деле не есть хорошо, поскольку ТЭС и ТЭЦ, как правило, сжигающие уголь, менее экономичные и менее экологичные источники, нежели ГЭС. Но главное, конечно, достижение – проблем с энергоснабжением не случилось. Как промышленность, так и население вообще не почувствовали влияния маловодья именно в этой сфере. Хотя ситуация была напряженная.

Наши расчеты показали, что устойчивость системы можно значительно повысить, не занимаясь такими дорогостоящими мероприятиями, как предлагают некоторые экоактивисты, вроде полной реконструкции и углубления водозаборов в нижнем бьефе Иркутской ГЭС. Ангарский каскад в целом обладает очень большими ресурсами, чтобы обеспечить требования водопотребителей и водопользователей практически в любых условиях, кроме самых экстремальных. Но если законодательство оставить в существующем виде, то проблемы будут возникать постоянно, как минимум раз в три года. Может быть, и 20 лет все нормально будет, но потом опять возникнут те же проблемы, как это и было в последние годы.

– А что надо сделать – отменить постановление № 234?

– Необходимо вернуться к проектным условиям регулирования Иркутской ГЭС. А это значит – руководствоваться теми уровнями, что прописаны сейчас в очередном временном постановлении правительства № 1667, которое пока что действует до 2021 года. Строго говоря, эти отметки в целом соответствуют проектным – это диапазон между 455,54 и 457,5 метра ТО. Если также провести еще ряд мероприятий, повышающих устойчивость всего каскада – вроде летней навигационной сработки Усть-Илимского и Богучанского водохранилищ, – мы получим более надежную и эффективную систему управления режимами, учитывающую складывающуюся гидрологическую обстановку в каждом конкретном сезоне.

Параллельно надо сделать комплексное научное обоснование допустимого диапазона регулирования уровня озера Байкал. Это большая научная работа, минимум на три-четыре года. Мы готовы ее выполнить. И, кстати, это должно устроить и экологов, ведь, насколько я знаю, ЮНЕСКО давно требует от России проведения подобной экологической оценки. Но этого требует и здравый смысл. Мы об этом не раз уже говорили. Чтобы поставить точку в вопросах о допустимых или недопустимых режимах регулирования, нужно сначала провести всестороннее комплексное исследование и обосновать все ограничения.

Правила использования водных ресурсов (ПИВР) водохранилищ Ангарского каскада, которые сейчас действуют, приняты в 1988 году – 30 лет назад! Кстати, без учета Богучанской ГЭС, которая действует всего лишь с 2015 года. Эти требования (правила) были разработаны в другой стране, в другой политической и экономической ситуации, для других целей и задач. Мы уже три десятилетия живем в реальности, где есть коммерческие компании, в том числе энергетические и судоходные, имеющие определенные экономические интересы, где есть частные водозаборы, причалы и порты. Есть, наконец, рынок электроэнергии и мощности. И есть государственный орган – Росводресурсы, который, как Госплан или Госснаб в советское время, ежемесячно распределяет воду. Я, собственно, не против госуправления водными ресурсами, но не в таком виде. Когда не работают экономические механизмы, обязательные гарантии, компенсации ущербов. Правила нужно менять, в них должно быть четко оговорено: если не хватает водных ресурсов, то какие гарантии имеют водопользователи? На какой минимум они могут рассчитывать? Какие критерии учитываются при распределении ресурсов? Какие приоритеты – кому в первую очередь, кому во вторую? Сегодня все отдано на откуп чиновникам. Есть, конечно, методические указания, но в них не прописаны подобные вопросы.

Когда в бассейне нормальная водность, то возникает видимость, что проблем не существует. Но как только начинаются экстремальные колебания притока, сразу обостряются противоречия. В последние годы мы столкнулись с проявлениями кризиса в связи с маловодьем и маниакальным стремлением удержать Байкал на нижней отметке 456 метров ТО. По нашим расчетам, обеспеченность этого уровня – 91%. Это 9 лет из 100 – и четыре из них попали как раз на последнее маловодье! Но вообще-то случаются и многоводные периоды – кстати, чаще маловодных. А в них возникнут проблемы затопления нижнего бьефа Иркутской ГЭС – самого Иркутска и ниже расположенных населенных пунктов. Если, например, выполнять требования по поддержанию верхней отметки – 457 метров ТО, то затопление произойдет в 35% случаев. Если будет действовать постановление № 234, то, согласно законодательству, при достижении данной отметки вся вода должна будет сбрасываться в нижний бьеф. Кстати, мне было бы интересно услышать, что тогда начнут говорить про углубление водозаборов? Вероятно, будут требовать: «Стройте защитные дамбы!»

В общем, необходима полная ревизия всей законодательно-правовой базы. Если использовать все существующие возможности, то в годы нормальной водности вполне достаточно диапазона колебаний Байкала в пределах 85 см – между отметками 456,15 и 457,00 метра ТО. Это и по проекту было так заложено, и устраивает всех – и энергетиков, и транспортников, и других водопользователей. Но в критические моменты должна быть возможность и поднимать уровень вверх, и опускать вниз, не выпуская для этого специальных постановлений правительства. Тогда система будет более устойчивой.