Пётр Сафронов Жиль Делёз, Феликс Гваттари. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения/ Пер. с франц. и послесл. Д.Кралечкина; научн. ред. В.Кузнецов. – Екатеринбург: У-Фактория, 2007. – 672 с. (Philosophy)
Долгие века философы заботились о приумножении смыслов и значений. Делёз и Гваттари лишают их этого респектабельного занятия. Хватит означивать – пора работать. Если вы все время заняты производством, то у вас просто не должно быть времени на мысли. Капитализм дает возможность «по-настоящему» заняться производством. Он представляет собой ситуацию тотального устранения мешающих делу сомнения, рефлексии, вопрошания. Здесь все является тем, чем оно является, и ничем больше. Поскольку ничего потаенного в принципе нет, люди легко сходятся и образуют самые различные союзы. Излишни приличия и чувство дистанции. Это выдумано детьми, боящимися папу, который может больно наказать за совершенные проступки. Следует пропагандировать постыдное, приближать удаленное, чтобы они могли как следует (за)работать. Для капитализма нет ничего чужого, кроме него самого.
Маркс и Гуссерль, Фрейд и Кляйн, Делёз и Гваттари – все вместе и каждый по отдельности – никоим образом не являются критиками капитализма или современного общественного устройства. Критиковать капитализм бессмысленно. Тем более бессмысленно претендовать на его внешнюю критику. Ведь он не участвует в борьбе за призрачные идеалы, а только производит. Нелепо поэтому именовать Делёза и Гваттари эпигонами 1968 года. Нет ничего «специфически» капиталистического, поскольку все может быть включено в состав капиталистической организации труда. Капитализм настолько широк и объемен, что не нуждается в границах, которые можно было бы нарушить. Он просто срывает все покровы, устраняет все тайны и оставляет вещи, только вещи и ничего, кроме вещей. Следовательно, капитализму ведомы только различия в количестве вещей и совершенно неизвестны, да и не нужны, качественные различия между ними. Капитализм пронизан логикой движения чистых количеств. К нему приложимы только те характеристики, которые имеют числовое, количественное выражение: скорость, высота, объем. Капитализм тем самым заранее выводит из игры такую философию, которая продолжает апеллировать к своему качественному своеобразию. Впервые в истории философия оказывается полностью выведена из списка претендентов на роль рефлексивной «приставки» к человечеству.
Роль толкователя современной ситуации берет на себя особым образом модифицированный психоанализ, который борется с самим собой. Этот психоанализ сориентирован на описание того типа человека, который представляет собой универсального производителя. Прежде всего этот производитель напрочь лишен психики как ненужного добавления к процессу работы. Капиталистический работник озабочен лишь постоянной оптимизацией и рационализацией своей деятельности. Более того, он растворен в ней. Однако поскольку скорость, плотность и объем информационных потоков постоянно возрастает, производитель уже не успевает учитывать все происходящие изменения. Описанная еще Вебером протестантская деловитость постепенно превращается в мелочную суетливость. Производитель хочет успеть все и не успевает ничего, оставаясь один на один с чистым желанием.
Чистота желания в данном случае надежно обеспечена тем, что оно исходит не от пресыщенного товарным изобилием потребителя. Желание заменяет производителю реальность товара, желание, наконец, само становится единственной реальностью. Производитель же окончательно превращается в машину по производству реальных желаний и желанной реальности. Желание становится предельной и окончательной целью. Все сводится к тому, чтобы желать как можно интенсивнее. Те, кто достиг этой невероятной интенсивности желания, – шизофреники. Для шизофреника все является только желанием, его желанием. Капиталистическая система (вос)производит желание и (вос)производится им. Капитализм структурно неотделим от шизофрении, замыкающейся в бесконечно длящейся цепочке желаний.
Можно ли дать всему этому какую-то этическую оценку? Да, если представить себе каждое желание не по отдельности, а в связи с другими желаниями. Даже в шизофренической капиталистической системе желания взаимно сопряжены, сцеплены, сбалансированы. Основой этики в таких условиях становится нахождение баланса желаний. Регулирование баланса желаний, безусловно, является проблемой, превосходящей возможности отдельного индивида. Шизофреник не существует сам по себе, он всегда существует вместе со своим желанием, и это желание заставляет его вводить в свою реальность других людей. Если нельзя управлять желанием, то само желание все-таки может управлять, и человеку приходится держать перед ним ответ. Желание действительно именно потому, что требует ответственности перед собой. Таково основоположение этической феноменологии современного капитализма, динамический портрет которой представлен нам в книге Делёза и Гваттари.
