Екатерина Васильева
Игорь Шарапов. Легенды и правда нового времени: из цикла «Верую» (Евангелие – 2: Возвращение).
– СПб.: Инапресс, 2012. – 208 с.
Когда-то Игорь Шарапов был активным участником литературного семинара братьев Стругацких. Но в фантастике не остался, хотя и реалистом тоже не стал. От своих учителей он перенял интерес к экспериментам в лабораторном смысле этого слова, играм ума, утопическим построениям с целью посмотреть, как поведет себя человек в тех или иных условиях. Его новый роман «Легенды и правда нового времени» представляет собой своего рода каталог таких экспериментов, за чистоту которых автор, правда, не вполне может поручиться, о чем свидетельствует уже само название, намекающее на то, что кое-какие данные попали к нему из чужих рук. В той «необязательности», легкости, с какой Шарапов отказывается от авторитета творца и кропотливого конструктора миров, уже отчетливо проступают черты постмодерна, поднимающие игру на более изощренный уровень, где отсылка к фантастическому жанру воспринимается разве что как иронический ход.
Все описанные в романе эксперименты строятся вокруг поиска человеком «выхода из сегодняшней жизни, такой, какая она есть», причем качество этой жизни в каждом конкретном случае не имеет абсолютно никакого значения. Директор института атомной энергетики добровольно уходит в монахи, в то время как другие герои, напротив, не жалеют ни времени, ни сил для получения руководящих должностей на атомной электростанции. Американский подросток по имени Чарльз Мэнсон (совпадение имен с известным серийным убийцей, конечно, не случайно), которого мама заставляет молиться и ходить в воскресную школу, только и ждет случая, чтобы убежать к сатанистам. Но как только ему удается утвердиться в группе в качестве идейного лидера, появляется новое желание – повторить подвиг Христа, которому и так уже, оказывается, втайне поклоняются чуть ли не все его подопечные-сатанисты. Молодой москвич мечтает о подвиге и с радостью отправляется на чеченскую войну. Но рамки этой войны оказываются для него слишком тесны, поэтому он постоянно ищет для себя новых возможностей реализации в качестве солдата, оказываясь по другую сторону фронта и сражаясь против недавних товарищей, чтобы в конце концов опять вернуться «к своим», но уже с новой, отчаянной целью – непременно искупить предательство смертью.
Выход за рамки собственной жизни и судьбы означает для героев Шарапова нечто намного большее, чем простое разнообразие. Это шанс почувствовать свою принадлежность к силе, несравнимо более могущественной, чем общественные нормы и соображения личного комфорта. Можно сказать, что это жертва, как ее понимал Тарковский: некое действие, не имеющее никакой другой цели, кроме как заявить Богу, что ты о нем помнишь. Однако у Шарапова эта жертва приобретает угрожающие масштабы, разрушительные не только для того, кто ее приносит, но прежде всего для окружающих. Так, сын арабского шейха, не знающий отказа в своих самых экзотических желаниях, хочет теперь только одного, того, что нельзя купить ни за какие деньги, – «умереть за весь белый свет, перед этим проводив его самого (белый свет) в могилу». В результате он, как и другие персонажи главы «Террорист», становится террористом-смертником. Момент обретения себя здесь совпадает с моментом потери, растворения в своем божественном предназначении. Однако Шарапов полностью лишает это событие героического пафоса, показывая всю произвольность, случайность, даже банальность контакта с «высшими силами», внушающими человеку мысль о решающем повороте в его судьбе. Как правило, это некие невидимые «голоса» или таинственные незнакомцы, которым «избранный» почему-то сразу и беспрекословно верит. Но в этом и состоит, по Шарапову, специфика любой настоящей веры – «служить безропотно, не прося ничего взамен», а также не задавая лишних вопросов. Ведь Бог играет с человеком в свою непредсказуемую игру, и единственный шанс за ней уследить – это перестать искать в этом какую-либо логику или мораль.
 Любишь риск? Фото Владимира Захарина |
«Легенды и правда нового времени» – философский роман о «невозможной близости к Богу», сопротивляющийся, несмотря на ироничный тон рассказчика и очевидную схематичность описываемых случаев, поверхностному прочтению. Пренебрегая реалистическими деталями, автор как бы сразу отодвигает в сторону очевидное, обнажая наиболее жестокие, потаенные пласты мироустройства, которые так хочется объявить фантазиями или легендами. Ну а что если все это действительно правда?
