0
2509
Газета Проза, периодика Интернет-версия

15.11.2018 00:01:00

Гугельхупфы, рожденные отвращением

Про чумных монстров, болезнетворных карликов и моровую деву

Тэги: проза, роман, история, германия, гофман, михаил булгаков, кексы, ромовые бабы, монстры, карлики, дармштадт


проза, роман, история, германия, гофман, михаил булгаков, кексы, ромовые бабы, монстры, карлики, дармштадт Кексы в сахарной пудре – традиционный немецкий вариант ромовой бабы. Фото Pixabay

Федор Грот. Ромовая баба: Роман.

– Новый мир, 2018, № 9, 10.

Одна из наиболее замечательных черт текущего литературного десятилетия: оно удивительно богато на штучные, энигматичные, странные, зачастую неформатные романы, написанные на русском языке и явившиеся нам, читающим по-русски, словно из ниоткуда. «Духов день» Феликса Максимова, «Оранжерея» Андрея Бабикова, «Уникум Потеряева» Владимира Соколовского, «Скит с океаном внутри» Виктора Голубева, «Случайному гостю» Алексея Гедеонова, «Неизбирательное сродство» Игоря Вишневецкого – эти и некоторые другие романы являются для 2010-х тем же, чем для далеких 1930-х были «Третий Рим» Георгия Иванова, «Виктор Вавич» Бориса Житкова, «По ту сторону Тулы» Андрея Николева, «Ост-Индия» Сергея Шервинского, «Город Эн» Леонида Добычина или, например, «Семь лун блаженной Бригитты» Александра Чернявского-Черниговского: вихрем неожиданных, будоражащих воображение текстов, которые обречены на долгое вхождение в историю русской литературы через нескончаемые забвения и переоткрытия. Места в этой истории им уготованы малоприметные, едва ли адекватные их нескромной художественной ценности. К числу таких романов относится и «Ромовая баба» Федора Грота.

Конец XIX века. Гартмут Шоске – сын дармштадского пекаря, наполовину немец, наполовину лужицкий серб – обнаруживает в себе дар видеть духов разномастных болезней и недугов, поражающих людей и сеющих несчастье. Наткнувшись в отцовской пекарне на невесть откуда взявшихся болезнетворных карликов, Гартмут испытывает такое отвращение, что на месте уродливых призраков моментально появляются «гугельхупфы» – круглые сладкие кексы в сахарной пудре, традиционный для немецкой кулинарии вариант бабы. Способности Гартмута немедленно замечает барон Карл Готлиб фон Берлепш, мрачноватый владелец солидной библиотеки справочников и бестиариев чумных монстров. Аристократ помогает юному Шоске подкрепить силу знаниями; в частности, Гартмут выясняет, что царицей чумы является страшная моровая дева, скрывающаяся где-то на Востоке, – и тут начинается приключение без прикрас, тяжелое, полное утрат и горькой платы за мудрость, перебрасывающее из Германии мостик в Россию – через Персию.

Сноска «Нового мира» сообщает, что Федор Грот – псевдоним живущего в Москве «российского ученого, кандидата исторических наук, специалиста по экономической истории Германии XIX века». Из текста романа тем не менее отчетливо следует, что заявленный дебютант – состоявшийся художник слова; достаточно, к примеру, посмотреть, как он изображает раскинувшийся перед Гартмутом Петербург 1898 года: «Каменное тело города было плотно вжато в сеть рек и каналов. Огромные, крашенные в желтую охру дома, каких он еще не видел в Европе, казалось, трещат от жильцов. По улицам, по узким известняковым тротуарам, по деревянным торцовым мостовым двигалась разнородная толпа – чиновники в сюртуках, приказчики в фартуках, модницы в шляпках, бородатые мужики в картузах. Пролетали извозчичьи пролетки и богатые выезды с гербами. Не только на улицах города царило столпотворение – реки и каналы были запружены дымящими пароходами, баржами, баркасами, катерками, яликами. Вся Нева проросла целым лесом мачт, пестрящих разноцветными флагами иностранных государств».

Под стать и прочие художественные решения: первая половина истории, во многом посвященная взрослению героя, выдержана в тональности романов Дианы Уинн Джонс, вторая – более тяжелая, выписанная с привлечением реально существовавших фигур – по интонации ближе к Михаилу Булгакову, Александру Кондратьеву, самым смелым рассказам Павла Зальцмана – и ни на одну страницу не покидает это насквозь фантазийное пространство дух великого Гофмана. «Ромовая баба» – роман продуманный и лаконичный, при этом полет воображения в нем не ограничен ни историей, ни мифологией, ни интуитивной авторской осторожностью. Трудновообразимый роман, словно принесенный на журнальные страницы неестественно теплым осенним ветром.         


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Фавориты супертурнира в Карлсруэ пока держатся в тени

Фавориты супертурнира в Карлсруэ пока держатся в тени

Сергей Макарычев

Марина Макарычева

Магнус Карлсен и Дин Лижэнь на старте пропустили вперед румынского гроссмейстера Рихарда Раппорта

0
366
Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
1423
Нелюбовь к букве «р»

Нелюбовь к букве «р»

Александр Хорт

Пародия на произведения Евгения Водолазкина и Леонида Юзефовича

0
1026
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
496

Другие новости