Иван Осипов
Лунц слишком рано и непонятно уплыл в другой мир.
Н.Н.Дубровский, «Радуга». Новочеркасский музей
Лев Лунц. Литературное наследие/ Предисл., коммент., сост., подготовка текстов и указателя имен А.Л.Евстигнеевой. М.: Научный мир, 2007. – 712 с.
В России нужно жить долго – наставительно говаривал Корней Чуковский. Или умереть рано, добавим от себя. И тогда есть хоть какая-то надежда, что справедливость восторжествует.
Лев Лунц умер очень молодым. Прожил он мало, умирал медленно и мучительно, похоронен, по иудейским канонам, а значит – быстро. Могила его на одном из кладбищ города Гамбурга существует и ныне.
По сию пору не выяснено – что за болезнь мучила двадцатитрехлетнего юношу, известно только, что болело сердце, а температура, подскочив едва ли не до сорока, все не спадала. По сию пору не определено – какую роль сыграл этот человек и в деятельности литературной группы «Серапионовы братья», и в истории советской литературы, хотя его влияние признавал Каверин, у него кое-что заимствовал Зощенко, его способности и богатую одаренность высоко оценил Шварц, а в эпохальном постановлении 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград» давно умерший сочинитель упоминается наряду с живыми, изрядно, по мнению партии, провинившимися писателями.
Иными словами, и при жизни, и посмертно Лунц был признан и соратниками, и недругами. Но вот парадокс, ни тогда, ни много поздней произведения его не были собраны (статьи, рассказы и пьесы затерялись в периодике и альманахах 20-х годов, и это при том, что необходимость выпуска собрания его произведений признавали и Горький, и Шкловский). Противодействовали обстоятельства, противодействовали люди, не горели особым желанием и в люди вышедшие прежние друзья. Хотели бы, отыскали предлог и возможность. Высокопоставленным функционерам Федину или Тихонову разве кто-то в этом мог помешать?
Несколько добротных, решительно устаревших теперь публикаций и сборников стали появляться начиная с 60-х годов прошлого века за рубежом, а потом, в 90-х, настал черед России. Кто, однако, мог предположить, что когда-нибудь выйдут почти подряд два собрания сочинений позабытого вроде бы автора?
Сборник «Обезьяны идут!», увидевший свет в 2003 году в Санкт-Петербурге, был если и не полным собранием, то собранием академическим – только примечания и комментарии занимают четверть огромного тома. И невольно любое другое издание придется теперь сравнивать именно с ним. Да оно и немудрено, столько тут высказано гипотез и догадок. Это явно оценено составителем и комментатором издания нынешнего: в примечаниях им использовано все представлявшееся у предшественника достойным интереса – фамилия человека, прежде скрытого за инициалом, предмет обсуждения, который не назван, тем не менее восстанавливается по контексту. Литературоведение, как известно, занятие коллективное, чего изобретать самому, когда хорошо потрудились другие?
Впрочем, дело не в одних комментариях. Поскольку новый сборник задумывался как собрание всего, что написано Лунцем и что оказалось доступным, стоит перечислить материалы, впервые здесь опубликованные. Это авантюрная повесть «Завещание царя» (прежде печатался одноименный киносценарий), очерк «Барбье», статья «Новые поэты» (часть ее увидела свет несколько лет назад), незаконченная пьеса «Сын шейха», начало перевода книги «Серебряные коньки» Мери Мейп Додж, а также рецензии на постановки в петроградских театрах «Маскарада» и «Отелло», короткие записи в альбомах, документальные свидетельства, связанные с жизнью Лунца. Где имелась возможность, тексты были сверены по рукописям или авторизованным спискам.
Итак, справедливость, кажется, торжествует. Произведения писателя, жаждавшего увидеть свою прозу напечатанной, свои пьесы поставленными, а киносценарии воплощенными на экране, наконец собраны. Но почему к радости примешивается горечь? Потому ли, что до этого торжества не дожили ни сам Лунц, ни его современники, среди которых Чуковский, лунцевский наставник в литературной студии при издательстве «Всемирная литература», человек, последовательнее многих придерживавшийся правила – в России надо жить долго?
