Магомед Магомадов В ОБЩЕСТВЕННОМ сознании за Дагестаном прочно закрепилась репутация республики, раздираемой межэтническими и внутриконфессиональными конфликтами. И если межнациональные конфликты в полиэтничном Дагестане являются следствием борьбы этнических группировок за власть, то религиозный конфликт как между представителями "традиционного" ислама и фундаментализма, так и внутри этих течений во многом является отражением этой борьбы.
Уже в первые постперестроечные годы Духовное управление мусульман Дагестана оказывало заметное влияние на религиозную жизнь республики. В первые же годы существования оно превратилось в поле битвы между представителями кумыкской и аварской национальностей за право руководства мусульманской общиной Дагестана. Борьба завершилась "победой" аварцев и привела к расколу и появлению национальных Духовных управлений: аварского, даргинского, кумыкского. И в настоящее время, несмотря на заверения руководства ДУМД о разрешении конфликта, ни для кого не секрет, что нынешнее ДУ опирается в первую очередь на представителей аварской этнической группы.
С середины 90-х годов по республике ходит видеокассета, где духовные лица, по национальности кумыки, рассказывают о злоупотреблениях действующего ДУМД. Проблему противостояния в плоскости кумыки-аварцы в сфере традиционного ислама на встрече мэра Махачкалы Саида Амирова с духовенством РД в июне 1999 г. поднял советник председателя правительства РД по вопросам религии Ильяс-хаджи Ильясов: "Даже если здесь, в Дагестане, не будет ни одного ваххабита, раскол между мусульманами все равно сохранится. Он произошел 28 февраля 1998 г., когда произошел незаконный съезд и когда было незаконно перерегистрировано ДУМД в 1994 г.".
Тот же раскол между кумыками и аварцами в рамках традиционного ислама наблюдается в Хасавюрте. Противостояние проходит в нескольких плоскостях: 1) численное превосходство аварцев-переселенцев как в городе, так и в районе, что вызывает недовольство коренного населения; 2) борьба за власть в г. Хасавюрте и в районе, в которой победили представители аварской этногруппы; 3) религиозное противостояние: пятничный намаз в городе кумыками и аварцами совершается в разных мечетях. Точно так же отдельные пятничные мечети кумыков действуют и в Махачкале.
Таким образом, борьба за руководство мусульманской общиной тесно взаимосвязана с борьбой за политическую власть и подогревается недовольством коренного населения низменных районов переселенцами, так как традиционно духовной жизнью на низменности управляли религиозные лидеры-кумыки, и нарушение этой традиции вызвало у них недовольство.
"Земельный вопрос" вызвал разделение по этническому признаку в рамках традиционного ислама и в селах Ленинаул и Калининаул Казбековского района, ранее входивших в состав Чечни: аварцы и чеченцы в этих селах еще задолго до боевых действий в горных районах Дагестана пятничный намаз совершали раздельно.
Недовольство не только кумыков, но и других национальностей Дагестана вызывает и то, что в деятельности ДУМД странным образом сочетается призыв к установлению шариата и активная политическая деятельность, направленная на обеспечение политических интересов аварской этнической группы. Шейх Саид-афанди Чиркейский уже давно имеет тесные контакты с представителями политической и экономической элиты как внутри республики, так и за ее пределами. Причем этническая принадлежность этих представителей не оставляет сомнений относительно основы контактов.
События, последовавшие за смертью Саида Абубакарова, показали, что интересы духовных лиц и ряда политиков совпадают: политики задумали и организовали массовые акции, а шейхи благословили их. Требование было одно - отставка председателя Госсовета РД. Другой факт не менее наглядно свидетельствует о том, "кому это выгодно", как говорили древние римляне: накануне референдума 7 марта 1998 г. относительно процедуры избрания главы республики в северных (аварских) районах Дагестана прошло несколько встреч с местным населением, в которых участвовали представители ДУМД, аварского национального движения и представитель Рамазана Абдулатипова. Суть встречи сводилась к одному - необходимо голосовать за всенародно избираемого главу республики. Причем допускалось сохранение государственного устройства Республики Дагестан в его прежнем виде.
Этот же призыв поддержало и ОМОД "Hyp", активно сотрудничающее с ДУМД, вследствие чего большинством членов движения в Дагестане являются последователи шейха Саида Чиркейского. Именно это движение выступило официальным организатором Конгресса мусульман Дагестана в конце августа 1998 г., где и прозвучало требование отставки председателя Госсовета РД.
В настоящее время существует единственная (уже упоминавшаяся) оппозиция ДУМД, состоящая из традиционалистов, возглавляемая шейхом Мухаммад-Мухтаром Кяхулайским, которого газета "ас-Салам" - печатный орган ДУМД - настойчиво называет всего лишь имамом мечети поселка Тарки. Но из-за своей слабости эта оппозиция не ведет активного противостояния с ДУМД. В то же время такие даргинские районы, как Левашинский, Акушинский и Сергокалинский, выступая против фундаменталистов, не спешат поддерживать ДУМД, что объясняется тем фактом, что значительное число даргинцев из руководства республики - выходцы из этих районов, и их земляки не спешат поддерживать оппозицию из ДУМД.
Несколько иначе выглядит ситуация с дагестанскими фундаменталистами. При формировании общин довольно четко прослеживается не только этнический, но и "районный" фактор. Хотя в отличие от "традиционного" ислама этот фактор проявляется скорее на уровне рядовых членов общин, а не их лидеров. "Районный" фактор проявляется в том, что религиозные деятели данного течения в первую очередь находили поддержку среди своих односельчан и выходцев из своего района, что объясняется "общинностью", характерной как для Дагестана, так и для всего Кавказа.
Багауддин Мухаммад - лидер Исламского джамаата Дагестана - нашел основную поддержку именно в своих земляках - выходцах из Цумадинского района. Помимо того что в начале лета 1999 г. в Цумадинском районе проживало более 400 "выявленных" его сторонников, он получил поддержку и признание цумадинцев-переселенцев, живущих в Хасавюртовском и Кизилюртовском районах. В селах Первомайское, Теречное и Советское Хасавюртовского района, где в основном проживают выходцы из Цумадинского района, позиции его сторонников были настолько сильны, что представители органов власти и Духовного управления РД не решились проводить в этих трех селах разъяснительную работу "о вреде религиозного экстремизма", которая проводилась в районе с 9 по 11 июня 1999 г. В селении Кироваул Кизилюртовского района, где также в основном проживают выходцы из Цумадинского района, при поддержке главы администрации села был создан свой шариатский суд, но вмешательство прокуратуры РД предотвратило установление в селе исламской формы правления. Помимо всего этого, Багауддин со своими сторонниками вошел именно в "родной" Цумадинский район, где получил относительную поддержку местного населения, о чем свидетельствует почти месячное бескровопролитное присутствие "Исламской Армии Кавказа" в этом районе.
Другая религиозная организация фундаменталистского толка "Исламский Центр "Исламия" также была построена по районному признаку. Она состояла в основном из выходцев из одного района - Гунибского. Основатель организации - Ахмад-кади Ахтаев - уроженец села Кудали Гунибского района. С самого начала своей деятельности он опирался на своих земляков и получил от них поддержку. Неофициально его сподвижников по причине численного превосходства выходцев из с. Кудали называли "кудалинцами".
В Махачкале "кудалинцы" долгое время вели проповедническую деятельность отдельно от Исламского джамаата. Помимо разногласий между лидерами двух организаций относительно методов работы на уровне рядовых членов, не последнюю роль играл этнический фактор. Лидером Исламского джамаата в Махачкале и "представителем" Багауддина в этом городе был М.-Ш. Джангишиев - даргинец, уроженец с. Карамахи. Создавая общину в Махачкале, он в первую очередь опирался на выходцев из сел Кадарского анклава, хотя "исламский призыв" был обращен ко всем этническим группам. Косвенным доказательством этому служит то, что фактическому объединению общин в 1998 г. (теоретически они продолжали оставаться отдельными организациями) послужил фактор, совпавший по времени с другими: 1) смерть Ахмад-кади Ахтаева, которая из-за отсутствия подготовленного лидера заставила его сподвижников искать замену на стороне; 2) совпавшее с этим событием по времени (весна 1998 г.) назначение представителем Багауддина в Махачкале аварца, уроженца Гунибского района, что заметно увеличило число аварцев в Исламском джамаате Махачкалы; 3) необходимость совместного отражения давления со стороны государства и традиционного духовенства.
Не менее ярко влияние этнического фактора прослеживается в общине, возглавляемой Аюбом Астраханским, уроженцем села Кванада Цумадинского района. В Астрахани его основными последователями являются представители аварской этнической группы, составляющие довольно многочисленную общину. Таким образом, он получил поддержку своих соплеменников, а отсутствие районного деления, наблюдаемого непосредственно в Дагестане, объясняется удаленностью региона от республики, вследствие чего межрайонные противоречия отступают перед межэтническими. Зато в самом Дагестане община Аюба представлена исключительно цумадинскими аварцами, выходцами из Южного Дагестана.
Среди даргинцев фундаментализм распространен только в селах Кадарского анклава, что объясняется как длительным пребыванием в этих селах проповедника Мухаммеда Али из Иордании, так и столкновением местных жителей с махачкалинскими финансовыми и криминальными группировками в начале 90-х гг. Под влиянием "соплеменников"-карамахинцев идеи очищения ислама восприняло селение Губден. Этому способствовало и непризнание губденцами нынешнего ДУМД. Столь слабое распространение фундаменталистских идей среди даргинцев объясняется довольно просто: еще в начале 90-х годов исследователи отмечали, что даргинцы - единственная этническая группа, не имеющая организованного национального движения. Это было связанно с тем, что представители даргинской этнической группы уже возглавляли республику, и, следовательно, необходимость в национальном движении, основной функцией которого было отстаивание экономических и политических интересов этноса, отпадала. Похоже, что аналогичная ситуация имела место и в религиозной жизни республики, так как факты свидетельствуют, что исламский фундаментализм получил распространение среди аварской, лезгинской и лакской этнических групп, наиболее недовольных республиканскими властями.
Не меньше интереса представляет и распространение христианства в Дагестане. Традиционно христианство в его православной форме в республике исповедуют только русские, проживающие в Дагестане. Но в настоящее время деятельность западных церквей коренным образом изменила ситуацию. Если православие все так же исповедуется только русскими, то последователями западных протестантских церквей ("Осанна", "Харизматическая церковь" и др.) большей частью становятся этнические дагестанцы. Молодежь привлекает в эти церкви необычная обстановка: проповеди напоминают дискотеки, а проповедники пропагандируют американскую культуру, которая, по выражению 3бигнева Бжезинского, "несмотря на ее некоторую примитивность... пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи мира". Деятельность западных церквей облегчается тем, что они абстрактно ассоциируются с Западом и не привязаны к какой-либо этнической группе.
И если одной из причин исламского фундаментализма является активное проявление недовольства как окружающей действительностью, так и личным статусом, то обращение коренных дагестанцев к христианству является протестом пассивным.
