Петр Сухарев Волшебная гора. # IX. - М.: Волшебная гора, 2004, 344 с.
После долгого перерыва на стыке тысячелетий - более чем трехлетнего - альманах "Волшебная гора" как будто обрел второе дыхание и вновь выходит регулярно. В 2002 году вышел VIII номер, в конце 2004 года - IX, а в скором времени ожидается и выход X номера. Я давно слежу за этим нетривиальным изданием. Девятый его выпуск ознаменован двумя существенными переменами: учреждено издательство "Волшебная гора", которое планирует новую книжную серию; изменена формула журнала, ранее на титульном листе значилось "Философия. Эзотеризм. Культурология", теперь - "Традиция. Религия. Культура".
Несомненно, за этим изменением формулы стоит определенное уточнение ориентиров. Эзотеризм перестает быть таковым ориентиром, философия отступает на вторичное место, поскольку она и так хорошо вписывается в формулу "Традиция. Религия. Культура". Вообще, на мой вкус, от новой формулы дохнуло чем-то советским, привычным, академическим. Может быть, это признак зрелости: редакция альманаха переходит к более спокойным, более строгим приемам┘
Как и ранее, чтение альманаха способно подарить несколько увлекательнейших вечеров философу, религиоведу, культурологу. В то же время журнал может предстать и как набор трудных головоломок для не-гуманитария, студента или "просто любителя".
Выпуск "ВГ" проиллюстрирован графическими работами Максимилиана Преснякова и Уильяма Блейка. Названия главных разделов журнала говорят сами за себя: это "Гнозис", "Традиционные исследования", "Сакральная география и геополитика", "Религиозная философия". Практически в каждом отделе помещены несколько рецензий очень высокого качества, что делает альманах изобильным в смысле информации, дающим читателю ориентиры на рынке интеллектуальной гуманитарной литературы.
На первый план выпуска выдвинута публикация материалов о радикальных раскольнических сектах - два текста Евфимия, основателя согласия "бегунов-странников", комментарии к этим текстам староообрядца-федосеевца Андрея Щеглова (который входит в редсовет "Волшебной горы"). В учении "старца Евфимия" бегство определяется как брань с антихристом. При этом утверждается, что со времен Раскола XVII в. "над миром полностью царствует дух антихриста". Патриарх Никон выступает как "духовный антихрист", Петр I - как "чувственный". В своих комментариях Щеглов приводит ужасающие факты преследования старообрядцев в XVII в., однако он забывает уточнить, что в России тогда шла фактически гражданская война - и пропаганда против "никониан" была равносильна пропаганде против царской власти, едва ли не призыву к возобновлению разинского бунта. Любопытно, кстати, что многие старообрядцы и в эпоху революций 1905-1917 гг. также поддерживали радикалов против сил порядка.
Большой интерес представляет в журнале блок материалов, связанных с именем Анри Корбена, французского философа, авторитетнейшего исследователя традиционной культуры. В его труде, посвященном "световому человеку", "небесному антропосу", читатель может увидеть глубинную духовную связь между эзотерическими традициями Древнего Ирана, исламского суфизма, европейских мистических школ. Корбен одновременно дает четкое представление о недостатках как чисто экзотерического религиозного пути, так и одностороннего эзотеризма. Экзотерика описывается им как каталог догм, делающий "невозможным раскрытие непредвиденных значений". В свою очередь, "любой эзотеризм, не поддерживающий морально-обрядовые стороны религии, является распутством". Может быть, именно по этой причине редакция "ВГ" решила отказаться от термина "эзотеризм" в своей формуле?
В альманахе ощущается большая целостность выпуска, чем это было раньше. Порою удается навести мосты от одного текста к другому даже в тех случаях, когда авторы берут совершенно разные темы и решают их в совершенно непохожих жанрах. Одной из сквозных нитей стало соотношение индивидуальной духовности и социальных (коллективных) ее форм - это сопоставление так или иначе просматривается в большинстве публикаций. Наиболее удачно его обозначил Алексей Болдырев в своем эссе "Запрещенная социология": "Изучение общества есть в известной мере изучение самого себя". Правда, в заключении Болдырев несколько противоречит данной мысли, противопоставляя личность "безличному коллективу", подобно сказочной людоедской птице питающемуся частями человеческого тела. Мария Мамыко в эссе "Креативная пустота" проницательно замечает: "Безусловно, духовное всегда приоритетно перед культурным, но в той лишь степени, насколько оно может позволить себе пробудить не только личность в частности, но и союз личностей в целом".
В утонченной статье Кристофера Бамфорда, посвященной Корбену, рисуется непривычный образ философа-богослова, "ведущего свой поиск всюду, куда Дух ведет его". Бамфорд противопоставляет традиционной для православия троичной антропологии духа, души и тела картезианскую дуалистичность (тело - душа), корни которой усматривает еще в византийской культуре. Упущение "третьего" структурного элемента космоса привело к мистической девальвации западного христианства и всей европейской культуры, в которой исчезла связь между внутренним восприятием феноменов и "встречами одного существа с другим". По существу, возникли совершенно разные виды мистицизма: обусловленный "внутренним образом" человеческого духа и "визионерство" в духе Сведенборга и оккультистов.
Странным образом "имагинация" ("творение образов") Бамфорда соотносится с коллективным "воображением", "миссией" и "энтелехией" у Виталия Аверьянова в его работе "Столкновение миссий", хотя, опять же, в первом случае речь идет об индивидуальной духовности, а во втором - об архетипе цивилизаций. Здесь можно вновь отметить эту удивительную внутреннюю связь и целостность "волшебногорской" проблематики. Аверьянов прямо постулирует, что для социальных наук все более актуальным становится новое "очеловечивание" природы, поиск в истории и в цивилизациях "антропоморфных сущностей". Осознание цивилизациями своих миссий связано с тем, что "земля как целое стремится избегнуть гомогенности, обмануть энтропийную тягу к монополизации мира". Эти мысли перекликаются с замечательными этюдами Гранта Тер-Абрамяна, в которых дается глубокая философская проработка идей "границы" и "пограничья" и отождествляются понятия "империя" и "цивилизация". Тер-Абрамян осмысливает историю как судьбы культурных, религиозных и государственных границ, полностью устранить которые человечество решится только во времена господства антихриста. Впрочем, есть и такие границы, на которые не сможет покуситься даже антихрист: "Царствие", к которому стремится христианская империя, лежит "за пределами этого эона".
Несомненный интерес вызовет у читателя раздел "Контринициация", в котором опубликованы материал Али Тургиева о "семи башнях Сатаны", статьи Жана Робэна о генезисе идеи контринициации и Юрия Темникова - с критикой новых взглядов Александра Дугина на природу посвященных Бога и посвященных дьявола. Тургиев рассматривает сам факт обнародования информации о "башнях Сатаны" как знамение последних времен - ведь до сих пор последователи падших ангелов не решались на прямое вторжение в информационное пространство, предпочитая действовать скрытно и выражаться обиняками.
Из других материалов выпуска отмечу статью Марка Седгвика "Традиционализм в Иране", посвященную деятельности известного исламского традиционалиста Сейида Хусейна Насра, очерк о путешествии Марко Поло в царство пресвитера Иоанна, принадлежащий Филиппу Паруа, исследование Сергея Дунаева о сакральной географии Турана и саркастическую эпитафию Жаку Деррида, написанную Константином Крыловым. В заключение редакция дала небольшую подборку стихов и прозы, а также выступления троих авторов журнала на презентации предыдущего номера. "Таких неангажированных духовных центров, за которыми не стоят те или иные корпоративные интересы, очень мало" (Гейдар Джемаль).
