Коты, жилетки и начальство

Кот в жилетке

Когда моему брату было пять, он твердо решил завести кота в жилетке. Родители забеспокоились и предложили завести просто кота. Но люди пяти лет так не поступают: в жилетке, значит – в жилетке.

У соседей был пес Вяк. Старый и бестолковый. Его хозяйка тетя Эля живо откликнулась: забирайте, мол, пса, а жилетку свяжу, так и быть. Старый Вяк, никогда не мечтавший о жилетке, воспрянул духом и сбежал. Тетя Эля обрадовалась, но жилетку вязать не стала.

Больше среди соседей сочувствующих не нашлось.

– Чтобы кота в жилетке найти, надо самому в рубашке родиться, – поворчал дядя Боря с первого этажа. Он хорошо чинил автомобильные моторы, а котов на дух не переносил.

Мир был огромный и слегка весенний, и где-то в этом мире жил кот в жилетке. Мой брат был в этом уверен.

Мы ходили с мамой на рынок покупать петрушку и помидоры. Брат никогда не смотрел под ноги. Если смотреть под ноги, проглядишь и кота в жилетке, и чего-нибудь поважней. А важнее тогда ничего не было. Даже лето, даже дача и первые комары не дали нам об этом забыть.

– Коты могут пройти сотни километров в поисках дома. Такая у них природа, – говорил дачник Михалыч.

– А коты в жилетках? – спрашивали мы.

Но Михалыч пожимал плечами.

Брат научился плавать, а я поймал своего первого подлещика.

– Если бы у нас был кот в жилетке, я бы отдал подлещика ему, – успокаивал я брата как мог.

Подлещика пришлось отпустить.

Завтра моему собственному сыну исполняется пять лет. У него уже есть кот, прозванный Ключиком за золотистый окрас. Он не носит жилетку и другие предметы туалета.

Я смотрю на своего сына и думаю: «Интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы брату тогда удалось отыскать кота в жилетке».

Околокота

К нашему рыжему Астаху прибился котенок. Он не просил есть, не вертелся под ногами, только бродил за Астахом по двору и боялся кур.

Когда Астах заходил в дом, котенок оставался снаружи и жмурился то ли от солнца, то ли от страха.

Астах и сам когда-то был таким, не по характеру, а по размеру, конечно. Его нам принес дед:

– Во какого рыжего раздобыл! Прямо как хан Астах.

Кто такой хан Астах и откуда он взялся в дедовой голове, мы не знали. Но имя и рыжего котенка приняли сразу.

Астах тотчас стал главным и в наших играх, и среди кур.

– Начальственный характер, – трепал его дед. – А начальству положен лучший кусок.

И Астах всегда его получал. А сейчас он делился им с котенком, который появился невесть откуда. Астах небрежно выносил колбасу или рыбью голову, клал на землю и отворачивался. Котенок принимался за угощение. А Астах поводил ушами. Знайте, мол, я хоть вроде и не смотрю, но обижать не позволю.

Из наших рук котенок не ел, дичился. И вообще он был какой-то ободранный и хилый.

– Второго не оставлю, – ругалась бабушка, но и со двора не гнала.

Котенок облюбовал старый дедов валенок и спал в нем, пока Астах отлучался по делам. Куры все понимали и в его отлучки к котенку не приближались.

Раньше Астах мог пропадать целыми днями, являлся домой злым и худым. Но потом опять отъедался и пропадал. Мы привыкли и не волновались.

Но однажды он ушел на все лето.

– Прибили кота, – огорченно вздыхал дед.

А бабушка изредка наливала молока в его миску. Тоже надеялась.

Он вернулся ранней осенью, с половиной уха и хромой.

– Бродяга, – выговаривала ему бабушка.

– Родня все-таки, – прослезился дед.

С тех пор Астах сделался степенней. Дом надолго не покидал и с соседскими не связывался. Окружающие чувствовали, что за его плечами истории, за которые стоит уважать.

А что чувствовал котенок, выбравший Астаха себе в покровители, было неясно. Да и вообще, о котенке как-то никто не думал. Был он незаметен и тих.

Мы решили дать котенку имя. Пусть, раз уж прижился. Но с этим вышла проблема. Придуманные клички нам не нравились, они не доживали до вечера. И наутро приходилось мудрить над новой.

И только Астах знал про котенка то, что другим было неведомо. Стоило ему властно зыркнуть, как котенок прекращал резвиться и виновато поджимал хвост.

Скоро и на него выделили свой «кусок».

– Эй, там, около кота, держи свою порцию, – кричал дед. – Только в дом не смей. Живо на котлеты пущу.

И котенок не смел. Доволен был и своим куском, и двором, и валенком.

– Вот нашел себе дружка, – говорила бабушка. – Около кота так и вертится, так и вертится.

Астах же невозмутимо занимался воспитанием котенка. Он учил его прятаться от бабушкиного веника, искать на огороде полезную травку и лазить по яблоням.

– Где малой? – спрашивал кто-нибудь.

– Около кота, – отвечали ему.

Так она и появилась эта кличка «Околокота».

Околокота незаметно окреп и на удивление всем стал гладким и гибким. Он уже и сам мог за себя постоять, поэтому не раз замечался в кошачьих драках.

К Астаху он возвращался под вечер, ложился рядом. Было ясно, что Астах своим воспитанником доволен.

Околокота прожил с нами недолго. Ушел – и с концами. Мы бы не заметили, не огорчились, кабы не Астах. Теперь он целые дни проводил у крыльца рядом с валенком и все ждал, что тот вернется.

– Постарел ты, кот, – журил его дед. – Да и я уж от жизни отстал. Это молодым везде у нас дорога, везде почет.

И Астах лежал, повернув свою морду на дорогу, по которой ушел его воспитанник и которая тоже водила его заповедными тропами когда-то, когда был он совсем еще молод.

Нитратный кот

Коты берут себе фамилии, чтобы их уважали. Котам без фамилии приходится уважение завоевывать. А кот моей бабушки жил без клички. И не ел рыбные хвосты. И бабушка его уважала.

– Кот не приходил, – первым делом сообщала бабушка. Для нее первым делом было накормить кота.

Но кот не важничал. Он владел своим залежанным подоконником, и ему хватало. И это тоже внушало уважение.

– Кот всему голова, – повторяла бабушка.

А мы заметили, что рыбные головы ему тоже не по душе. И если наблюдать жизнь, то только из-под стола.

– Кот себя в трату не даст, – объясняла бабушка.

И мы, не понимая, что значит «в трату не даст», с нею соглашались.

Так они и жили рядом. Бабушка и кот, вызывающий уважение и не дающий себя в трату. Такой вот нитратный кот.

Но однажды все изменилось. Кот где-то раздобыл галстук и сливовый свитер. Стал возвращаться домой на такси. Не ел с пола. По ночам ему звонили компаньоны и будили бабушку. Мы начали тревожиться. Кот мог влипнуть в историю.

– Поговорите с ним сами, – отчаялась бабушка. Она не высыпалась.

Кот уходил от разговора. Прикрывал лапой трубку. Удвоил порцию утреннего кофе. Сделал дома ремонт.

– Уж и не знаю, радоваться ли? – недоумевала бабушка.

Все ждали беды и даже врезали новый замок.

– Надо было пса заводить, – вздыхала бабушка.

А кот вертелся, как белка в колесе, без отпуска, без выходных, без подоконника.

– Хорошо хоть не буянит, – утешала себя бабушка.

Тем временем кот решил бежать. Мы могли только догадываться куда. Он прямо жил на чемоданах. Но визу не давали.

– Все образуется, – уговаривала его бабушка.

Мы переживали. Это была его единственная возможность. А значит, надо было рвать когти.

Как-то кот вернулся домой пешком, без галстука и в закапанном слезами свитере. Сел на подоконник. И молчал.

Нет клички – нет документов. Нет документов – нет визы. Нет визы – сиди дома. Все было понятно без слов.

– Горюшко мое, – запричитала бабушка.

Мы повесили на стене плакат «Долой бюрократию!», чтобы как-то поддержать кота. На третий день он снова начал есть. Жизнь налаживалась.

– Не шуршите пакетами, кот спит, – кричала нам бабушка из кухни.

И мы не шуршали. Знали, что кот себя в трату не даст. И вместе с бабушкой его уважали.