Беседовал Владимир -Несколько слов о книге Ильмы Ракузы, которую ты представлял на вечере в посольстве Швейцарии.
- Есть нации открытые, и есть нации закрытые. К закрытым нациям относятся вполне приличные люди вроде французов. Более закрытой нации, чем русские, не существует. Их связь с миром - амбразура или смотровая щель. И в эту щель попадает зачастую лишь то, что так или иначе связано с Россией. И поэтому я совершенно не удивился, когда посмотрел подборку этой книги, то есть то, что отобрали для нее составители. Там везде есть русская тема - в одном рассказе Ильма переписывает "Даму с собачкой", в другом - случайно героине попадается русский художник в кустах, в третьем речь идет о русском зеке. Ракуза - открытый писатель, которому интересно все. Она пишет и про Францию, и про Америку, и про весь мир. В культуре она всеядна. А по этому сборнику можно подумать о ее "русской диете". Одна рецензия здесь на нее даже заканчивалась словами: "Ильма Ракуза - наш человек". Это звучало как высшая похвала. Никакой она не "наш человек", она - Weltmensch, мировой человек в самом хорошем смысле этого слова.
- В связи с этим такой вопрос, к которому мы все равно возвращаемся в наших с тобой беседах. Ты довольно давно живешь в Швейцарии, ощущаешь ли ты единство тех национальностей, что сплочены в Швейцарскую конфедерацию? Или итальянские, немецкие, французские и ретороманские, горные и равнинные швейцарцы все-таки различны в культурных проявлениях?
- Нет, они, конечно, различны. Но я считаю, что есть безусловно швейцарская нация и швейцарский менталитет. Для немецкой Швейцарии французский швейцарец ближе, чем немец. Но что они - как нация - такое, гельветы до сих пор сами не определились. Один из их лозунгов: "Suisse n"existe pas" - Швейцарии нет.
- А вот современная культурная жизнь страны, где ты живешь, не подразумевает такого традиционного изоляционизма, который сразу представляет себе российский читатель, зная о том, что и визы в Швейцарию не шенгенские, и то, что она вне многих политических союзов? Нет ли такой ироничной оппозиции по отношению к Европе?
- Главное качество, которое отличает швейцарцев - вначале оно во мне вызывало недоумение, а теперь я понял его глубокую мудрость, - это некоторое самоуничижение. Как у нас, только по сравнению с русскими это принимает совсем другую форму. Вот я прошел сейчас по Москве, и везде, где были лозунги про коммунизм и КПСС, теперь плакаты и транспаранты типа "Москва, ты самый лучший город в мире". Все это так плавно перешло - одно в другое. Для каждого швейцарца абсолютно естественна невероятная скромность, и такой "комплекс неполноценности", который переходит в признание абсолютно всех достижений соседей и уничижение своих. И с каким швейцарцем ни поговоришь, он с пеной у рта начнет доказывать, что стране еще надо развиваться и развиваться.
А что касается изоляции, что замечает неискушенный наблюдатель, то здесь имеет место совершенно четкий водораздел. Только одна часть нации "консервативна" - крестьяне, жители маленьких городков и деревень, а вот верхние слои общества, банки, люди, работающие в промышленности, интеллектуалы - все они в этой изоляции чувствуют себя неуютно. И их стремление в Европу, формальный приход страны туда - дело поколений. Как только придет новое поколение, следующее же голосование приведет к вступлению во все международные организации. Ведь до сих пор Швейцария даже не член ООН.
- Поговорим о книге про русскую Швейцарию. Слово "путеводитель" задает ей особый тон, интонацию справочника. Как получилась эта книга?
- На самом деле она родилась из ощущения пустоты под ногами. Ты не можешь существовать без истории.
- Своей истории?
- Истории страны, в которой ты живешь. Ты приходишь, а вдруг получается, что этой истории нет, вернее, она еще не написана. Это, кстати, возвращает нас к закрытости наций - русский человек, приезжая куда-то, чувствует себя колонизатором в пустыне. Он сразу думает "А что было здесь до меня?" И что здесь был Вильгельм Телль или кто там еще, вроде как не считается. Карамзин писал "Историю государства Российского", чтобы ощутить твердь под ногами. И вот, чтобы не провалиться в пустоту, я написал историю моей страны, которой нет. Хотя - после Ставрогина - все мы в чем-то жители кантона Ури. Это с одной стороны. С другой стороны, чтобы не чувствовать себя в другом городе в вакууме, нужно знать, что где-то в этих домах у тебя есть родственники, друзья, знакомые.
Идея "Русской Швейцарии" родилась, как ни странно, в Париже. Я приехал туда жутко холодной зимой, и город совершенно не соответствовал моим представлениям о нем - компиляции Хемингуэя и русских эмигрантов, и вот там оказалась зима, как в России, все выморожено, фонтаны представляют из себя глыбы льда, в метро войти нельзя, потому что туда переместились все клошары с улиц, принеся с собой все свои запахи. В кафе невозможно было сидеть - так холодно. Это был какой-то не тот Париж.
А меня водила по городу наша знакомая, которая вдруг указала на какой-то дом, сказав: "А вот здесь Гоголь работал над "Мертвыми душами".
И вот этот дом, эти улицы, и весь Париж стали какими-то другими. Тогда я понял, что мне просто нужно сделать Швейцарию своей, населить ее знакомыми и друзьями. Так родилась "Русская Швейцария". Я понял, что на самом деле и Бунин, и Достоевский, и все другие русские - мои родственники там, я их нашел в этих чужих городах. В результате получилась книга, которая по сути есть и культурно-исторический путеводитель, главы которого посвящены швейцарским городам и весям, и мой роман о России. Только в обычном романе придуманные персонажи живут свои придуманные жизни, а здесь все это придумал не я.
- А издание двуязычное?
- Издательство "Pano" занимается выпуском книг по славистике и выпустило ее на русском языке, а вот немецкий вариант уже готов и, я надеюсь, выйдет в не очень отдаленном будущем. Приехав в Швейцарию, я такую книгу искал, но не нашел. И в результате написал сам.
- А ты не хочешь издавать ее в России?
- Что за вопрос? Конечно, хочу.
