Марат Бисенгалиев
Графика сайта wilipedia.org
Идеология евразийства при ее современном прочтении и переосмыслении может дать российскому обществу и государству верное понимание целей и задач, стоящих перед страной. Для прояснения тезиса обратимся к истории.
В связи с этим будет весьма уместно обратиться к итоговым выводам автора теории хартленда Хэлфорда Макиндера. В разгар Второй мировой войны (статья вышла в свет в 1943 году) 83-летнего Макиндера попросили дать новый анализ мировой истории с точки зрения его «осевой» геополитической теории: не умалилась ли значимость «стратегического понятия «хартленд» в условиях нынешних военных действий»?
Напомним, английский географ попытался в 1904 году определить внешние границы некоего пространства – евразийского геополитического топоса оси истории «хартленд» (англ. Heartland – «срединная земля»), которые обеспечивали бы его неуязвимость от внешних угроз.
На этот раз Макиндер охарактеризовал свой хартленд «цитаделью сухопутной мощи на великом мировом материке», а потому назвал СССР «державой в стратегически наисильнейшей оборонительной позиции. Хартленд – огромнейшая естественная крепость на земле. Впервые в истории она обеспечена гарнизоном, адекватным ей и численно, и качественно».
В качестве яркой иллюстрации своих тезисов Макиндер избрал Южный Урал как «пуп» хартленда, то есть «самую что ни есть осевую точку осевого пространства». Ведь «хартленд – это северная и внутренняя часть Евро-Азии», где природные запасы «со стратегической точки зрения удачно распределены в пространстве. Промышленность стремительно растет в таких краях, как Южный Урал, – в самой что ни есть осевой точке осевого пространства!».
Макиндер имел в виду как стратегически важную удаленность южноуральской «центральной осевой точки осевого пространства» российского хартленда от европейского театра военных действий, так и находящиеся в ней стратегически важные для обороны крепости-хартленда природные ресурсы. В частности, неистощимые запасы железных руд и магнезита, необходимого тогда «промышленной кузнице России» для их переплавки в «броню победы». В связи с этим Макиндер указывал, что Россия еще в 1938 году «стояла вровень с Соединенными Штатами на первом месте по железу».
По мысли Макиндера, хартленд способен не только прокормить и содержать сам себя в своей крепости, то есть быть самодостаточным, но и «если Советский Союз выйдет из этой войны победителем Германии, он должен будет считаться величайшей сухопутной державой на планете», поскольку является обладателем этого хартленда. В этом западный геополитик предвосхитил некоторые аргументы споров с уклоном в западнизм (термин, предложенный А.А. Зиновьевым), возникших после распада СССР.
Впервые в полном виде эту итоговую работу Макиндера перевел и опубликовал со своими комментариями российский философ и исследователь геополитики Вадим Леонидович Цымбурский (1957–2009). Некоторые концепты самого Цымбурского можно считать развитием и современным переосмыслением идей Макиндера, например «островную» концепцию российской цивилизации (недаром сборник трудов В.Л. Цымбурского называется «Остров Россия», 2007).
Цымбурский рассматривает Россию в ее современных границах как остров (полемично с образом «Атлантиды конца XX века» философа В.М. Межуева), до которого «сжался» СССР. Для него «хартленд острова», то есть регион, который лежит «в глубине континента и «обкусыванию» не поддается», смещается от Южного Урала, о котором «лишь один раз Макиндер патетически воскликнет», к его восточным склонам: это «земли между Екатеринбургом, Оренбургом и Кемерово, где уральский долготный клин врезается в широтные полосы сибирской тайги и степи... Современный геополитик нашел блестящее название для этих краев: «вторая Великороссия».
Однако именно через Южный Урал проходят предсказанные Цымбурским три транспортных коридора в Европу – из Ирана, Западного Китая и с российского Дальнего Востока, интегрированного в транстихоокеанские логистические цепочки. И во всех геополитических моделях Урал в целом составляет Русскую Евразию как равноценное Великороссии геополитическое ядро России.
На необходимость специального выделения этого региона указывал уже крупнейший русский геополитический и евразийский мыслитель начала XX века Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский (1870–1942). Он предлагал «окончательно изменить наше обычное географическое представление» о стране и преодолеть искусственное разделение ее Уральским хребтом, потому что России «более, чем кому-либо на свете, не следует различать Европы от Азии», а, напротив, необходимо стараться соединять их в одно географическое целое.
Еще одна вроде бы напрямую не связанная с евразийством идея – это концепция «русского мира», которая была представлена публике в 1990-е годы «методологическими» работами Петра Щедровицкого. С его точки зрения, «Русский мир – сетевая структура больших и малых сообществ, думающих и говорящих на русском языке. Не секрет, что на территории, очерченной административными границами Российской Федерации, проживает едва ли половина населения Русского мира». Странно, но никому из них в то время не пришло в голову, что именно евразийский подход к проблеме совмещения «русского мира» с «островом Россия» и может дать возможность логического завершения этой полемике.
Таково одно из современных прочтений и переосмыслений идеологии евразийства как актуального компаративного инструмента. В том числе при рассмотрении южноуральского пограничья Европы и Азии в различных геополитических моделях. Ведь Урал в этих моделях должен занять особое место как становой хребет евразийского пространства, «опорный край Державы» – по уместному в нашем контексте крылатому словообразу из поэмы А.Т. Твардовского «За далью – даль». Кстати, этот словообраз помещен ныне на герб Свердловской области.
Так же как гипотетический центр географической Азии находится в Туве (в этой прародине древних тюрков был установлен обелиск Центр Азии), а центр географической Европы – в Закарпатье, где его символизирует известный пирамидальный геодезический знак: «Постоянное, точное, вечное место…» (Locus Perennis Dilicentissime…) и пролегает рубеж, издавна разделяющий славян c мадьярами (потомками великих степняков, пришедшими с Урала), так и Южный Урал как «пуп хартленда», где вдобавок сошлись древние истории индоевропейской и финно-угорской цивилизаций, после создания полноценного Евразийского союза может оказаться уже не географическим рубежом, а геополитическим центром. Той макиндеровской краеугольной осью осевой земли, «самой что ни есть осевой точкой осевого пространства», и стягивающим воедино все евразийские территории «каменным поясом».
Так продолжает раскрывать свой символизм крылатый, но вырванный из строк и оттого ставший избитым образ Твардовского, в поэме которого Урал в первую очередь «Завет веков и вместе – Предвестье будущих времен».
