На берегах Леты

Софья Иваницкая. О русских парижанах. «Сколько же их, этих собственных лиц моих?». – М.: Эллис Лак, 2006, 480 с.

Творческим импульсом для написания книги «Русские парижане» стало желание ее автора, Софьи Иваницкой, рассказать об Ирине Одоевцевой, ярком человеке, поэтессе и писательнице, авторе известнейших книг о русском Серебряном веке – «На берегах Невы» и «На берегах Сены».

Одоевцева заворожила Иваницкую не только своим литературным талантом, но и поразительным умением жить.

Основой повествования стал диалог двух женщин – писательницы и ее подруги, секретаря, близкого человека. Ирине Одоевцевой было уже немало лет. Но она продолжала работать, строить литературные планы. И прежде всего они касались переиздания «На берегах Невы» и «На берегах Сены» и написания их продолжения – «На берегах Леты». Писать самой Одоевцевой было уже трудно, и она просто надиктовывала главы близким людям. Но и помимо работы разговоры часто выходили на ее знаменитых современников и их судьбы. Так происходило, видимо, по нескольким причинам.

Как говорила когда-то Марина Цветаева о мотивах, побудивших ее написать воспоминания о своей семье: «Все они умерли, и я должна сказать». Это чувство долга памяти, долга живых перед умершими, стремление сказать о тех, кто уже ничего не может, жило и в Ирине Одоевцевой. Поэтому она неустанно работала, дополняя свои воспоминания. Иваницкая приняла эстафету из рук писательницы и выполнила, в свою очередь, долг перед ней: в книгу в том числе вошли и те фрагменты, замечания, которые Одоевцева не успела включить в свои книги, но которыми поделилась со своей подругой.

Другая причина постоянного присутствия уже ушедших в разговорах и мыслях Одоевцевой и ее собеседников – эмиграция, когда прошлое во многом определяет настоящее, оказывается в какой-то момент сильнее его. В этой ситуации оказались и героиня книги, и ее автор.

Встретились разные поколения эмиграции, старые русские с людьми, родившимися и выросшими в советской России. Это и Александр Васильев, и сама Софья Иваницкая. А объединили их, таких разных по воспитанию, любовь к русской культуре и невозможность без нее жить. Поэтому они оба предпринимают попытки поиска утраченного, «той особенной России, которая нас окружает, живит и держит нас, пропитывает душу, окрашивает сны», как писал в свое время В.Набоков. Они включились в давно начатую игру.

Так, в книгу входит автобиографический пласт об извивах судьбы автора. Софья Иваницкая сама становится эмигранткой и разделяет судьбу оказавшихся в изгнании русских. Родившись и проведя молодость в СССР, неожиданно для самой себя Иваницкая выходит замуж за поляка и переезжает в Польшу, а потом оказывается во Франции. Одна, без семьи, она вынуждена начинать жить заново, осваивать новую профессию. Именно здесь, в эмиграции, далеко от родины, Иваницкая приближается к своим корням: узнает о польском происхождении матери и встречает княгиню Зинаиду Шаховскую, в чьей школе для сестер милосердия та училась.

Обретает потерянное и Ирина Одоевцева. В конце жизни она неожиданно оказывается на родине, которую мечтала увидеть. Становится востребованной, знаменитой, любимой. Все точно так же, как было в начале ее пути. Она реализует мечту возвращения на родину, она встречается со своим читателем и находит последнее успокоение на родной земле. Так происходит сопряжение времен и судеб, символом которого можно считать кольцо Георгия Иванова, завещанное Одоевцевой Софье Иваницкой, – маленькую вечность, заключенную на пальце.

Иваницкая назвала свою книгу «О русских парижанах», хотя рассказывает на ее страницах прежде всего об Ирине Одоевцевой. Однако название все-таки не случайно. Поэтесса становится воплощением русского Парижа, эпохи, стиля жизни «старых» русских. Сутью же их умения жить было искусство пребывать вне быта даже в самых тяжелых условиях.

Сопряжение жизни и творчества, культивируемое на рубеже ХIХ–ХХ веков, одновременно давало силы жить в самых невыносимых ситуациях и не позволяло выжить в самой простой и обычной обстановке – если неинтересно становилось жить, если быт, проза жизни начинали невыносимо давить.

Брак двух поэтов – Одоевцевой и Георгия Иванова – почти полностью исключал быт. Здесь ценились интересная беседа, гости, разговоры, книги, искусство. Поэтому в критический момент жизни Ирина Одоевцева выбирает нищего Георгия Иванова, а не открывшуюся спасительную возможность богатой жизни с новым мужем. Поэтому, когда им нечего есть, они продолжают воспитывать молодых поэтов. Поэтому после смерти мужа Одоевцева дописывает его стихи. Об этом же рассказывает поэтесса, говоря о последних годах Бальмонта, буквально цеплявшегося за стихотворство – только это еще держало его в мире.

Одоевцева не стала единственной героиней книги. Однако многочисленные герои, появляющиеся на ее страницах, часто даны сквозь призму сознания поэтессы, увидены ее глазами. Это Лена Губская, семья Рубисовых, Сергей Иваницкий, Александр Васильев, Бальмонт, Мережковский, Георгий Иванов, Адамович, Ходасевич, Элла Боброва, Владимир Набоков, Юрий Терапиано, Аглаида Шиманская.

Начало века оказалось временем, пропитанным поэзией. Тогда писали стихи все. Это был общедоступный язык эпохи. И, наверное, не важно, что это были за стихи в смысле поэтического мастерства. Они хороши были подлинностью переживаемого, правдой внутреннего чувства. Поэтому в книге Иваницкой почти все ее герои – стихотворцы: и Елена Рубисова, и Юрий Одарченко, и Даниил Соложев. Эти стихи – их разговор друг с другом, их отражение друг в друге. Поэтому и мог Одарченко говорить, что он весь вышел из одного стихотворения Одоевцевой.

Еще одна важная тема книги – полно прожитая жизнь. В одной из первых глав Елена Рубисова говорит о тайне, которая скрыта за повседневностью, о предначертанности человеческой жизни, о присутствии прошлого в настоящем. В этих словах – подлинно поэтическое ощущение жизни. Иваницкая не случайно включает в книгу и слова Аглаиды Шиманской: «Люди стали жить около настоящей жизни, на какой-то умственной поверхности, так жить, может быть, и легче, но неправильно и тщетно». «Старые» русские, с которыми познакомилась Иваницкая в Париже, жили иначе. И этот утерянный способ жизни и стал ее подлинным открытием, с которым она захотела поделиться с читателями.