Валентина Мордерер Макс Гесдерфер. Все о комнатных растениях. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2002, 656 с.
Дьявольские наваждения - казино, фитнес-клубы, видеопрокаты, евроремонты и прочее - принесло нам тлетворное дыхание Запада. Но оно же стало насаждать и специфическую если не духовность, то душистость - повальное увлечение флористикой, ландшафтным дизайном и комнатной экзотикой. В книжных киосках московского метро руководства по фэн-шуй соседствуют с "Парфюмером" Зюскинда, а тибетская медицина сопровождает аквариумное растениеводство. Среди глянцевого разлива многочисленных энциклопедий внешне ничем не выделяется книга, где на открыточной обложке красуются предуведомление о полноте сведений и пышный горшок алых цветов с примостившейся к нему белой тупорылой киской - все насущные признаки призывного маркетинга.
Конечно, это "филологический" знакомец - Макс Гесдерфер, герой "Страстоцвета" Ольги Кушлиной, книги о "петербургских подоконниках" и роли их обитателей на театре русской поэзии. Два независимых издательства - изысканный петербуржец "Иван Лимбах", выпустивший "Страстоцвет", и просветительское московское "ЭКСМО-Пресс", переиздавшее Гесдерфера, - не ведали о планах друг друга. Они сосуществуют в антимирах, их продукция поступает в различные книжные точки, и встреча лицом к лицу им не угрожает. Да и вовсе несхожи объекты этих миров. Немецкий ученый Макс Гесдерфер написал свой труд более 100 лет тому назад, впервые в России его перевели и издали в 1897 году. Называлась книга скромно и достойно: "Комнатное садоводство. Практическое руководство для любителей и садоводов", в 1904 году ввиду широкой популярности потребовалось второе издание, которым и пользовалась современная петербургская исследовательница.
При нынешнем переиздании книга утратила внешность, название, орфографию, но сохранила очарование черно-белых гравюрных иллюстраций и, что самое важное, текст. Она потеряла в редкости и раритетности, но приобрела массовый тираж, а значит - доступность не только для дилетантов садов, но для профессиональных любителей слов, то есть филологов.
Эпитет к прошедшему веку русской словесности следовало брать не из периодической таблицы Менделеева (аргентум-серебро), а из гербария - столько растительных имен тогда в нем подвизалось и тайно переговаривалось на родном языке. Василий Розанов собирал "Опавшие листья". Павел Флоренский прямо-таки распускался именем. Его русская "однофамилица" Марина Цветаева всходила расцветом-Авророй. Новоявленный колосс Велимир Хлебников оставлял вехи ржаными колосьями вперемежку с ядовитой цикутой-вехом. Его "подельник" Крученых опутывал "глазастые вишни" крученым панычем - вьющейся ипомеей. Пастернак норовил не попасть в суп сельского пастора. Борис Садовской старательно заплетал "императорские венки". Мандельштам в голодном Крыму жалостливо наблюдал "пасхальной глупостью украшенный миндаль". Взимосвязи корневых хитросплетений отслеживал критик Корней Чуковский. Когда Ходасевичу понадобилось мистифицировать литературную братию, своему открытию он дал имя "Василий Травников". И т.д.
Гесдерфер рассказал о вьющемся растении пассифлора: "Латинское название этого ботанического рода составлено из passio, что значит "страдание", или по-славянски "страсть", и flos - "цветок"; отсюда и русское название - страстоцвет. Происхождением своим это название обязано иезуиту Ф.Б. Ферари, умершему в Сиене в 1654 году, который нашел в... Passiflora сходство с орудиями страстей Господних: тройное рыльце изображает три гвоздя, кружок помеченных красным цветом тычинок - окровавленный терновый венец, стебельчатый плодник - чашу, пять пыльников - пять ран Спасителя, трехлопастный лист - копье, прицепки (усики) - плети, белый цвет - безвинность Искупителя..." Разнузданное воображение было у монаха, чего же ждать от поэтов? И потому еще много непрочитанных тайн поэзии сокрыто "во тьме ботанической ризницы". Дикие и культурные растения, травники и "словари цветов" служат жардиньеркой для муз, так как Musa - банан, комнатное растение, принадлежащее к семейству имбирных.
