Владимир Данилкин
Все мы гоним сон долинный в трудном рвенье к высоте.
Карлос де Аэс. Вершины Европы, 1876. Мадрид, Прадо
В Москве среди переулков Арбата затерялось строгое двухэтажное здание – Дом Юргиса Балтрушайтиса. На его стене вывешена мемориальная доска – взгляд поэта выразителен даже сквозь камень. Сейчас это имя в России знают немногие. Конечно, оно известно литературоведам, немногочисленным читателям и еще тем, кто посещает этот самый дом, – сейчас это Культурный центр Литвы в РФ. Балтрушайтис не стал до конца своим в России, да и в Литве, ему двуязычному поэту, большая часть жизни которого связана все-таки с Россией, выпадает не слишком много внимания.
Почему-то большие имена часто выпадают из зоны широкого читательского интереса. Иногда в этом виновата политика. Во всяком случае, так обстоит дело сейчас, в начале XXI века. В начале XX это имя было знакомо намного большему числу читателей Российской империи.
Юргис Балтрушайтис родился 3 мая 1873 года в деревне Пантвярджяй (Пантвардис), в то время эти места входили в Ковенскую губернию. Его первые годы прошли там – о литовской природе и о деревенском быте он всю жизнь будет вспоминать с благодарностью и благоговением. Потом он скажет о своем «происхождении из среды малых мира сего». Это происхождение «могло воспитать во мне только одно чувство и одно убеждение, что глубочайшим долгом человека является пожизненная борьба за общую жизнь, одинаково справедливую, одинаково полную для всех».
После учебы в Каунасской гимназии поэт будет учиться (1893–1899) в Московском университете сразу на двух факультетах: естественно-математическом и историко-филологическом. Балтрушайтис овладел десятью языками и вначале стал известен как переводчик – Ибсена, Уайльда, Гамсуна┘ Первое авторское стихотворение появилось в печати в 1899-м.
Валерий Брюсов в мемуарной книге «Далекое и близкое» писал о нем: «Балтрушайтис как-то сразу, с первых своих шагов в литературе, обрел себя, сразу нашел свой тон, свои темы и уже с тех пор ни в чем не изменял себе».
И Брюсов был прав. Пожалуй, ошибся он только в том, что Балтрушайтис «нашел» свои темы – они уже в нем звучали. Это удивительная прозрачная поэзия – очень камерная, тихая, но когда ее читаешь – ощущаешь, что духовная реальность подступает очень близко:
Мы – туманные ступени
К светлым высям Божьих гор
Восходящие из тени
На ликующий простор
От стремнины до стремнины
На томительной черте
Все мы гоним сон долинный
В трудном рвенье к высоте.
Поэтический язык Балтрушайтиса скуп и сдержан, если читаешь его стихи долго, кто-то может почувствовать некоторую их монотонность.
В литературоведении Балтрушайтиса традиционно относят к символистам и иногда упрекают в том, что он «слишком символичен», во всем видит иносказание, символ.
Открывают его первый сборник – «Земные ступени» такие строки: «Вся мысль моя – тоска по тайне звездной/ Вся жизнь моя – стояние над бездной». Эти поразительные строки наиболее точно обозначают как и длинный человеческий и творческий путь Юргиса Балтрушайтиса, так и саму тайну пребывания поэзии в мире.
Начало его творческого пути пришлось на бурление Серебряного века – собрания у Мережковского, знаменитая «Башня» Вячеслава Иванова┘ Причудливые эзотерические построения последнего Балтрушайтис хлестко назвал «онанизмом┘ да еще на ярмарочной площади┘ в базарный день».
В эти же 1900-е годы он подолгу с семьей жил за границей, особенно в Италии. Тщательно, неторопливо готовил сборники «Земные ступени» (1911), «Горная тропа» (1912). Все эти стихи были написаны по-русски.
В революционном 18-м его избирают председателем Московского Союза писателей.
С обретением Литвой независимости его назначают в 1920 году чрезвычайным посланником Литвы в СССР. 19 лет – с 1920 по 1939-й – он провел в этом московском доме. Я недавно был там, под его высокими сводами. И хотя некоторые старинные вещи из интерьера, искусственно воссозданного в 90-е, увезли в музей, на их историческую родину, осталась не просто атмосфера старины. Здание до сих пор хранит пространство этого человека; еще минута, и кажется, он выйдет навстречу – высокий, тонкий, широкоплечий, подтянутый, с достоинством несущий подбородок.
Стихи появлялись реже, но появлялись. Творчество не прекращалось, но в СССР стихи не публиковались. Коммунистической России было не до духовных реалий горных вершин – она строила коммунизм. Говорят, что Юргис Балтрушайтис ходил по советской Москве и не знал, кому прочитать новые стихи.
В 1939 году он был переведен на дипломатическую работу во Францию, где его и застала Вторая мировая. Годы войны были очень тяжелыми для него – Балтрушайтис нуждался, часто голодал, но именно тогда стихи приходили к нему чаще. В 1942-м вышел сборник «Венок из слез».
Умер он в 1944-м. Есть легенда, что этой смерти не было и он ушел в монастырь. Как было на самом деле, сейчас сказать невозможно.
