Поэтесса

Книги некоторых авторов разве что для натюрмортов годятся. Фото Евгения Никитина

В книжный магазин вошли двое: мужчина и женщина. Дверь скрипнула, словно кровать, и эти двое прошли внутрь магазина к фортепианным стеллажам. Фортепианным, потому что корешки стоявших на них книг напоминали клавиши, располагавшиеся от пола до потолка, – и вместе все это великолепие представляло собой даже не фортепиано, а стоявший в храме культуры огромный орган, готовый зазвучать божественной музыкой.

Вошедшие, мужчина и женщина, подошли к маячившей за прилавком продавщице и неуверенно остановились возле нее, некоторое время не решаясь о чем-то спросить. Мужчина был невысоким и, несмотря на весеннюю прохладу на улице, не носил шапку. Его с большими залысинами голова разрывалась от предельно допустимого давления от вчера выпитого спиртного. Тем более он был немолод, и его густая, похожая на седые морские волны борода напоминала жесткую сеть, в которой, казалось, рыбкой запуталась душа женщины, стоявшей сейчас рядом с ним.

Женщина являлась намного его моложе. Красота женщины, подчеркнутая безобразной внешностью ее спутника, казалось, готова была повеситься от такого соседства. Дама походила на превратившийся в человека цветок, и надетая на ее черноволосую голову небольшая аккуратная шляпка только усиливала это сравнение, так как шляпка и облегающее ладную фигуру соломенного цвета пальто напоминали бутон и вазу.

Наконец, после некоторого непродолжительного молчания, похожий на некрасивый щетинистый мускул мужчина проявил волю и, поздоровавшись с продавщицей, сказал, указывая на свою спутницу:

– Вот это наша замечательная поэтесса Ирина Смирнова, скоро ее будут принимать в Союз писателей. Мы хотели вашему магазину предложить взять на реализацию несколько книжек с ее стихами.

Поэтесса вынула из сумочки четыре экземпляра тонкой в мягкой обложке книги стихов и показала их продавщице. Некрасивый мужчина подхватил этот жест своей женщины и воодушевленно воскликнул:

– Пожалуйста, добавьте данную поэтическую клавишу в вашу прекрасную книжную симфонию. Уверяю: она украсит эту симфонию и сделает ее еще более волшебной.

Мужчина даже улыбнулся, распространяя вокруг себя превратившиеся в характерный запах триста граммов водки, выпитых им накануне вечером. Сморщившись, продавщица чуть отвернулась от огнедышащего мужчины и с некоторым презрением проговорила:

– Во-первых, брать книгу или нет, решает директор магазина, а во-вторых…

– Может, вы подскажете телефон директора? – перебила продавщицу поэтесса, но та, грубовато напирая, катамараном слов продолжила гнуть свою линию:

– Книги местных авторов у нас никто не покупает. Вон там они лежат.

Продавщица небрежно махнула в сторону отдельно стоявшего столика, на котором лежали с десяток небольшим форматом книг. Они не походили на клавиши, так как были брошены на этот столик и лежали, словно забытые стройматериалы так и не построенного величественного здания. Они не были допущены до музыкального инструмента книжных полок и покоились на столе, похожие на надгробные плиты.

На глянцевой, словно мраморной, обложке одной из поэтических книжек был изображен букет цветов, что еще больше придавало ей надгробный вид.

Мужчина и женщина подошли к лежащим на кладбище столика этим поэтическим могилкам и начали разглядывать книжки, перебирая одну за другой, раскрывая их и проникая в тексты, похожие на принадлежащие дереву Поэзии листья. Поэтесса одну за другой открывала книжки-надгробья и просматривала их. Изнутри, после снятия плит, ее взору обнажались похожие на белые кости страницы, обросшие черным мясом строк. Она то и дело уточняла у продавщицы стоимость этого мяса. Мужчина с безучастным видом стоял рядом, ему неинтересен был их рыночный разговор.

Он любил эту женщину, а она его – нет. Вот и вчера, когда он снова выпил и сел на жалобно заскрипевшую кровать, она начала его ругать и даже пригрозила с ним расстаться, обидно назвав его гномом. Но он не обиделся, а, устало опустив тяжелый от выпитого сосуд головы на подушку и пристроив поудобнее ореол бороды, икнув пару раз, попытался забыться нелегким сном.

Она, видя такую его покорность, воодушевилась и с еще большей силой начала его упрекать и походила на цветок с ранено ощетинившимися шипами. Женщина ударила мужчину. Он, прикрывшись рукой, жалобно вскрикнул и постарался еще более удобно устроить бороду на подушке…

Сейчас же, находясь в магазине, они мирно стояли возле прилавка с книжками местных авторов и даже решили купить пару из них: с букетом цветов на обложке и еще одну, под темный мрамор с прожилками.

Расплатившись со сразу подобревшей продавщицей, красивая поэтесса и толстый маленький мужчина чинно вышли на улицу под холодный дождь.

Томск