Гогэм-таун выдержит двоих

Бойтесь девочек в костюмах сверхлюдей. Особенно если это не девочки. Кадр из сериала «Бетвумен». 2019

Шестилетний Бенджамин Уинфри – сирота-подкидыш, воспитывается при женском монастыре «Свидетелей Иеговы». Настоятельница – матушка Чунь Цы – психопатка с садистскими наклонностями, держит детей под постоянным психологическим давлением, издевается над ними, крадет выделяемые на детей фонды. Она внушает маленькому Бену, что от него отказались, так как он совершенно никчемный и родители хотели вовсе не его, а девочку. И чернокожую. У нее, мол, такие чудесные жесткие антрацитовые кучеряшки – а не такие убогие белесые сопли на голове; очаровательный расплюснутый носик – а не безобразный узкий шнобель; восхитительная блестящая черная кожа – а не бледное, прозрачное, веснушчатое недоразумение англосакса. И вообще существо мужского гендера и Caucasian race – это самая низшая ступень в современном обществе. Недаром Дарвин был из таких же.

В возрасте 13 лет Бенджамин начинает осознавать, что его тяга к женщинам как к высшим существам становится непреодолимой. И точно так же как эта тяга овладевает им, он (поочередно, хотя и не всегда) овладевает персоналом приюта. Через полгода, осознав, что в ближайшее время его ждет мультиотцовство, которое идет вразрез с его эмоционально-кармическим спектром, молодой Уинфри бежит.

Минуло 10 лет. Благодаря упорному труду, кровавым мозолям, но в основном благодаря лютой удаче (подсмотренная сразу после побега криминальная разборка обогащает Бенджамина на пару миллионов долларов, десяток кило кокаина и чуть не тонну стволов различного оружия) Уинфри ныне – практически крестный отец Гогэм-тауна. Но детские комплексы держат его крепко, и нерастраченная семейная сентиментальность («Пусть мама услышит, пусть мама придет, пусть мама меня непременно найдет…») толкают его на решительный шаг: если он станет тем, кого хотели его родители, – они непременно отыщутся!

Трехлетняя череда крайне дорогостоящих и болезненных операций приводит к ошеломляющему успеху: теперь Бенджамин – сногсшибательная чернокожая бестия. И с обретением высшей (женской) сущности приходит осознание (особенно после прочтения некого конфиденциального архива, доставшегося Уинфри совсем незаконными методами), что тех самых мифологизированных «мамы и папы» нет и не будет. Он(а) – незаконнорожденный (и нелюбимый) помет матушки Чу Цынь, которая вымещала на нем злобу на соблазненного, изнасилованного и убитого ею студента Оксфорда.

Бенджамин(а) возвращается в приют: то ли чтобы поговорить с матушкой (во всех смыслах), то ли еще зачем. Разговор не задается с самого начала: крепко вбитая тяга к Высшему женскому овладевает им, и он по второму кругу овладевает персоналом приюта, теперь уже в равной им ипостаси. Шокированная (профессиональным полицейским шокером) матушка Чу Цынь вынуждена наблюдать за всем этим: трудно закрыть глаза с отрезанными веками.

Напоследок, вдоволь напогружавшись во внутренний мир монашек и унося в себе кусочек сердца каждой из них, Бенжамин(а) покидает горящие развалины приюта. Гогэм ждет свою Госпожу…

Пак Чаланик. Транскиндеры: Роман / Пер. с англ. Антона Свириденко.– Нью-Йорк: Morronhead Publishers LLC, 2021. – 440 с.

Детство и юность Эфраима прошли почти как у всех: первые шаги, первые слова, первая влюбленность, первая драка, первые двойки и первые похвалы, первый портвейн и первая поллюция… Хотя стоп, вряд ли у всех первая поллюция связана с чем-то-в-ночи, шорохом кожистых крыльев и запредельным визгом ультразвука.

Войдя в возраст, когда ночные фантазии подсознания уже поддаются контролю разума, Эфраим покидает отчий замок: Гогэм-таун как раз вел очередную «маленькую победоносную войну». Через пять лет, демобилизовавшись, домой молодой наследник Баттонов возвращается совершенно другим человеком. Хотя…

Хирурги сделали все возможное (огромные гонорары гарантировали, что это именно все), так что даже делившие с ним ложе искренне считали Эфраима «весьма привлекательным молодым человеком». Но фантомные крылья жутко зудели, и вся его сущность нестерпимо требовала ночного полета…

Особенно сейчас, когда над Гогэм-тауном звучал торжествующий клич Черной Госпожи. «Наш город – не Боливар. Он и не то выдержит», – думали обитатели Гогэма, торопясь укрыться в крепостях своих домов. Лишь утро покажет, кто ныне правит тут, в этом мрачном месте разбитых сердец и сгоревших мечтаний.

Мытищи