В хороших отношениях с жабой

Не сад-огород, а целый зоосад… Фото Евгения Никитина

Моральный кодекс огородника

Похоже, я обнаружил в своем огороде если не первородный грех, то по крайней мере полнейшую безнравственность – причем она появилась там задолго до меня. Это пучок-трава, или стык-трава, или змей-трава – правильное название не знаю. Я поступаю как Адам: едва увижу новое растение – даю ему имя. У моей «безнравственной» травы тонкие красивые стебли. Когда вырываете их или выкапываете длинный корешок, кажется, что вы успешно избавились от нее. Но через день-другой на том же месте вылезают уже с полдюжины новых побегов. Сколько ни пропалывай – трава делается сильнее. Истребление ей только на пользу. Если проследить за тонким белым корнем, окажется, что он тянется под землей, пока не встретится с собратом, и вскоре вы обнаружите целую подпольную сеть. Ее где-то хорошо спрятанный центр рассылает десятки очень живучих остроконечных здоровых побегов, и каждый готов стать самостоятельным растением. Единственный рецепт одолеть эту напасть – одна мотыга и две руки, которыми нужно тщательно разрыхлить землю. Даже на небольшой участок уйдет немало времени – может быть, и целое лето, но если вы справитесь, дальше трудностей не будет.

Я уже сказал про полную растительную безнравственность. Она заключается в том, что если вы попытаетесь вырвать и искоренить этот растительный грех, вылезший наружу (а если его не видно из-под земли, какое вам до него дело?), то наверняка заметите, что такие грехи уже опутали своими корешками весь огород. Нельзя убрать один, не задев остальные. Пожалуй, проще потихоньку срезать стебли, скажем, по воскресеньям, принарядившись как в церковь и приняв набожный вид, чем пытаться искоренить все подполье.

Примечание. В борьбе за огородную нравственность сгодится любой священник, у которого хватит мужества целый день помогать мне окучивать картошку. Но кому это нужно, кроме ортодоксов.

Хотя моральные качества растений в целом и сорняков в особенности оставляют желать лучшего, я твердо убежден, что разума им не занимать. Взять хотя бы одну лозу, что (или кто) проросла примерно на полпути между виноградной шпалерой и бобовыми стеблями на грядке – футах в трех от того и другого, но чуть ближе к шпалере. Едва выбравшись из-под земли, лоза огляделась, чтобы понять, что делать дальше. Шпалера уже занята, стебель свободен. Второй вариант показался лозе перспективнее: больше воздуха и света плюс единоличное владение бобом. Так что виноградная лоза потянулась к бобовому стеблю и начала решительно взбираться по нему. Это был такой же осознанный, разумный выбор, как у мальчишки, который озирается среди леса, решая, на какое дерево вскарабкаться. Кроме того, как лоза поняла, что ей нужно продвинуться в определенном направлении ровно на три фута, чтобы найти искомое? Явное проявление разума.

А вот моральные качества сорняков просто омерзительны. Поэтому вырвать сорняк – значит совершить благодеяние. При этом я чувствую себя так, словно изгоняю грех. Мотыга становится орудием возмездия, я – апостолом, облагораживающим природу. Такой подход к делу придает искусству окучивания и прополки невиданное благочестие, делая сей труд возвышенным. Теперь это не просто времяпровождение, а исполнение долга. И по мере того как дни – и сорняки – удлиняются, вы начинаете воспринимать свое занятие именно так.

Наблюдение. Тем не менее огороднику не обойтись без прочной пластинки-лезвия на черенке. Мотыга – хитроумное приспособление, позволяющее быть очень сильным в самом невыгодном положении.

Но самое печальное в этом году – явление полосатого жука. Тот еще двурушник, к тому же закованный в латы. Неприятен по двум причинам: зарывается в землю, чтобы его не нашли, и улетает, чтобы его не поймали. С виду красив, как все жуки, но подл: подгрызает растительный стебель у самого основания и губит, причем без всякой видимой выгоды для себя. Я нахожу его на и грядках с огурцами (надеюсь, в этом году разразится эпидемия холеры и огурцы не пригодятся), и среди кабачков (да и невелика потеря) и дынь (все равно никогда не созревают). Лучший способ одолеть жука – сесть возле грядки и терпеливо наблюдать. При достаточном проворстве есть шанс его изловить, но на это уйдет бездна времени – не только день, но и часть ночи: жук летает и в темноте и исчезает к полудню. Если вы встанете раньше, чем сойдет утренняя роса, – а сходит она очень рано, – то успеете посыпать грядки золой (зола для меня – просто панацея; чудесно, когда можно исцелить растения только одной золой), которую жук не любит. Но лучше всего завести жабу, чтобы она ловила жуков. У нее с жуком сразу возникает глубокая взаимосвязь. Приятно видеть такое единение примитивных животных. Трудность в том, чтобы заставить жабу сидеть на грядке и караулить. Если вы со своей жабой в хороших отношениях, то все получится. Иначе придется возвести вокруг грядки целый частокол, чтобы жаба не смогла перепрыгнуть его и сбежать. Так что у меня завелся зоопарк – неожиданно для маленького огорода, совершенно не претендующего на лавры Парижского ботанического сада.

Чарльз Дадли Уорнер, Хартфорд (штат Коннектикут)

Диакон и форель

Эта форель оказалась весьма любопытным созданием. Думаю, она была наслышана о воскресном дне не хуже диакона Марбла, который решил, что форель злит его нарочно. Можно сказать, Марбл слегка помешался на этой форели. Все время о ней вспоминает:

«Как-то воскресным утром, когда я ехал мимо озера, за прибрежными ивами раздался громкий всплеск. Футах в десяти – даже меньше – я увидел форель длиной с мою руку, выгнувшуюся, словно тетива лука, с каким-то насекомым в пасти, пойманным на завтрак.

– Боже милосердный! – я чуть не выскочил из повозки.

Но тут вмешалась моя жена Полли:

– О чем ты только думаешь, черт побери? Сегодня священный день отдохновения, ты едешь в церковь! Конечно, диакону сейчас самое время думать о рыбалке!

Ее слова охладили мой пыл. Хотя, признаюсь, ненадолго я даже пожалел о своем сане. Но оказалось, что это не важно: я приезжал сюда и на следующий день, и еще пару раз, но форели не было видно, хоть я и соблазнял ее всякими приманками.

В следующее воскресенье я ехал к озеру не в силах отделаться от не подобающих моему сану мирских мыслей. Я пытался читать вслух катехизис, но стоило нам приблизиться к прибрежным ивам, как я уже не мог оторвать взгляд от воды. Я дошел до четвертой заповеди, но как раз в тот момент, когда я вопросил Полли: «Что нужно делать согласно четвертой заповеди?» − раздался всплеск.

– Господи, Полли, мне так нужно поймать эту форель! – вырвалось у меня.

– Я сразу заметила, что ты сегодня читаешь катехизис без души, – тут же отозвалась жена. – Значит, вот как ты отвечаешь на вопрос о почитании дня Господня? Просто стыдно за тебя, диакон Марбл. Тебе лучше забыть эту дорогу и ездить в церковь другим путем – за холмами. Будь я диаконом, я бы не позволила себе выбросить из головы катехизис одним ударом рыбьего хвоста.

Вот так все лето мне пришлось добираться в объезд, за холмами». 

Генри Уорд Бичер, Нью-Йорк

Перевод с английского Евгения Никитина.