Денис Спиридонов Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда: Роман. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004, 352 с.
Еще до выхода книги я слышал следующую историю ее создания.
В один из осенних дней солнце светило особенно ярко. Писатель Дмитрий Липскеров направился за водкой в ближайший продуктовый магазин. Дорогой он с удовольствием цеплял груды осенних листьев своими туфлями и радушно оглядывался по сторонам. С одной из лавок Липскерову улыбнулся незнакомый, но дружелюбный с виду мужчина. У писателя было чудесное настроение - они пошли за водкой вместе, с тем чтобы потом выпить ее у гостеприимного Липскерова дома. Так все и случилось. Незнакомец оказался то ли морским пехотинцем, то ли сержантом милиции. Долго рассказывал о себе, а после очередной бутылки - вспылил. Накинулся на интеллигентного прозаика с кулаками... Погожий денек потерял свое очарование. Кленовые листья - раздражали. После выхода из больницы Липскеров сел за новый роман...
История, конечно, дурацкая. Но само ее наличие говорит о многом. Сплетнями обрастают если и не хорошие, то обязательно заметные книги.
В "Осени не будет никогда" Липскеров наконец стал Липскеровым. Во всяком случае - пытается нас убедить в этом. Мол, все, что выходило у него до этого, - лишь проверка отдельных элементов, отработка сценариев, заточка цветных карандашей, хлопоты у чертежей, талантливые, но небрежные эскизы. Больше десяти лет прозаик настраивал механизм своего авторского романа. Для подготовки этой книги он даже удвоил срок написания - до этого Липскеров придерживался плана "год работы - готовый роман". И вот выкатил из ворот своей лаборатории - радуйтесь, православные. Разумеется, в роман-машину хочется тыкать пальцем. Не стоит. Ткнешь - и развалится.
Липскеров - прозаик-наперсточник. До этого он прятал шарик под одним из трех стаканчиков и передвигал их медленно и учтиво - понимал невнимательность читателя. Так это было в "Сорок лет Чанжоэ". Каждый наперсток - сюжетная линяя. Линии менялись, сюжет продвигался - за этим можно было следить. Самые прозорливые даже угадывали, под каким стаканчиком в конце окажется шарик. В последнем (уже предпоследнем) романе "Русское стаккато - британской матери" Липскеров ускорил темп. Его руки изменяли местоположение наперстков, а сам аферист-рассказчик отвлекал внимание читателя обманными репликами-зарисовками. Сюжет петлял, плутал в эпохах, туманил глаза. Но кто-то еще называл положение шарика в итоге. Уже почти наугад...
В "Осени не будет никогда" автор увеличил число наперстков в несколько раз. Следить за его действиями стало почти невозможно. Зрителю остается только разводить руками и получать удовольствие (если это, конечно, можно назвать удовольствием) от самого процесса игры в роман-лохотрон...
"Рабочих" героев в романе - почти полсотни. Липскеров выверил каждый шаг в их истории. Люди превращаются в крыс. Крысы становятся людьми. Осенние листья оказываются банковскими чеками... Автор развлекает нас буднями силовых структур, зовет на секретные полигоны по тренировке животных-саперов, делится взаимосвязью алкоголя в неумеренных количествах и шедевров мирового изобразительного искусства. Козыряет своей фирменной эксцентрикой: "-Рыжий, рыжий! - дразнили Андрюшу в малом возрасте. - Конопатый, убил дедушку лопатой! - Это не я убил! - сопротивлялся Слизкин. - Это - мама с папой!.."
Главная история в романе, безусловно, история любви. Об этом кричат предисловия. На нее намекает рассказчик каждым своим предложением.
Любовь "заходит" на страницы трижды. Всякий раз при встрече с ней читатель замирает. Первый раз он уверен, что психотерапевт Сашенька, миниатюрная и красивая, полюбила недалекого рядового милиции Душко. Но мимо! "Он меня возбуждает тем, что подтягивается по двести раз!" - и надежды развеяны. Второй раз внимание захватывает единение двух крыс-гигантов, и читатель вновь чуть не плачет от этой трогательной love-story. Липскеров опять дает холостой залп: "Буду называть его Билл Коровкин, решила. Все-таки он мой первый мужчина!.. В груди потеплело... Тем временем первый мужчина крысы Мятниковой догрыз кусок арматуры и сказал: - Поворачивайся задом!"...
И только в третьей попытке, когда, казалось бы, уже не на что надеяться, а роман подходит к концу, писатель, наконец, раскрывает свои планы - опрокидывает набок все наперстки...
Обманул? Обманул. А вы что, хотели обыграть наперсточника? Радуйтесь, что только на бумаге!
