0
3119
Газета Проза, периодика Интернет-версия

22.11.2018 00:01:00

Из дневника простодушного

По мотивам повести Николая Гоголя «Записки сумасшедшего»

Тэги: гоголь, дневник, семья, работа, писатели, редакция, премия


гоголь, дневник, семья, работа, писатели, редакция, премия Навоображают себя писателями, а у самих ни гроша за душою. Владимир Маковский. Литературное чтение. 1866. ГТГ

Октября 3.

Встал поздно, и когда жена принесла мне счет от косметолога, поспешил одеться. Я бы не навестил редакцию, кабы не надежда выпросить у кассирши подорожные вперед. Знаю, какую постную мину состроит начальница службы экспедирования. «Что это у тебя, Поприщин, в голове всегда ветер гуляет? – зудит. – Дело так спутаешь, что сам сатана не разберет, задание выполнишь, а сообщить забудешь. Рассеян не по должности». Завидует, что я со многими в редакции на короткой ноге.

Я надел штормовку, потому что хлынул ливень. Из благородных только наш брат курьер попался мне. Я, как увидел его, смекнул: «Нет, приятель, ты не по делам спешишь, а за той юбкой, что летит впереди, и смакуешь ее ножки».

На углу дома – дивная реклама: «Обучим писательскому ремеслу. Недорого». Но я осадил себя фактом без аргументов: веселая жуть подкатывает к сердцу, когда думаешь о том, что в особняке на Тверском сейчас поспевает автор «Театрального романа» или, черт побери, «Котлована»! Прошел улицу Забелина, повернул направо, затем налево, в Хохловский, дошел до его изгиба и остановился перевести дух перед трехэтажным «старичком» желтого колера. Здесь моя работа, здесь мой дом скорбей.


Октября 4.

Заглянул в кабинет Главного: с минуты на минуту должен созреть важный документ. Главный, должно быть, очень начитан. Творит в ауре шкафов с фолиантами своих опусов. Я видел названия: на французском, немецком и даже на иероглифах. Такая слава, что нашему брату и приступу нет. Государственный человек!

Ожидая пакет в приемной, я неспешно листал родную «Литературную политику». Минул полдень, пробило три часа, а пакет еще не изготовили. В половине четвертого отворилась дверь и выплыла секретарша: «Вы свободны, Аксентий Иванович. Порешили, что документ уже не нужен…» Дома большею частию лежал на диване, почитывал и слушал «ящик». Воистину, нет такой глупости, которую нельзя было бы показать по нашему ТВ!

  

Ноября 6.

Разбесила начальница: «Ну скажи, что ты делаешь?» – «Я ничего не делаю, – отвечаю. – А что? Ад замерз?» – «Что ты воображаешь себе? – не унималась она. – Что ты – писатель? Ну, посмотри на себя, что ты такое? Ведь у тебя нет ни гроша за душою. Куды тебе думать о том!»

Я пренебрег ее бессильною злобою: не дал Бог ума – черт подарил должность. Разве я из каких-нибудь официантов или охранников? Я джентльмен. Мне – 45. В мои годы, по-настоящему, только и начинается карьера. Будем и мы писателем, а репутация заведется сама собой.


Ноября 13.

Видел Главного. Странный. В редакции бывает редко. Говорит мало, а тут разошелся. Беспрестанно вел беседу сам с собою: «Дадут или не дадут?» Обратился и ко мне: «Как вы думаете, Поприщин, получу или не получу?» Я потерялся, пожал плечами и ретировался.

По дороге обдумывал слова Главного. Никак, ждет повышения, ордена или, подымай выше, Нобелевки?


Декабря 3.

Что с того, что он писатель. Отчего происходят все эти несуразности? Отчего я курьер и с какой стати я курьер? Может быть, я какой-нибудь безвестный гений, а только кажусь курьером? Ведь сколько примеров: какой-нибудь простой, не то чтобы интеллигент, а из кухаркиных детей или бабуинов, – и вдруг открывается, что он в администрации, а иногда и министр. Когда из простолюдина выходит эдакое, что же из интеллигента может выйти? Вдруг, например, я вхожу в писательском мундире от-кутюр: у меня в правой руке трость, на левой руке «Ролекс», через плечо голубая лента, ведут белого коня…


Декабря 5.

Новость дня: наш Главный пожалован Золотой цепью.


Декабря 21.

Звонила начальница, так как уже две недели не хожу в должность. Ради смеха пошел. Она возомнила, что буду каяться, но я равнодушно сел на диван. В минуту все засуетилось: приехал Главный. Редакционные бросились наперегонки. Я же ни с места.

Когда все утихло, мне подсунули заявление об увольнении по собственному желанию. Думали, что я подпишу и всё. Как бы не так! Где подписывается Генеральный, я оставил автограф: «Ухожу по злой воле изведшей меня начальницы».

Воцарилась немая сцена. Я кивнул рукою, мол, «без комментариев» – и вышел. В коридоре сестры и братья по перу поздравляли лауреата Золотой цепи. Виновник торжества приглашал в подвал на банкет. Мне на чужом уже пиру делать было нечего.


Декабря 30.

Вспомнился унтер Пришибеев: «Мир изменился, и жить на свете уже никак невозможно». А впрочем, напишу-ка я книгу «Призвание – курьер». Не зря же догадал меня случай с моим умом и талантом испробовать эту профессию…


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


"Открытая рана" Италии

"Открытая рана" Италии

Александр Тараканов

Каждый десятый житель Апеннин находится на грани полной бедности

0
3146
Московская служба занятости 27 июня предложит горожанам вакансии без эйджизма

Московская служба занятости 27 июня предложит горожанам вакансии без эйджизма

Елена Крапчатова

Почти 150 компаний обеспечат соискателям более 3000 предложений о работе

0
2084
Трудовые резервы России прячутся в тени

Трудовые резервы России прячутся в тени

Ольга Соловьева

Меры по включению потенциальных работников в экономику подготовят к 2026 году

0
3141
Рейтинг выпускников: прецедент или неверные критерии?

Рейтинг выпускников: прецедент или неверные критерии?

Почему самых успешных работников культуры готовит Университет имени Баумана

0
3994

Другие новости