54 градуса

Труп, да не тот. Федор Бронников. Сцена убийства. 1859. Вольский краеведческий музей, Саратовская обл.

Когда я зашел в офис в 9 утра, начальница меня сразу порадовала новостью:

– Алекс! Сегодня на твоей улице праздник! Рэнди нашли мертвым в ночлежке в его комнате с ножом в спине.

– Рэнди?!

На глаза навернулись слезы. Тот двухметровый сумасшедший Рэнди, который сидел 20 лет за убийство и оставлял мне сообщения, что он меня порубает на тысячи кусочков и пошлет этот фарш моей маме? Бог существует!!! Моя мама никогда не получит такой замечательной посылки! Я пустился в пляс прямо в офисе. Начальница рассмеялась:

– Иди в ночлежку и получи от машины из морга расписку, что они забрали его труп, чтобы мы могли официально закрыть дело! Они будут там в 11 утра.

У двери комнаты дежурил полицейский. В комнате колдовали следователи. Я увидел ногу Рэнди. Полицейский сказал:

– Следователям надо еще какое-то время. Из морга приедут в 2.

У меня было целых три часа. Я вспомнил, что здесь недалеко живет баска Химения, с которой я встречался целых два года семь лет назад. Позвонить и зайти, если она дома? Хотя как это утром она дома? Должна быть на работе. Но чем черт не шутит? К моему счастью, Химения болела гриппом и сегодня на работу не пошла. Через 10 минут я уже у нее дома пил чай, и мы вспоминали общих знакомых.

Химения родилась на границе Франции и Испании в многодетной семье – банде контрабандистов, которую возглавляла ее мать. Даже в самые лютые морозы они переправляли через Пиренейские горы оружие, наркотики, а во время Второй мировой – евреев. В 14 лет Химения ушла работать в маленькую гостиницу и, как хватающая все на лету, быстро пошла вверх. Потом ее перевели в Париж, потом в Лондон, а сейчас она руководила отделом в одной из самых больших гостиниц в центре Нью-Йорка.

Личная жизнь у Химении после того, как она меня прогнала, не складывалась. Семь лет назад она сказала, что я ее тяну вниз, а она так хочет стать другим человеком. Записалась на курсы балета, йоги и философские «Как быть счастливым в XXI веке». Несмотря на знойный испанский темперамент и французскую интеллигентность, мужчины ее боялись. Она была слишком свободолюбива и никогда ни под кого не собиралась подстраиваться. Непокоренная! Плюс у нее был черный пояс по карате.

Сейчас Химения болела и чувствовала себя очень одинокой и несчастной. Я посматривал на ее фигурку и подумал об Алине. Еще немного – и я уговорю ее переехать ко мне. Химения достала из шкафа бутылку и налила мне рюмку:

– Это мне мама прислала.

– Что это?

– «Изарра 54». Травяной баскский ликер. 54 градуса! Тебе должен понравиться.

Мне, конечно, еще в офис, но я был настолько доволен, что Рэнди отбросил копыта и с Алиной какой-то прогресс, что не удержался. И какой вред от одной рюмки? Мы опрокинули. Ух, какая теплая пошла! Травы там какие-то. 54 градуса – это, конечно, серьезно! А как эти травы на меня подействуют, понятия не имею. Мы закусили яблоком, и Химения посмотрела на меня:

– Вот за что я люблю русских – ничего не боятся. Американские мужчины стали бы смотреть, сколько градусов, сколько калорий. Достали бы пипетку – и из нее по капельке! Не мужчины, а трусы! У нас в горах бы они не выдержали. Я бы сама в пропасть столкнула такого. Давай еще по одной!

Отступать было некуда. На кону была репутация всех русских. Мы выпили. Потом еще по одной. Потом Химения стала учить меня танцам баскских контрабандистов. Это было комбинация танцев и физических упражнений, чтобы не замерзнуть в горах. Она стала тереться об меня, и мои губы встретились с ее губами. Мы оказались в кровати и начали друг друга раздевать.

Я проснулся с ужасной головной болью через два часа. Химения лежала у меня на груди. Без четверти два! Черт, мне надо в ночлежку! Голова кружилась, и я никак не мог попасть ногами в брюки. Сердце и ныло, и болело одновременно. Чертов ликер! Треть бутылки еще стояла на столе и зловеще улыбалась. Но ничего, подлая «Изарра 54»! Я к тебе еще вернусь! Через десять минут я был у дверей комнаты Рэнди. По дороге купил кофе. Полицейского нет, комната опечатана. Я побрел назад в офис. Сердце то колотилось бешено, то внезапно замедляло бег. Я купил еще кофе. Что я скажу Алине? Что изменил ей с баской-контрабандисткой, которая в возрасте 10 лет носила оружие баскским сепаратистам через границу? Что мы танцевали танец баскских контрабандистов? Промолчать? Но меня будет мучить совесть. Я так не смогу! Я должен признаться. Нет, я этого не переживу! Трещит голова. «Изарра 54» бьет по ней со всей силы молотком. Я буду валяться у Алины в ногах и просить прощения.

Начальница увидела меня и закричала:

– Где ты шлялся?! Быстро со мной к директору!

Мы зашли к директрисе, которая насупилась и строго спросила:

– Где ты был с 11 до 2?

– Полицейский сказал, что из морга приедут в 2, и я пошел перекусить. И в библиотеке посидел.

– Ты должен был прямо там находиться и не отлучаться! Звонили из полиции. Они не могли найти, кто бы опознал Рэнди. В ночлежке все обкуренные, на них нельзя полагаться. Своих имен вспомнить не могут.

– Когда я вернулся в 2, там было опечатано.

– А ты знаешь, что в 12 Рэнди вернулся в свою комнату полностью обдолбанный и понятия не имеет, чей труп у него в кровати? Сейчас в участке дает объяснения. По-моему, его уже отпустили. Иди теперь – встречайся с ним и убедись, что ему еще надо платить пособие.

– Как?! Он жив???!!!

– Что с тобой? Тебе плохо? Эй! Он упал со стула и не может встать! Он задыхается! Он держится за сердце! Дайте ему воды! 

Нью-Йорк