Мопассан и отравленый сидр

Во-первых, бумажные книги – это красиво. Фото Андрея Щербака-Жукова

Чтение – это сила! Факт известный, но, как мне кажется, не вполне конкретный. Процесс чтения, безусловно, важен и первостепенен, но почему все забывают о физическом носителе – бумажных книгах? Они теперь – вымирающий вид, краснокнижный, что абсолютно незаслуженно. Несправедливо. Я считаю, что нужно бороться за их права. Потому что, во-первых, бумажные книги – это красиво, а во-вторых, они спасают жизни. Я лично в этом убедился. Так сказать, эмпирически.

Недавно я как инженер-наладчик ездил в Казахстан на нефтяное месторождение. Жил я там в вахтовом поселке – в вагончике, переоборудованном под четыре комнаты, кухню и туалет-душ. Меня подселили к электрику Ержану. Это был мужик лет пятидесяти. Мусульманин – без фанатизма. Насчет работы – профессионал. По-русски говорит лучше любого русского – типичный алмаатинец. После работы Ержан выключал телефон и смотрел на кухне телевизор. Других вариантов скоротать время в вахтовом поселке не было: интернет не работал, а спортзал ремонтировали.

Что касается меня, то я читал книги. У меня с собой было три: Ги де Мопассан «Жизнь», Джозеф Хеллер «Уловка-22» и неофициальная биография группы Rammstein.

– Дай что-нибудь почитать, – попросил у меня Ержан спустя неделю. – Задолбал этот телевизор!

Я дал Ержану Мопассана. Казах проглотил француза за два вечера. Роман так впечатлил электрика, что он, только дочитав «Жизнь», тут же начал ее перечитывать. После второго раза последовал третий.

– Дай что-нибудь в таком же стиле, – попросил Ержан, возвращая мне книгу.

Но ничего похожего на Мопассана у меня с собой не было. Я дал коллеге биографию Rammstein, предупредив, что книга, как и творчество группы – на любителя.

– Брутальная борисмоисеевщина! Извращенцы! – вынес свой вердикт Ержан, когда дочитал биографию. – Еще книги есть?

Я дал ему последнюю из трех – Джозефа Хеллера, сказав, что стиль автора специфичен, но роман и особенно его название – культовые вещи. В Америке даже есть группа с таким названием, очень известная. Ержану «Уловка-22» не понравилась от слова «совсем».

– Не осилил. Чушь какая-то! – отрецензировал Ержан американский роман. – Разве это жизнь?

– Это классика литературы абсурда, – заметил я.

Ержан ничего не ответил: развернулся и ушел на кухню смотреть казахстанские новости.

* * *

Работы на объекте завершились через полтора месяца, и теперь нам предстоял нелегкий путь до Алма-Аты: сначала с месторождения до ближайшего аула, а уже оттуда – в областной центр, где есть аэропорт.

Утром мы сдали постельное белье и подошли к КПП. Около ворот стояли две машины: старый «козлик» и новый джип, а также двое наших коллег: Петр и Даир. Они курили сигареты и мотали головами под музыку.

– Это что, Rammstein? – насторожился Ержан.

– Точно, они, – усмехнулся я. – Это же «Ду хаст».

Немцы духастили из японского джипа.

– Я не поеду с раммштайновцем! – категорически заявил Ержан. – Это грех будет!

Я безразлично пожал плечами. Вскоре подошли водители – два обычных парня. Мы с Ержаном сели в «козлик», а Петр и Даир – в джип. Дорога была убитой после дождя, и ехали мы осторожно. А вот «раммштайновец» понесся как оглашенный. Мы догнали его только через час, когда их джип с отлетевшим колесом стоял на обочине дороги. К сожалению, помочь мы им ничем не могли – ни инструментом, ни подвезти: в «козлике» тупо больше не было места.

– Правильно, что мы с этим раммштайновцем не поехали, – Ержан победно улыбнулся.

– Чтение сэкономило нам кучу времени и нервов! – подтвердил я. Тоже победно.

В аул мы добрались только к обеду и, конечно же, сразу забурились в кафешку: выпить и закусить. Однако ничего крепкого в меню не было – только слабоалкогольное. Пиво «Ячменное» и сидр «22 фрукта». Я предложил бахнуть по сидру: хотелось сладенького.

– Не нравится мне число 22, – ответил Ержан. – Абсурдное больно. Нехорошее. Давай лучше по пиву.

Мы заказали «Ячменного». На закуску взяли косичку и сухой сыр, который тюрки называют «курт». Сели за cтолик и, никуда не торопясь, стали общаться. Мы наслаждались долгожданной цивилизацией. Ержан плотно налегал на пиво – сильнее меня раза в два. Так мы и просидели с ним до самого закрытия кафе, до десяти часов вечера. Вывалившись на улицу, мы стали искать машину. Нам нужно было кровь из носу попасть в аэропорт к пяти утра, но переговоры с таксистами шли туго. Наконец я сторговался с одним мужиком: он за тройную цену пообещал уговорить своего братишку. План сработал. Хмурый братишка подъехал за нами на серой «буханке». Он недовольно курил и вообще старался не обращать на нас никакого внимания.

Первые минут двадцать мы ехали молча. Было неловко. Наконец Ержан не выдержал и открыл пиво. Братишка проигнорировал. Тогда я тоже пшикнул банку. Между мной и Ержаном завязался разговор. Сначала мирный, но потом Ержана вдруг переклинило по синей лавочке. Он начал жаловаться на русских, которые надменно с ним разговаривают, не только считая себя умнее всех казахов, но и ставя казахов на один уровень с обезьянами.

К возмущениям Ержана присоединился таксист. Якобы у него тоже были подобные ситуации. Я, конечно, осудил таких русских: нам нужно жить в мире. Без всяких национализмов! Ержан согласно кивнул и заверил, что лично он – за всех! А меня он категорически уважает – особенно за роман «Жизнь», который поразил его до глубины души.

– Он напомнил мне о моей любимой маме! – Ержан всхлипнул.

– Мама – это святое! – согласился таксист. Его звали Жолдас.

Ержан начал пересказывать Жолдасу сюжет французского романа. Закончилось все это тем, что оба казаха плакали: Ержан – из-за паскудства бытия и воспоминаний о маме, а таксист – потому что сам мог бы написать такой роман, но жизненные обстоятельства не позволили ему получить высшее образование. В аэропорт мы опоздали ровно на одну минуту: регистрация закрылась.

– У нас тут девушка с аула работает! – вдруг вмешался таксист.

Он кому-то позвонил: говорил на казахском.

– На третью стойку! – крикнул он по-русски.

Там стояла прекрасная казашка.

– Хорошего полета! – улыбнулась она, протягивая нам билеты.

Мы побежали на паспортный контроль. Потом – досмотр. Затем – зал ожидания. Когда мы туда зашли, диктор как раз начал объявлять наш рейс на посадку.

– Успели! – Ержан выдохнул. – Жолдас просто молоток! Кто бы мог подумать!

– Чтение объединяет! – заметил я.

Мы зашли в самолет. Расселись. Стюардесса стала разносить свежую прессу. Я взял газету, потому что на бескнижье и газета – книга. Заголовок на первой же странице гласил: «Массовое отравление сидром: 22 погибших». На фотографии – бутылка «22 фрукта».

– Смотри! – я ударил Ержана локтем.

Он сначала взглянул невнимательно, но только увидел фото как тут же выхватил у меня газету.

– Чтение спасает, – присвистнул я.

Ержан помедлил.

– Нет! – возразил он. – Не столько чтение, сколько бумажные книги. Электронную я бы никогда не стал читать. Не того я поколения.

Я рассмеялся: Ержан был чертовски прав.

– Покупай бумажные книги или умри! – смачно произнес я. Отличный лозунг.

Завелись моторы. Наш самолет выкатился на взлетную полосу: набрал скорость и взлетел. Я раскрыл газету и погрузился в чтение. С удовольствием! С энтузиазмом! Потому что чтение с бумаги – это не только сила, но еще и судьба. Это уж я теперь точно знаю.

Реутов