Петит

ВСЕ-ТАКИ шведы - страшные богохульники. Что не напишут, все получается "Легенда о Великом Инквизиторе". В одиннадцатой "Иностранке" смотри на эту тему роман Пера Улова Энквиста "Пятая зима магнетизера" (пер. со шведского Ю.Яхниной) - о похождениях европейского лекаря XVIII века с магнитом в кармане и палатой ума в голове, который занимается исцелением людей, играя на их, людских, слабостях и пороках. До поры до времени люди лекарю верят как Богу, но стоит ему проколоться - мочат без размышлений. Финал у романа открыт - казнить лекаря или миловать, пока неизвестно - а сам текст напоминает лучшие образцы шведской прозы вроде "Карлика" Пера Лагерквиста.

Второй хит номера - литературный гид, посвященный на этот раз эксцентрику и писателю Лоренсу Даррелу, - тому самому, у которого младший брат про зверей писал и звался Джеральдом. Старший же писал про людей и звался Лоренсом. Понять по гиду, однако, отчего это Лоренса сравнивают с Джойсом и Прустом, невозможно - опубликованные рассказы напоминают Тэффи, и только. Так что читать в гиде интересно не прозу его, а письма Генри Миллеру, где Даррел выдает различные перлы типа: "Однако чего в "Улиссе" больше, сюрреализма или Джойса? Я думаю, все-таки сюрреализма". Но есть и роскошные фразы - вот одна из них про восточных женщин, то есть о том, в чем Даррел истинный был гений: "Забавно, как женщина сменяет здесь женщину, и Бог его знает, что остается в итоге, и каждый раз все поверхностней: Габи, Симон, Арлетт, Дон, Пенелопа... И лишь Цыганка Коэн пышет темным жарким пламенем из-под густых тунисских бровей; пикантная, ни дать, ни взять шекспировская Клеопатра; алжирский зад, мальтийские ресницы, пальчики и ноготки из Смирны, бейрутские бедра, афинские глаза, андросский нос и рот, который вопит и мурлычет, как бесноватые ведьмы из Хомса или Самарканда. И фиумские груди. Так какого же черта?"

Глеб ШульпЯков

"Новое литературное обозрение" # 45 (5), 2000

Сорок пятый номер НЛО очевидным образом распадается на три неравные части. Центральная - по положению и по смыслу - посвящена Иосифу Бродскому. Здесь его собственное эссе "Размышления об исчадии ада", воспоминания близких и не самых близких друзей (Сергей Максудов, Людмила Штерн, Евгений Солонович), мнения о поэте Ольги Седаковой и ровесников иных стихотворений Бродского - Александра Леонтьева, Бориса Рыжего, Дарьи Суховей. Очерк первых шагов "бродсковедения" (Йон Кюст "Плохой поэт Иосиф Бродский: к истории вопроса"), филологические заметки Льва Лосева, Константина Поливанова, Олега Лекманова, Андрея Ранчина, Романа Тименчика, Александра Жолковского. Из двух оставшихся частей первая представляет читателям социолога культуры Пьера Бурдье и серию заметок на тему "литература и власть" (Вера Проскурина "Крылов и Екатерина II", Марк Липовецкий "Сказковласть: "Тараканище" Сталина", два P.S. к книге "Мистики и отравители" - Андрея Зорина и автора Якова Гордина). Последняя часть - региональные проблемы и библиография.

"Нева", # 11, 2000

Одиннадцатый номер "Невы" в разделе "проза и поэзия" представляет стихотворные подборки Надежды Поляковой, Натальи Перевезенцевой, Вадима Халуповича, Ивана Стремякова. Рассказ Юрия Красавина "Хуторок" - неторопливая сельская идиллия, где основная мысль: "Ведь природа облагораживает человека, очищает душу и тело. Она приучает трудиться, а труд как молитва┘". Приблизительно та же идея, но от противного, утверждается в рассказе Валерия Барзаса "Пахан". Последняя надежда народа - в силе жизни, в способности "упрямо обустраивать все вокруг себя". Никаким паханам, пусть и самым крутым, верховным, этой силы не осилить. "Арбузная история" Дмитрия Каралиса - из почти забытого прошлого, с овощными базами и комсомольскими путевками на БАМ.

"Лабиринт", Литературный альманах, Пермь, # 1, 2000

Издательство "Вся Пермь" выпустило первый номер литературного альманаха "Лабиринт". По замыслу составителей, читатель увидит, что в Перми живут и работают талантливые авторы с разными манерами письма: реалистической, сюрреалистической, фантастической. В Альманахе три раздела - поэзия, проза, эссеистика. Среди авторов Нина Горланова, Вячеслав Букур, Юрий Власенко. Редактор и составитель, секретарь местного союза писателей Анатолий Субботин выступает на страницах и как прозаик, и как эссеист. Каждый заявляет о себе собственным словом. По большей части это слово жизнеутверждающее, что отрадно. Еще отраднее было бы видеть в альманахе труды пермских "молодых", а не только тех авторов, что зарекомендовали себя публикациями в центральных журналах.

"Звезда", # 10, 2000

В октЯбрьском номере "Звезды" помимо стихов Натальи Гранцевой, Михаила Окуня, Дениса Датешидзе, Марии Бортковской печатается роман "Елена" Гоар Мартиросян-Каспер (с двумя планами - таллинским и Аргосско-Троянским) и - посмертно - "Корова" Геннадия Гора. В предисловии к публикации Андрей Битов рисует симпатичный образ "перепуганного таланта", ленинградского писателя, известного и безвестного, нелепого и несгибаемого, соцреалиста по содержанию, сюрреалиста по форме, а может быть, и наоборот. Писатель Гор пишет лозунгами и вещами, очень близко к манере немого кино. "Вещь и человек - это проблема, которая еще не затронута ни одним писателем. Подсмотреть, почувствовать и описать, как вещь изменяет человека, - вот задача задач. И со временем я разрешу ее. Со временем. А пока, пока я только смотрю всеми глазами, во все глаза, всеми своими ушами". Не важно, прав ли Гор по отношению к другим писателям. Важно, что так хочет он, и читателю потребуются все его глаза, все его уши, чтобы не пропустить ни слова, ни штриха, и тогда ему откроются неслыханные картины, и они будут грандиозны. "Это рисунки воображения, смелого, как выстрел". Это портреты вещей и зверей, людей и растений, именно портреты, но "без всякой внешней фотографичности". Портрет коня, похожий "на фигуру, вырезанную из дерева, и на пряник, и одновременно на живого коня", именно потому, он, может быть, выглядит живее. Слова цепляются за слова, слова тоже похожи одновременно на деревянные соцагитки, на ярмарочные прибаутки и на живые, яркие, броские, разительные слова. Кулак поджигает корову, но она гонится за ним, это "огонь, который начинается рогами и заканчивается хвостом". Вот она догоняет его, "догорая шерстью, но еще живая". И вот прыжок. "И вот удар. И кулак у ней на рогах. Кулак повис на ее рогах, как сено на вилах. Так погиб кулак". Это конец. Конец действия. Но слово еще продолжает звучать. Потом звучит тишина. Для всех последующих материалов номера "Корова" Гора - крайне невыгодное соседство. Начатая публикация романа Ларри Мак-Мертри "Покидая Шайенн" могла бы при более удачных обстоятельствах стать сенсацией, здесь же звучит маловыразительным лепетом. Впрочем, перевод - не оригинал, но и американский писатель основную нагрузку возлагает на диалог, на реплики персонажей. Красноречие вещей перекрывает человеческую речь.

"Арион", # 3, 2000

ОЧередной номер журнала поэзии "Арион" представляет поэтические голоса (Алейник, Булгакова, Беликов, Машинская, Фадин, Выборнов, Шульпяков, Новицкая, Кенжеев и др.), критические эссе (Шайтанов о Слуцком, Хелемский о Кислике, Татьяна Бек о Сухареве, Бирюков об авангарде, Перельмутер - обо всем и ни о чем). "Групповой портрет" - пишущие на русском поэты Израиля (представлены Татьяной Миловой). Стихи Чарльза Симика публикуются в переводе и с преамбулой Григория Кружкова. Ольга Хвостова предлагает фрагменты поэмы "Слово Даниилу Заточнику".

А.Г.