Роман Яковлевский НЕ СОБИРАЛСЯ снова писать на тему графомании в детской литературе (предыдущая статья "Обратно разверни коня!" вышла в "EL-НГ" 16 августа), потому как ничего приятного, сами понимаете, в прочитывании нескончаемых косноязычных опусов нет. Но Московская международная книжная ярмарка явила такие невероятные масштабы этого явления и в таких экстраординарных формах, что очень захотелось продолжить. К тому же отзывы на предыдущую статью взбудоражили. Особенно три из них. Первое мнение - чрезвычайно уважаемого мною человека, и вот его краткое содержание: сейчас все разрешено, любой беспредел, и именно поэтому я злобно опорочил людей, которые создавали лучшую в мире детскую литературу.
Второй отклик был телефонный, его высказал очень активный графоман, но, как он пояснил, активный в прошлом, потому что дело это, по его словам, не шибко пошло и он занялся более успешным бизнесом. Отклик, кстати, был в целом положительный - мол, так и есть, удач у него немного, но если их сложить, то наберется не меньше, чем у Барто или Михалкова.
По поводу первого мнения - согласен, более того, мне даже очень нравится, что сейчас можно говорить публично то, что думал всегда. А то, помню, лет двадцать назад я высказался публично - и моя первая книга вышла только через восемь лет. А потом, забыв про первый неудачный опыт, еще раз высказался - и в писатели долго не принимали. Но сейчас-то вроде разрешается говорить о наболевшем? Тем более делаю это не для красного словца - вопрос детсколитературной графомании и впрямь волнует меня нешуточно. Почему? Из эгоистических целей. Я хочу испытывать удовольствие от того, что у талантливых писателей, с которыми дружу, хорошее творческое самочувствие. А они мне это удовольствие портят своим пессимизмом - потому что вместо них повсеместно и победительно печатаются графоманы. Вот, чтобы не портили, я и пытался разобраться в причинах тотальной графоманской экспансии. И в процессе разбирательства высказал предположение о причастности к этому некоторых "создателей" и их последователей. Именно это, то есть причины происшедшего и происходящего сейчас, и были главной темой первой статьи. Но ведь и последствия произошедшего не менее важны. Мне хочется попробовать понять, к чему все это привело, чем стала детская литература. Такова тема сегодняшней статьи, и здесь очень полезным было как раз второе мнение - насчет того, что есть бизнес и поприбыльней.
Что касается названия статьи, выскочило оно из третьего мнения. Дело так было: один из лидеров современной графомании, ставший персонажем августовской статьи, встреченный мною на ярмарке, высказался определенно: "Смешно обижаться на укол комара". А ведь неплохое название - мелькнуло в голове...
Надо заметить для начала, что многие из этой публики (вроде моего телефонного абонента и необиженного лидера графомании) не скрывают циничного отношения к своему товару, справедливо понимая его невеликую ценность. Есть, конечно, и пафосные графоманы, громогласные и поучающие, но и в них сидит товаро-денежное, "кормушечное" отношение к детской литературе, которое проявляется, например, в судорожной спешке. Ведь товар выгоден тогда, когда затраты невелики. Скажем, надо написать книгу в стихах о Москве - по идее надо добывать информацию, читать специальные книжки, затрачивать время... Графоман рассуждает по-другому: и так сойдет.
И вот мы имеем эпохалку Владимира Борисова "Царьград" (издание не самое новое, но его почему-то продавали на ярмарке), рядом с которой его же стишки, процитированные мною ранее, похожи на легкую артподготовку. Автору, кажется, безразлично, что Царьградом всегда называли и называют совсем другой город - а вовсе не Москву. Читатели узнают и много другого удивительного, например, что Москва "и не раз, и не два выгорала... от свары", что в Царь-колоколе - "медь", что повсеместно "дубовые ставились срубы", что Покровский собор "скромен и прост изнутри", что со взятием Казани "иноземное кончилось иго" (возрадуйся, академик Фоменко, твоего полку прибыло!). Нечем, кроме заводной "кормушечности", объяснить убогость историческую, смысловую и стилистическую. Вчитаемся в первые строки книги (символично названные "Начало"), где вначале явлен портрет рыболова - предположительного первооткрывателя будущей столицы:
Неглинкой плыл он налегке
К речной сестре - Москве-реке...
Вроде плыл бы себе и плыл, однако, усомнившись в его первенстве (и правда, несерьезно как-то плывет, налегке, да и странным маршрутом - одной речной сестрой к другой речной сестре), автор обращает свой пристальный взор на охотника:
Нет, рыболовству вопреки,
Сюда вдоль Яузы-реки
Охотник шел, сгоняя дичь,
И здешних мест сумел достичь.
Правда, охотником автор тоже не слишком доволен - то ли из-за его принципиального конфликта с рыболовством, то ли из-за профнепригодности: дичь сгоняет, вместо того чтобы ловить... Может, поэтому автор так коряво и завершает "охотничий" сюжет. Торговец в этом смысле выглядит предпочтительней, но и его репутацию автор подмочил - не без лихости:
А может быть, где берег крут,
Град основал торговец тут?
И знаете, за всех ужасно обидно - и за рыболова, и за охотника, и за торговца, поскольку нужны они были Владимиру Борисову лишь затем, чтобы сделать вот такой "глубокомысленный" вывод:
Кто б ни был первым, с той поры
Здесь застучали топоры.
Более всего удивляет именно пошлость финалов. Камень в столицу везли, "чтоб Москве с той поры красоваться, / Белокаменною называться!". Покровский собор "украсил собою не только Москву, / Всю Россию украсил собою". Царь-колокол всем нам "в память о былом завещан". А Москва всем родная, "потому что бьется в ней / Сердце Родины моей!". Вестимо!
Некогда Владимиру Борисову разузнать про иго и Царь-колокол, некогда пройтись по тексту, чтобы убрать вопиющие нелепости, некогда остановиться, чтобы хотя бы идеи придумать. Нет времени ни остановиться, ни оглянуться на дело рук своих корявых.
Вот и Татьяна Коти - видимо, тоже из нетерпеливых, что, естественно, передается и ее героям. Какаду из "Веселого зоопарка" уже на первой странице взвинченно восклицает:
Я самый лучший здесь
Экску-р-рсовод.
За мной, д-р-рузья мои,
Впе-р-ред, впе-р-ред!
Подбодренные разговорчивой энергичной птицей, мы спешно перескакиваем на вторую страницу и видим нечто из другого ареала:
У лесного мишки -
Бурое пальтишко,
Коричневая шапка
И варежки на лапках.
Ничего, что рифмы убоги и окрас у мишки противоречивый - впе-р-ред...
Кисточки на ушках,
Шубка в черных мушках.
Это уже не про мишку. Не догадались? Про рысь! А если "черные мушки", осыпавшие беднягу, вас напугали - впе-р-ред, на следующей странице вас убаюкает привычное убожество...
Угостить бы шоколадкой
Полосатую лошадку.
Впе-р-ред! - и вы узнаете, чем уникален жираф:
Потому что всех длиннее
У него не хвост, а шея!
Во как! Впе-р... нет уж, пусть Татьяна Коти торопится в одиночку. Хотя одиночество ей как раз не грозит - несть числа единомышленникам, у которых нет времени на такую ерунду, как элементарная работа с текстом.
Заметьте, речь не идет о таланте или высоком мастерстве. Никто уже давно на это не надеется, но хочется хотя бы культурных текстов... Но для этого придется потрудиться, а им это надо? Впрочем, понять новых графоманов можно. Если былые литмаршалы выпускали по сотне книг в год - то чем нынешние литполковники хуже? Ничем, только ведь и не лучше. Ярмарка показала, что их книги идут на "ура". Я думаю, издательства, которые раньше не собирались таковых печатать, теперь осознают, что совершили ошибку и едва не упустили масштабных детских писателей...
Ну а то, что они не дружат с языком, на котором строчат бесконечные вирши, для коммерции несущественно. Поскольку детская литература теперь безальтернативно коммерческая. И по законам коммерции качество текста значения не имеет. Важнее текста все. Во-первых, картинки, и чтобы поярче, попошлее. Во-вторых, жанр - лучше всего идут азбуки и разные там "научпопики" (от математики в стихах до экологии в сказках). А еще наше время - эпоха торжества брэндов. Известное имя как бы гарантирует качество. Ярмарка проявила и самый современный маркетинговый инструмент - "проект". И вот, как цыплята, вылупливаются книги из "Библиотеки Ильи Резника". Одного, правда, не учел "библиотекарь" - что приемлемо в песне, в детском стихотворении звучит дико:
Не свалился чуть со стула
Дед Егорыч, милый дед.
Именно такое "чутьнесвалившеесясостула" чувство испытываешь, читая книгу знаменитого автора "Лукоморье".
Мы живем светло и дружно,
Счастья полные и сил.
Каждый день нам очень нужно,
Чтобы каждый рядом был.
Глазам не веришь! А расчет-то точный - имя пробьет проект, невзирая на безысходную нищету текста. Интересно, что логотип "Библиотека Ильи Резника", иногда освященный портретом Самого, можно встретить на книгах самых разных издательств. Очевидно, автор приучает нас к серьезности и комплексности своих намерений - то есть "Библиотека..." как минимум! А как максимум? Закончится все, судя по всему, каким-нибудь очередным международным фондом!
Но более всего меня интересует, почему в "Лукоморье" Илья Резник являет такую чрезмерную, не присущую ему немощь? Ответ, на мой взгляд, прост до банальности. В подобных проектах затраты делаются только необходимые. А поскольку качество текста неважно, то оно и отсутствует.
Коммерческая парадигма детской литературы превращает не только текст, но и ее автора, в подсобника (пособника?). И он, чувствуя это, особо не вкладывается. Людям с неуравновешенной, тонко организованной психикой следующие цитаты из "Азбуки для малышей" Анны Гончаровой (вплоть до слова "недосуг") рекомендую пропустить. Дело в том, что если прочие "азбуковники" пытаются хоть как-то, хоть что-то обыграть - форму буквы там, или звучание, или забавность придумать - автор этой азбуки решила обойтись без излишеств. И без корректора (вы только не подумайте, что это мы решили почудить со знаками препинания).
Бегемот в болоте лежал,
Вдруг букашку он увидал.
Где Букашка? - Во-о-он,
на трубе!
Ах, глупыш, это буква "Б"!
Откуда на болоте труба? И с какой стати на ней Букашка? И почему, обнаружив Букашку, Бегемот спрашивает, где букашка? И кого? С буквами в этой азбуке происходят невероятные происшествия. А зверушки, поскольку они, очевидно, коллективно сошли с ума, реагируют на них очень странно.
Буква "О" попала в ногу
Молодому осьминогу.
- О! - обрадовался тот.
Эта обувь мне идет!
Если придурковатую реакцию осьминога можно списать на его молодость, то от опытной Совы можно было бы ожидать большего. Ан нет!
- Страсть, как сало я люблю! -
Глядя сбоку на Свинью,
Серый Волк сказал соседке -
Рыжей Лисоньке-кокетке.
Только с дерева Сова -
Дама дивного ума -
Строго крикнула: "Соседи!
Волки, Лисы и Медведи!
Прежде чем друг друга есть,
Разыщите букву "С".
Оставляю вам удовольствие прокомментировать этот шедевр самим. Но, пожалуй, инициаторами самых невероятных событий стали "И" и "Й".
Индюку подали Йогурт:
- Ты, Индюк, его попробуй!
Ох, и горе Индюку,
Колет у него в боку.
И сказал Индюк нам строго:
- Нет, ребята, я не Йога!
Я не Йога, а Индюк -
Йогурт есть мне недосуг!
Ну скажите, почему у индюка колет? Йогурт просроченный? Тогда почему в боку? И почему он ЙОГА, а не ЙОГ, как все нормальные индюки? И почему, если йогурт фиговый, есть его недосуг?..
Такого количества графоманов, которые не знают элементарных основ стихосложения, да и грамматики, да и логики, да и истории, кажется, еще не было. Бессмыслица текстов достигает зачастую сюрреалистической константы. Какую книгу ни откроешь - либо халтура, либо бред сивой кобылы. ЭТО уже не объяснишь низким уровнем редактуры, корректуры, спешкой и т.д. ЭТОГО просто не может быть. Но ЭТО есть. Если ЭТОГО не может быть, а ЭТО есть, значит, ЭТО совсем не ТО. А раз ТО - детская литература, ЭТО - не она.
То есть мы имеем дело не с детской литературой. А с методическими антихудожественными текстами, зато вполне коммерческими. И подавляющее большинство детских книг, заполонивших стенды ярмарок и прилавки магазинов, вызывая оторопь ценителей, именно такие. Даже если они по жанру неметодические, эти тексты более всего напоминают инструкции по эксплуатации чего-либо - предметов, людей, животных. С той только разницей, что для написания инструкции надо владеть предметом. А поскольку требования к "детской методической нелитературе" (сокращенно - "методической") заниженные, создавать ее может любой, кому охота подработать.
Наверно, в предыдущей статье я погорячился, поставив деньги на последнюю позицию в "рейтинге стимулов" графомана. Как выясняется, вопрос заработка для многих графоманов стал сегодня основополагающим. И прекращение литературной деятельности для них немыслимо. Хорошо бы состоятельным людям, которые тревожатся об интеллекте своих деток, создать фонд для безработных графоманов, которые будут получать пособие лишь в том случае, если откажутся писать...
Но пока такой фонд не создан, графоманы хоть бы поинтересовались, что ли, основами версификации. И почему, например, не сделать это при помощи книжки "Веселый класс. Урок поэзии", принадлежащей перу нашего старого знакомца Марка Шварца (помните: "Наша Маша, вставши с краю, / Так малину собирает..."). "Писать стихи совсем не сложно" - это вступительное заверение автора должно обрадовать Анну Гончарову, которая тоже любит простые решения. Для начала автор знакомит ее и всех желающих с богатыми рифмами ("канарейка - батарейка"), причем приводит и другие богатые рифмы, уже со стихами:
Эй, послушай, канарейка,
Пепси-колу с нами пей-ка!
А дальше нас, обогащенных, ждет следующая информация о ямбе: "Стихи либо читают глазами, либо слушают ушами. Чтобы сочинить стихи, которые приятно слушать, надо подергать себя за уши. Сперва четыре раза за левое ухо, а потом четыре раза за правое. Подергали?" И тут же - пример, достойный рецепта изготовления:
Если вы помылись в душе,
Вытирайте суше уши!
Далее нам объясняют, что такое акростих. Ну и, конечно, пример для подражания:
Голова на ножке тонкой.
Рыщут по лесу девчонки,
Ищут в листьях, ищут в хвое
Братца с рыжей головою.
Пораженные донельзя изяществом этого акростиха, мы уже готовы к примеру, который знакомит нас с мужскими и женскими рифмами:
На лице нам нужен нос.
Для чего? - простой вопрос.
Чтобы знать в постели прямо,
Что на завтрак варит мама!
Ай, лихо! Тому же, кто хочет "знать в постели прямо", что такое звукопись, вот какой пример:
Стоит дяденька с усами,
Режет сало с колбасами.
Здравствуй, дядя Алексей,
Дай кусочек колбасей!
Постигшему тайны рифмовки, звукописи и акростиховости самое время обучиться дактилической рифме:
Листья на пальмах - зеленые
полосы.
Листья на пальмах похожи
на волосы.
Словно лохматые бродят
по берегу
Два гулливера и два гулливерика.
Пальмовые листья похожи на волосы? А "два" и "два" - это про пальмы? Почему тогда бродят? Или они люди? А почему тогда "словно"? Серийные вопросы без ответов...
"Настойчиво рекомендуется веселиться от души, смеяться до упаду, покатываться со смеху и хохотать во все горло" предлагается на задней обложке "Веселого урока". Тут уж рекомендуй не рекомендуй - без ржачки не обойдется. Но вот насчет "запрещается грустить, унывать, вешать нос, хныкать и стонать" (на той же обложке рядом) это уж, извините, вряд ли получится. Потому что книжка эта, увы, адресована не графоманам, как хотелось бы, а детям. И получается, что Марк Шварц готовит себе, Анне Гончаровой и прочим "методистам" пополнение. А кого же еще может подготовить книга, в которой ни слова о вдохновении, самовыражении, поэтической мысли, метафорическом осознании мира? О том, что стихи - это когда не писать невозможно? "Если ты скажешь, что снег похож на белое одеяло, ты этим никого не удивишь", - поучает автор, как будто это и есть главная задача поэзии.
Ну что же, с появлением этого методического графоманского пособия остается лишь оформить явление организационно. И это будет хорошо, поскольку появится лазейка для тонкого ручейка под классическим названием "детская литература". И станет возможно отделить ее от "детской методической нелитературы" и помочь ей во имя спасения хотя бы части детей от пошлости и тупости. А всего-то надо - признать издателям вывихнутую графоманию тем, чем она является. Для них это даже удобно: к методической ни один зануда вроде меня и придираться не будет. Печатай что угодно: от "рыболовству вопреки" до "шубок в черных мушках", от "мы живем светло и дружно" до "дамы дивного ума", от "чтобы знать в постели прямо" до "шедевров" В.Степанова, М.Дружининой, И.Соковни, С.Михалкова, Т.Крюковой, Б.Эльшанского, И.Токмаковой, Е.Трусновой, Л.Поляк, о которых шла речь раньше. Да и сами графоманы не захотят в художественную лезть - спрос больше, а гонорары меньше.
Но не будем лукавить. И графоманы, и их издатели отлично понимают, почему "методическая" притворяется художественной, и никогда не позволят ей выпасть из нее. Потому что таким образом "методическая" утратит серьезные для коммерции козыри: не просто география, а стихи о географии; не просто гигиена, а сказочки о ней. Таким образом декларируется одновременно и эстетическая ценность, и польза. И непроницательный родитель легко попадается на удочку, которая становится удавкой. И не замечает, что навсегда отбивает у ребенка вкус к настоящей литературе.
Впрочем, бывают и такие уникальные случаи, когда "методическая" под художественную и не собирается подделываться, а без пафоса заявляет: "Да, я очень-очень коммерческая, пусть и очень-очень плохая". Демонстрируя это явление, я одновременно, на ваших глазах, отобью гонорар, который надеюсь получить от автора книги "Стишки-страшилки" Игоря Мухина. (То есть у нас тут имеет место быть типичная "джинса"!) Дело в том, что на той же ярмарке я случайно встретился с вышеупомянутым Мухиным и принял из его рук вышеназванную книгу. Но с условием, что непременно разругаю при случае! Потому что хвалить не за что...
Костя из глины котлеты слепил,
В печке обжег и в карман
положил.
Друг был голодным - ему
предложил!
...Все зубы в тот день друг
на полку сложил.
Первый же опус приводит в замешательство, которое переходит в оторопь, когда в следующем опусе приколист Костя проделывает то же самое со своими подружками...
Костя конфеты слепил
из фарфора,
Облил шоколадом...
Была же умора:
Подружки пришли к нему
вечером в гости.
...Им не забыть этот вечер
у Кости!
Оторопь плавно перетекает в офигение, когда мы узнаем, что порядком подросший Костя остался верен своим детским увлечениям...
Костя из глины слепил
"шоколад",
"Забыл" на столе.
Был несказанно рад
Нашедший "подарок"
студенческий друг!
Сделал укус - потемнело вокруг!
Но на себя только другу пенять:
Дорого нынче зубы менять!
Отметим, что с годами поступки Кости становятся более осознанными. Если раньше друзья и подружки безвинно становились жертвами фарфорово-керамического маньяка, то теперь Костя использует отработанную технологию, чтобы наказать воришек и горлопанов...
Костя решил
проучить горлопанку:
Из глины слепил
шоколадку-обманку.
Обжег, завернул
и подкинул
в карман.
Печальный итог этот вызвал обман:
Теперь горлопанка та больше молчит -
Один только зуб впереди и торчит!
Офигение становится полным, а потом и абсолютным, когда в жизни Кости наступает тяжелый период. Редеет круг беззубых друзей. Однако наш неугомонный герой не привык отступать...
Костя сливы,
яблоки и груши
Предложил сестре Марине скушать.
...Если б были фрукты
не из глины,
Целы были б зубы у Марины.
Предлагаю собственную версию. Дело происходило так: понимая, что сестре Марине слишком многое известно о его шоколадно-конфетных экспериментах, Костя переключается на фрукты. И снова успех! Марина остается без зубов, а Костя красным фломастером, очевидно, заштриховывает еще одну челюсть на фотографии и зажигает еще одну свечу в стоматологическом алтаре, устроенном в заброшенном полусгнившем сарае. О котором не догадывается ни ФСБ, ни разбогатевшие на Костиных зубодробительных штучках стоматологи.
Но вы только не подумайте, что автор посвятил всего себя одному герою и одной теме. В книге представлен полный набор "стихострашильных" проделок и увечий...
Нечем заняться в начале зимы -
В поезд ребята бросали ломы!
...Но показался досуг им не мил:
Лом отлетел, черепа проломил.
Очередной графоманский бред, помноженный на непонимание гениального жанра "садюшек". Во-первых, автор не понимает, что многовариантность одного и того же хода интересна лишь исследователю, но не читателю. Во-вторых, без тонкого чувства юмора и такого же абсурда (у автора, увы, напрочь отсутствуют оба) "садюшки" теряют присущие им психотерапевтические свойства. И, в-третьих, испугавшись летальных исходов, которые естественны для классических образцов жанра, автор наносит своим героям лишь тяжелые увечья, чем придает происходящему гадкую реалистичность. Я считаю, в таком мутном исполнении "стишки-страшилки" навредить не могут, но зато ярко демонстрируют, до какого гиперпримитива доходит "методическая" в своем безразличии к тексту. Возможно, конечно, что Игорь Мухин лишь "косит" под графомана, чтобы лучше продаваться, но в любом случае считаю, что гонорар отработал, о чем извещаю его через газету.
И снова, обратите внимание, прикладной характер и бездарность исполнения слились неразрывно. Сочетание этих двух словно притягивающих друг друга явлений не случайно. Как не случайно спокойствие издателей, которые не могут же не видеть убожества того, что выбрасывают на прилавки! А может, они получают удовлетворение от того, что творят? От того, что вершат судьбами детской литературы, заявляя: художественной - нет! методической - да! Но это все-таки подход идеалистический, материалистический как-то ближе. Скорее всего издатели приглашают графоманов потому, что они естественно вливаются в однородный поток издаваемого ими же. Блистательный текст только подчеркнет убогость потока, а этого издателям уж точно не нужно. Можно было бы и повысить качество потока, но для этого нужно взять на работу профессиональных, со вкусом, редакторов, которые будут целенаправленно искать талантливых писателей, а на это нужно время и желание, и с талантами труднее, чем с блеклыми... В общем, понятно... Но понятно и другое: происходит убийство детской литературы.
Вдумаемся: приведенные цитаты - не есть маргиналии, археологические раскопки, они подобраны случайно! Потому что все это напечатано огромными тиражами, лежит в каждом книжном магазине пачками, стоит на каждом лотке рядами, заполняет полки в каждой библиотеке, читается всеми и повсюду! И если мы вдумаемся в это, то поймем, что произошла катастрофа! Лучшее (а может быть, худшее) подтверждение тому - брошюра "Защити себя сам" Юрия Форостенко. Из нее маленькие граждане России узнают, что:
На земле жизнь светла
и прекрасна,
Все мы дети природы одной.
Но немало явлений опасных
Угрожают нам с вами порой.
И - вот она, вожделенная познавательность - про газ хлор узнают:
Никогда не пощадит он,
Ни зайчонка, ни лягушку.
Кислород тесня сердито,
Душит каждую зверушку.
И про аммиак узнают:
Слизистую оболочку
Поражает, словно ток.
В легких за день уже к ночи
Образуется отек.
И про атом узнают:
Человечеству открылся
Атомный потенциал.
Надо, атом чтобы трудился,
А не в бомбу, чтобы взрывал.
И опять ощущение быстротекущей шизофрении, о котором Ю.Форостенко, наверное, и не подозревает. Но при этом обе последние графоманские книжки - "Стишки-страшилки" и "Защити себя сам!" - в отличие от предыдущих позиционированы верно. То есть напечатаны на дрянной бумаге, с черно-белыми каракулевыми рисунками, без пафосных аннотаций. Издатели не скрывают, что печатают белиберду. Явный цинизм получше скрытого.
На ярмарке он получил новое оригинальное воплощение. Детсколитературная "глобализация" не новость. Имеются в виду всевозможные бриллиантовые, перламутровые, малахитовые, лучшие в стране, в мире, в галактике библиотеки, тома, томища сказок, рассказов, стихов, поэм, шедевров... Казалось, уже все придумано, чтобы снять с себя ответственность и обезличить автора как такового и произведение как таковое. Но беспредельный издательский гений изобрел еще один немыслимый финт. Чтобы никто не смог вычислить конкретного методиста-беспредельщика, теперь их приводят списком в начале, а то и в конце книги. Так что даже процитировать невозможно - кого цитируешь, группу товарищей? Яркая демонстрация презрения к авторам.
Но неужели "методическая" может быть лишь прибежищем графоманов? Ведь когда-то подписи под картинками - а это те же методички - писали Введенский и Олейников, Хармс и Чуковский. А азбука холодного, но блистательного Маршака! А азбука мудрого и не менее блистательного Заходера! Да и сейчас одаренные поэты работают в прикладных жанрах. Но методички, написанные ими, все равно не станут литературой. И потому, что заказы предполагают спешку и небрежность, и потому, что задача, пришедшая извне, никогда не совпадет с внутренней задачей поэта, и потому, что всем вокруг плевать, как это написано.
Но как же всем - ведь есть газета, которая печатает эту статью... И есть издательство "Эгмонт Россия", которое сейчас рассматривает на предмет издания рукописи, присланные на конкурс "Хорошие книжки", о котором, кстати, писал и "EL-НГ" (конкурс проводится Оргкомитетом ММКЯ, творческим объединением "Черная курица" и Московским домом детской книги что на Тверской-Ямской, 13). И есть издательства, которые хоть изредка, но печатают хорошие книжки хороших писателей...
От укола комара, кстати, хотя бы след остается. И раздражение...
