Спасти Рауля Валленберга

За заслуги перед человечеством памятники Валленбергу установлены во многих городах мира. Это памятник на улице Валленберга в Тель-Авиве. Фото Авишая Тейхера

Печальная история Праведника народов мира Рауля Валленберга изучена не то чтобы хорошо, но, скажем так, максимально возможно. Вместе с тем многие известные факты последних лет его жизни остаются без должного внимания исследователей.

Январь 1945 года, штурмуемый Красной армией Будапешт. Именно там и тогда Рауль Валленберг оказался в статусе задержанного. Вот что сказано в книге Льва Безыменского «Будапештский мессия»: «13 января Валленберг – в расположении советских войск… 17-го он вместе с шофером Лангфельдером убывает в ставку командующего 2-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского. Пленником он стал лишь 19 января: так гласит запись в учетной карточке на Валленберга, составленной позже в Москве. Из Москвы пришла за подписью замнаркома обороны Н.А. Булганина директива: отправить шведа в Москву».

Не только дипломат

Если бы Рауль Валленберг был только лишь шведским дипломатом – ему бы юридически ничего не угрожало. Но его миссия в Венгрии изначально курировалась американцами, конкретно – War Refugee Board (WRB), Советом по делам беженцев. Эту организацию учредили по поручению президента Франклина Рузвельта в январе 1944 года, когда его политика невмешательства в уничтожение европейских евреев нацистами стала настолько очевидной, что могла создать ему проблемы на ближайших президентских выборах (о чем его предупредил старый товарищ Генри Моргентау-младший, министр финансов).

Международные еврейские организации давно требовали, чтобы США более активно включились в попытки вывезти из Европы тех, кому по плану «окончательного решения» было предначертано попасть в лагеря уничтожения. В 1944 году правительство США наконец решилось пойти как на изменение иммиграционных правил, так и на создание специального учреждения – вышеупомянутого Совета. WRB (ВРБ) вскоре открыл свои представительства в нейтральных странах – Швеции, Швейцарии, Португалии, Турции. Американец норвежского происхождения Ивар А. Ольсен занял пост уполномоченного WRB в Стокгольме.

У Ольсена была еще одна должность, не обозначенная на его визитной карточке, – финансового атташе посольства США и представителя WRB. Опытный финансовый специалист и в свое время сотрудник Министерства финансов США, он одновременно являлся представителем Управления стратегических служб США (OSS), то есть резидентом американской разведки.

По интересному совпадению, стокгольмский офис WRB располагался в одном здании c небольшой внешнеторговой компанией Mellaneuropeiska Handelsaktiebolaget, специализировавшейся на экспорте продуктов питания из Венгрии в Швецию. Одним из шести сотрудников этой компании и был Рауль Валленберг.

Согласно одной из версий, в лифте здания и произошло «случайное» знакомство Ольсена с Раулем Валленбергом. Затем 13 июня 1944 года он предложил Раулю стать представителем WRB в Венгрии. Кандидатуру молодого Валленберга через несколько дней одобрило и шведское правительство, и сам король Густаф. 28 июня посол США в Стокгольме Джонсон сообщил в Вашингтон, что нужный человек найден.

Есть упоминания и о том, что работодатель Валленберга – директор Mellaneuropeiska Handelsaktiebolaget, венгерский еврей Кальман Лауэр, чья семья оставалась в Будапеште, – просил бывшего подчиненного решить и какие-то личные вопросы своих венгерских родственников.

О героической деятельности Рауля Валленберга в Будапеште нужно писать отдельную статью, а лучше книгу. Но в данном тексте отмечу только, что ради того, чтобы спасти как можно больше людей, он постоянно превышал полномочия, предоставленные ему любой из структур, имевших отношение к его отправке в столицу Венгрии: и шведского МИДа, и WRB, и финансовой империи своих родственников банкиров Валленбергов.

В то время Валленберги уже были в значительной степени хозяевами шведской экономики, до сих пор это могущественная финансовая династия Европы. Особых симпатий к своему племяннику Раулю его дяди Маркус и Якоб, держащие контроль над бизнесом клана, не испытывали, равно как и он к ним. Перед миссией в Будапешт Рауль (архитектор по образованию) работал вовсе не в фамильном банке, а, как уже отмечалось, в небольшой фирме.

Свою миссию Рауль Валленберг выполнял во все более и более осложняющейся обстановке и не только из-за приближающегося фронта – поскольку Швеция не признала переворот Салаши в октябре 1944 года, то и статус Рауля Валленберга как дипломата резко понизился, если вообще формально оставался таковым. А уж после окончания его формальной аккредитации в Будапеште – 31 декабря 1944 года – его собственный дипломатический паспорт силы не имел.

Информацию о том, кому и какие деньги Рауль Валленберг выплачивал за возможность спасти ту или иную еврейскую семью, как и кем составлялись списки на получение спасительных паспортов, предавать огласке никто из участников этой акции не хотел. Поэтому, окончив свою миссию после завершения зимой 1945 года боев за Будапешт, Валленберг, вполне вероятно, был не прочь на время где-нибудь затеряться – иначе он вполне мог бы покинуть Венгрию заранее и вернуться домой. Встает вопрос: а не показалась ли в тех условиях поначалу именно Москва таким безопасным местом для Валленберга?

Фактор в большой политике

Несмотря на то что формально шведского дипломата арестовали, никаких особых мер по его изоляции сначала принято не было. В Москву Рауля отправили в вагоне обычного поезда (отбыл 25 января 1945 года, через девять дней после приказа о его задержании), а 6 февраля на Лубянку его вообще привезли на метро. С Валленбергом поначалу обращались скорее как с почетным гостем в не очень логичном в его случае статусе военнопленного.

Необычно комфортным по тем временам было и следствие по делу, если это вообще можно назвать следствием. За два с половиной года его допрашивали всего пять раз. Для сравнения: первого сокамерника Валленберга Густава Рихтера за меньший срок – с мая 1950-го по декабрь 1951 года – допросили 103 раза.

Рауля дважды, в июле и августе 1946 года, допрашивал майор МГБ Копелянский. Он, как и подопечные Валленберга, имел еврейские корни, был с ним примерно одного возраста и, как и Рауль, учился на архитектора. А еще был в СМЕРШе лучшим знатоком немецкого языка. Вполне возможно, что Копелянский всего лишь переводил, а на самом деле допрашивал Валленберга кто-то другой.

Копелянский дожил до перестройки и даже посетил в начале 1990-х заседание советско-шведской комиссии по Валленбергу. Когда главный архивист издания «Коммерсантъ» Евгений Жирнов разговаривал с отставным чекистом в марте 1994 года, тот без труда вспоминал мельчайшие детали своей школьной и институтской жизни, рассказывал, какие трофейные фильмы он переводил на сеансах в персональном кинозале Абакумова и как ездил с главой СМЕРШа в Восточную Пруссию.

Но когда интервьюер все-таки спросил бывшего чекиста о Валленберге, «Копелянский неопределенно мотнул головой и, вдруг зарыдав, начал просить не губить его. Сквозь слезы он говорил о своей семье, родственниках».

Здесь позволю себе отвлечься от историй с госбезопасностью и перейти к большой политике. В ноябре 1946 года Швеция и СССР заключили очень выгодное для Советского Союза кредитное соглашение на 1 млрд крон (примерно 280 млн долл. по тогдашнему курсу): само собой, без клана Валленбергов такое соглашение было бы невозможно. Американцы выразили протест и Швеции, и почему-то СССР, но сорвать сделку им не удалось.

Но вопрос о предоставлении кредита между СССР и Швецией был согласован значительно раньше. 6 июня 1946 года шведский посол Седерблом утрясал некоторые спорные моменты в кабинете товарища Молотова – и неожиданно попросил своего собеседника о рандеву лично со Сталиным. Ради такого большого дела согласие было дано, и через 10 дней произошла весьма важная для нашей истории встреча.

Разговор длился всего пять минут (как гласит запись в журнале приемов Сталина от 15 июня 1946 года – с 21.00 до 21.05), и речь сразу зашла о Рауле Валленберге. Причем поднял этот вопрос не Сталин, а Седерблом. Как именно – лучше всего процитировать по шведской записи (советская не найдена в архивах):

«И.С. Есть ли у вас какие-либо пожелания?

С.С. Было достигнуто соглашение о том, что будапештские евреи будут находиться под защитой Швеции. Среди тех, кто таким образом спас жизни 20 000–30 000 евреев, был шведский дипломат Валленберг.

И.С. Вы сказали, его звали Валленберг?

С.С. Да, Валленберг.

(И.С. записал имя в блокнот).

С.С. Валленберг был замечен в автомобиле вместе с каким-то русским военным, очевидно, готовясь к отъезду в Дебрецен, который в то время считался столицей. После этого Валленберг пропал без вести.

И.С. Вы наверняка знаете о том, что мы отдали приказ защищать шведов.

С.С. Да, и я лично убежден в том, что Валленберг стал жертвой несчастного случая или грабителя я бы хотел, чтобы было сделано официальное заявление о том, что все возможные меры по поводу розыска Валленберга были приняты, хотя они оказались безрезультатными, а также чтобы было дано заверение в том, что мы получим дальнейшие известия в случае, если что-либо прояснится по поводу судьбы Валленберга. Это также и в ваших интересах, поскольку есть люди, которые в отсутствие сведений могут сделать неправильные выводы.

И.С. Я обещаю вам, что дело будет расследовано и выяснено».

Посол, похоже, куда-то торопился и, не сочтя необходимыми какие-то политесы, прямо дал понять Сталину, что, по его (не личному, разумеется) мнению, Рауль Валленберг мертв и следует об этом заявить официально. Никаких вопросов типа «а не знаете ли вы, где наш Рауль» или просьб о помощи в поиске своего (живого) коллеги-дипломата даже для видимости не прозвучало. Интересно, что еще за год до этой пятиминутной встречи, 18 мая 1945 года, Седерблом обращался к заместителю наркома иностранных дел СССР Деканозову с просьбой прояснить судьбу Рауля Валленберга, но вновь с подсказкой: дескать, Рауль скорее всего погиб в автомобильной катастрофе.

В итоге посол быстро ушел, и почти час товарищ Сталин провел в обществе старого большевика, заместителя министра иностранных дел Соломона Лозовского – специалиста и по Скандинавии, и по «еврейскому вопросу». Что конкретно они обсуждали тет-а-тет, сказать сложно – но и Валленберга безусловно.

Никому не нужный праведник

Весьма вероятно, что если бы влиятельные родственники или власти Швеции проявили больше заинтересованности в спасении своего соотечественника, Сталин под миллиардный кредит его освободил бы, как были освобождены 27 января 1946 года швейцарские дипломаты Феллер и Майер, арестованные в том же Будапеште. Но если внимательно вчитаться в текст беседы Седерблома с главой советского государства, видно, что интерес шведской стороны был прямо противоположным.

Несколько позже ситуация изменилась. 6 октября 1946 года от инфаркта скоропостижно скончался премьер-министр Ханссон. Сменивший его Эрландер был малоизвестен и реагировал на запросы общественности куда оперативнее.

И 13 декабря 1946 года временный поверенный в делах Швеции в СССР Барк-Хольст встретился по поводу выяснения судьбы Рауля Валленберга с Лозовским, уже не работавшим в МИДе. Как следует из записи, сделанной самим Лозовским, он сообщил шведу, что Рауль Валленберг – «не его дело», но передал информацию старому товарищу, министру иностранных дел СССР Молотову, что зафиксировано резолюцией уже Молотова своему заму от 2 января 1947 года: «Т. Деканозову. Прошу разобраться и дать предложения». Но даже близкий соратник самого Берии решить вопрос не сумел, хотя и пытался – вот его записка от 11 января: «Абакумову (лично). Прошу сообщить, что известно по этому вопросу для доклада тов. Молотову. В.Г. Деканозов». Ответ получен не был.

С мая 1947 года кроме руководства МИДом Молотов взял под контроль еще и внешнюю разведку. Теперь МГБ уже стало невозможно хранить молчание по поводу судьбы Рауля Валленберга, чем ведомство без проблем занималось уже два года – причем изначально Валленберг был в ведении не госбезопасности, а СМЕРШа, который, впрочем, возглавлял тот же Абакумов.

14 мая 1947 года заместитель министра иностранных дел Вышинский, не решив проблему самостоятельно, обращается к Молотову: «Прошу вас обязать тов. Абакумова представить справку по существу дела и предложения о его ликвидации». 18 мая второе лицо страны накладывает на данный документ недвусмысленную резолюцию «Тов. Абакумову. Прошу доложить мне». Товарищ Абакумов совершенно не торопится выполнять и эту «просьбу» – и тогда Вышинский, которого дергают иностранные дипломаты, еще через два месяца – 22 июля 1947 года – отправляет Абакумову «напоминалку», где просит ускорить ответ (возможно, чашу терпения бывшего генпрокурора переполнила очередная петиция шведских общественных организаций, полученная советским МИДом 15 июля).

И вот тут происходит очень необычный сбой в датировке: Молотов (а не Вышинский) на следующий день, 23 июля, получает некое загадочное письмо от Абакумова, отправленное будто бы… 17 июля. Вовсе не случайная дата: этим же числом обозначен и рапорт главного врача Внутренней тюрьмы МГБ Смольцова следующего содержания: «Докладываю, что известный Вам заключенный Валленберг сегодня ночью в камере внезапно скончался предположительно вследствие наступившего инфаркта миокарда. В связи с имеющимся от Вас распоряжением о личном наблюдении за Валленбергом прошу указания, кому поручить вскрытие трупа на предмет установления причины смерти». Той же рукой под текстом донесения написано: «Доложил лично Министру . Приказано труп кремировать без вскрытия. 17 июля. Смольцов».

Когда именно Молотов и Вышинский увидели рапорт Смольцова – сказать сложно, но, видимо, не ранее чем Абакумов удостоил их ответом. Ситуация в самом деле не совсем понятная: министр госбезопасности месяцами не отвечает на запросы из МИДа, почту с Лубянки на Смоленскую площадь его фельдъегери доставляют неделю, а вот приказ об уничтожении тела Валленберга без вскрытия приходит мгновенно.

К сожалению, данное письмо Абакумова к Молотову бесследно исчезает из архивов, хороня таким образом главную возможность узнать тайну смерти Рауля Валленберга. Можно было бы, конечно, спросить самого Смольцова, но он очень некстати умер в 1953 году, несколько раньше как Вышинского, так и Абакумова.

Само собой, поверить, что молодой и здоровый человек мог ни с того ни с сего умереть от инфаркта – да и то, согласно эмгабэшному отчету, «предположительно» – трудно. Как именно появился приказ об убийстве Рауля Валленберга, кто был непосредственным заказчиком, можно только предполагать, а кто был исполнителем – установить и вовсе невозможно. Возможные свидетели не отличались крепким здоровьем. Например, дипломат Вилли Рёдель, сосед Рауля по камере в течение двух с лишним лет, пережил его совсем ненадолго. 15 октября 1947 года он скончался «внезапно, от болезненных причин, а именно от паралича сердца на почве резкого склероза венечных артерий с присоединением ангиоспазма».

Увы, человек, который спас десять тысяч жизней, оказался в сложную минуту никому не нужен. Официальный статус заложника-военнопленного в сталинском СССР никак не грозил ему смертью. Даже если бы и было доказано его сотрудничество с американской разведкой, никакого вреда Советскому Союзу Валленберг, находясь в Будапеште, нанести при всем желании не мог, что бы следователи ему ни инкриминировали. Да и смертной казни в СССР с 26 мая 1947 года и до 1950 года не существовало.

Предположение, что Рауль отказался сотрудничать с органами, никак не доказуемо, причем не только сам факт отказа, но и то, что ему такое сотрудничество вообще кто-то сумел предложить. Имеющиеся свидетельства гласят обратное: руководители советской разведки – сначала Фитин, а потом Федотов (уже заместитель Абакумова) – к Валленбергу со своими гипотетическими «предложениями о сотрудничестве» допущены не были.

Валить все на Сталина удобно, но никакой мотивации с его стороны при таком подходе не проглядывается, и тем более нет никаких следов того, что команда уничтожить «будапештского мессию» исходила от самого Вождя. Более того, сталинская «правая рука» Молотов и его подопечные из МИДа и внешней разведки совершенно точно пытались разобраться с делом Валленберга – им он был нужен живой. Попади Рауль в сферу ответственности МИД СССР – и вопрос о его возвращении на Родину был бы решен.

Но скорее всего к моменту формальной даты смерти «предположительно от инфаркта» 17 июля 1947 года Валленберг был уже мертв. Возможно, дата его последнего допроса, 11 марта 1947 года, и есть тот день, когда Валленберг был еще точно жив. То есть он скончался по неизвестным, видимо уже навсегда, причинам в этот промежуток времени.

Остается открытым вопрос о роли самого Абакумова во главе сначала СМЕРШа, а затем и МГБ (вплоть до его ареста в 1951 году), о том, насколько он был ограничен в возможностях самому принимать те или иные конкретные решения. По крайней мере в постановлении Политбюро ЦК от 2 июля 1951 года ясно сказано: «Абакумов не только обманывал партию, но и грубым образом нарушал постановления ЦК ВКП(б) и правительства». Поскольку по поводу Рауля Валленберга «партия и правительство» ничего не постановляли – тут и нарушать ничего было не надо.

По легенде, последними словами Абакумова перед расстрелом были: «Я всё-всё напишу в Политбюро». Интересно, входила ли в это «всё» и правда о смерти Рауля Валленберга?