Денис Савельев Джеймс Хилтон. Затерянный горизонт / Пер. с англ. Л.Штерна. – М.: Б.С.Г.-Пресс, 2007. – 384 с.
Роман Джеймса Хилтона «Затерянный горизонт», написанный в 1933 году и в свое время ставший знаковым явлением масскультовой литературы, на русском языке публикуется, уверяют издатели, впервые. Вначале – несколько слов о сюжете. Тридцать первый год. Мятеж в британской колонии в Индии. Среди всеобщей неразберихи один из повстанцев угоняет самолет, на борту которого находятся четверо пассажиров: мисс Бринклоу, монахиня Восточной миссии, британский дипломат Конвей, капитан Малинсон, служащий вице-консулом, и международный финансовый аферист, укрывающийся от властей под именем Барнард. Это и есть основные действующие лица романа. Главный герой, Конвей, – этакий типаж человека-гения: внешне ему легко даются и спортивные победы в университете, и военная служба, и работа послом в Баскале.
В романе персонажей мало. Это нельзя назвать недостатком, так как ограниченное число героев и их довольно схематично выписанные характеры вполне соответствуют камерности книги, ее замкнутости в пределах одной сюжетной линии. Роман, строго говоря, больше напоминает схему, конспект, аккуратно и без помарок, как будто девочкой-отличницей, записанный в тетрадь. Фабула почти театрально условна: приходится верить на слово автору, что действие разворачивается в Гималаях, где, кстати сказать, сам Хилтон никогда не бывал. Характеры схематичны, крепкая мотивировка поступков героев отсутствует. Даже профессия Конвея – дипломат, – оттолкнувшись от которой можно было бы испечь вкусный и многослойный характер, не выстрелила. О том, что он был на войне, мы знаем только то, что он на ней был. Но о Конвее мы хотя бы что-то да знаем. О других персонажах мы не знаем ничего. Только имена.
Итак, похищенный самолет разбивается в горах. Герои остаются на произвол судьбы на горном плато под пронизывающим ветром. Но оказывается, что неподалеку есть таинственный монастырь Шангри-ла, в котором исповедуют смесь христианства с буддизмом. Никто не знает, где это, точка не отмечена ни на одной карте. Жизнь общины, населяющей долину вокруг монастыря, отличается спокойствием, умеренностью, близостью к природе, умудренностью, а главное – люди здесь живут очень долго, сохраняя молодость. Отца Перро, основавшего монастырь в начале ХVIII века, прибывшие в этот рай земной жертвы авиакатастрофы застают все еще живым. Более того, Перро решает сделать Конвея своим преемником (побеседовав с ним всего раза три, верховный лама отчего-то решил, что это тот самый человек, которого в монастыре ждали несколько веков, – так что любая «темная лошадка» совершенно неожиданно может стать преемником главного человека).
Идея книги проста, как в школьном сочинении: герой поставлен перед выбором – остаться навсегда в раю христианского смирения и буддийской умеренности, сохранить молодость и силы, прожить лет триста либо вернуться в мир человеческой цивилизации и мучиться чуждыми, но неизбежными страстями. Любому человеку можно сделать предложение, от которого нельзя отказаться. И для Конвея возможность жить в монастыре – такое вот предложение.
Но вот герой, для которого Шангри-ла – это вроде бы естественная финальная точка духовного пути, по непонятным причинам (ради драматичного поворота в сюжете?) вдруг выбирает совершенно ему чуждый цивилизованный мир, из которого его чудесным образом вызволили на угнанном самолете. Конечно же, убежав, Конвей горько сожалеет.
Мораль: не изменяйте себе, своей мечте. Просто, доступно, массово. Наверное, в этом и был секрет популярности книги. Впрочем, есть и другая, пожалуй, более важная причина, по которой этот роман стал в своем роде эпохальным. Во время Второй мировой войны Рузвельт распустил слух, что вблизи Японии у американцев есть секретная база «Шангри-ла», с которой якобы стартуют совершающие налеты на Токио американские бомбардировщики. Хотя в реальности самолеты стартовали с авианосцев. Японцы искали этот мифический аэродром до конца войны.
Не сам роман, но название монастыря превратилось сначала в символ (во многом благодаря политическому подтексту), а сегодня – в штамп. За этим словом сейчас слышится лишь шуршание и похрустывание зеленых клейких листочков с ликами президентов США. На эксплуатации этого слова уже сколочены капиталы. Несколько китайских городов боролась за право называться Шангри-ла. И в 2001-м Чжундянь наконец переименовали и таким образом дали законное право загребать клейкие листочки от расцветшего в миг туристического бизнеса.
