Ходит хоббит с чебурашкой

Александр Анашкин любил писать стихи, запускать мирные самолетики. Опалиха. Октябрь 2010 года. Фото Ольги Рычковой

С Александром Анашкиным я познакомился заочно году в 1998–1999-м на сайтах stihi.ru и termitnik.ru. Точнее, я тогда еще не знал, что это Саша Анашкин (Саша – это не фамильярность, а давность лет), но мне полюбились стихи некоего Байчи, и стихи некого Кровельщика, и Марио, и еще стихи неких тайных личностей, которые все были в то время клонами Александра Анашкина, хотя в основном он писал комментарии и рецензии – часто в стихотворной форме – под клоном Байчи. Например:

Ходит хоббит с чебурашкой –

маленькой бутылочкой.

Ну ни капельки не страшный,

очень даже миленький.

Это ответ на рецензию Ирины Рубановой (Елка-Моталка). Поэтическая братия начала нулевых на сайтах со свободным размещением стихов в основном развлекалась стихотворными потешками и дразнилками. И сейчас, через 25 лет, мне легко определить человека, вышедшего из сетевой поэзии по задорному желанию иронично и самоиронично писать шутливые опусы, дразниться, дурачиться, несмотря на звания, регалии, публикации в толстых журналах, книги и полученные литературные премии. Начало нулевых – это время большой поэтической игры.

Дереву уподоблюсь,

стану шуметь листвою,

громче, чем твой автобус

фыркает, уходя.

Или останусь строгим,

как молчаливый глобус, –

очень похож на землю,

но не сама земля.

Сегодня утром мне стало интересно, и я вбил ник Байчи в Яндекс. Тут же выскочил китайский полководец. Бай Ци – выдающийся китайский полководец царства Цинь. Командовал циньскими войсками на протяжении более 30 лет, предпринимал осады городов 70 раз. По его приказу было убито около миллиона человек, за что он получил прозвище «мясник по человечине». Как-то не подходит для Саши. Саша был коренаст, розовощек, весел и сед уже в 30 лет. Я не видел Сашу в печали, я не слышал от Саши плохого или злого слова. Когда Саша смеялся, все вокруг тоже начинали смеяться, и не только оттого, что Саша любил носить с собой фляжку с горячительным (О! Эти фляжки!), но и потому, что в присутствии Саши не смеяться было нельзя.

Копаюсь в Яндексе дальше и нахожу в радиотехническом форуме какую-то прошивку от baychi. Вот оно! Саша в обыденной жизни был замечательным инженером-изобретателем. У него был не один патент на изобретения. Он и зарабатывал на жизнь как инженер-изобретатель. Я вообще не уверен, что Саша серьезно относился к своим стихам, да и к поэзии в целом. Мне кажется, ему просто нравилось жить легко, свободно, радостно и беззаботно, как того позволяли нулевые. И поэзия, как и изобретательство в его понимании, и означали свободу. Свободу, как ее понимал Саша Анашкин.

Примерно в 2001 году сайт termitnik.ru, основанный Владимиром Шевчуком и Андреем Новиковым, стал проводить в реале встречи сетевых авторов в «Театральном особняке» – театре, расположенном в Москве на станции метро «Римская». Руководил театром в то время Дмитрий Артис. На первую встречу пришли: Герман Власов, Михаил Квадратов, Евгений Никитин, Яна-Мария Курмангалина, Алексей Рафиев, Андрей Новиков, Борис Панкин, Юрий Коньков, Алена Бабанская, Сергей Шестаков, Илья Леленков и многие другие. Был там и Александр Анашкин. С тех пор и началась наша реальная дружба, которая так или иначе длилась до самой Сашиной смерти. Поэты, которые приходили на эти встречи, читали стихи в маленьком уютном черном зале «Театрального особняка». Вот, например, из Сашиного стиха 2002 года «Рыбы»:

Даже наши рисунки

на плоскости – знак

уменьшения мерности,

ради потребности помнить.

Хочешь, я нарисую тебя

и сотру в этот раз

с точки зрения снега,

пока он летит невесомый?

Или кружится ветром,

свивая спираль ДНК

с пляской красных телец,

с частотой сокращений

сердечных,

создавая из воздуха то ли себе

человечков,

то ли нам, центробежным,

с большими глазами зверька.

Поэты этого круга позже организовали литературное объединение «Рука Москвы» («Рукомос»). Саша стоял немного в стороне, но входил в число действующих членов «Рукомоса», куда, например, также входили: Андрей Новиков, Юрий Ракита, Анна Павловская, Алексей Свинухов, Дмитрий Плахов, Игорь Куницын, Лена Гончарова, Наталья Демичева, Олег Шатыбелко, Константин Прохоров и прочие. Он часто выступал с поэтами «Рукомоса», участвовал в вечерах. И первая подборка Александра Анашкина появилась в печати именно в журнале «Рукомоса» «Сетевая поэзия». Возглавляли его Андрей Новиков и Юрий Ракита.

Саша любил путешествовать, в частности в Коктебель. Он с большим удовольствием приезжал на Волошинский фестиваль, организатором которого являлся Андрей Коровин, и участвовал в программе фестиваля.

…и смотреть на мир глазами самолета. Юрьев-Польский. Февраль 2015 года. Фото с авиамодели Александра Анашкина

Ходил Саша в Коктебеле в темно-оранжевой косоворотке с крымским орнаментом, на седой голове его красовалась крымская шапочка. Чем-то он напоминал Максимилиана Волошина. Такой же плотный, коренастый и веселый. Казалось, если дать ему посох и снять сандалии, то можно спутать с Волошиным. Сохранились чудесные фотографии полетов Саши на параплане – он летит, а там внизу раскинулась Коктебельская бухта, величественные горы, яркие яхты, шхуны и кораблики, мощные пирсы и маленькие, маленькие люди. Мне кажется, Саша так и не удостоился никакой премии Волошинского фестиваля, хотя был дипломантом. Запомнился какой-то год, когда он для участников фестиваля придумал свой собственный приз – набор серебряных рюмок и фляжку (кто бы мог подумать!). Вручала этот специальный приз девушка, Саша был непубличным человеком. Его жизнь текла тихо и незаметно, далеко от глаз публики.

2006 год был значимым для Саши. В издательстве Руслана Элинина выходит его первая и единственная прижизненная книжка «Другая метрика».

Говорят, все изменится

после войны.

Пахнут сталью стволы

в соломоновой роще.

Научи убивать,

потому что так проще.

Все устали.

И мы никому не нужны.

Говорят, у деревьев

похожая смерть.

Ветви делают взмах

и ложатся на землю.

Некрасиво лежат.

Но не спят и не дремлют.

Подожди, дай немного

еще посмотреть.

Говорят, за минуту

до слова «Огонь!»

зажигается свет,

и в холодной квартире

кто-то, выпив воды,

видит солнце в надире.

Научи умирать,

не качай головой.

В журналах «Крещатик» и «Новый берег» выходят подборки стихов. В 2007 году стараниями Ольги Юрьевны Ермолаевой появляется его большая подборка «Невесомость» в журнале «Знамя».

колокольчик страны ледяной

господин хрусталя разливного

что ты делаешь рядом

со мной

в механических снах

невиновных

им не верят пока мы вдвоем

не мешают не ищут

защиты

в оловянных нулях водоем

и фонарики в рыбах зашиты

лед великий серебряный век

все прозрачнее тоньше

тревожней

сколько держит теперь

человек

разобрать и собрать

невозможно

Ближе к 2010 году, когда распался «Рукомос», Саша практически исчез из литературного пространства. У него даже появилась философская концепция, что поэтическая жизнь сродни эволюции звезд.

Сначала происходит образование протозвезды – это встреча неизвестных поэтов.

Потом происходит формирование звезды – это образование литературных объединений и групп.

Звезда становится гигантом либо сверхгигантом – это достижение признания и славы.

Звезда превращается в белого карлика или черную дыру – участники литературного общества ссорятся и расходятся по своим норам.

Он закрывает страницы всех своих клонов в Сети, в том числе Байчи, создает архивную страницу, перестает публиковать стихи в Сети. После 2009 года я в основном пересекался с Сашей и его женой Олей Рычковой на даче Германа Власова в Конакове. Дача Германа расположена на берегу Конаковского водохранилища. У нас был свой ритуал: чтение стихов, водные процедуры, возлияния, поедание шашлыка и различной снеди, сон, чтение стихов, радость жизни, любовь к миру, рыбалка и уха, возлияния, плавания на надувных лодках, загар, поездки на Волгу на автомобиле Германа Власова, собирание грибов. Все это напоминало греческий симпозиум. Вместо тог мы ходили обернутые теплыми верблюжьими одеялами, вместо сандалий были вьетнамские тапочки, а учеников заменяли бродячие кошки и собаки. Мешали нам только комары и мошки, но и комары были поэтическими. Мы даже как-то в веселом настроении духа создали на даче литературное объединение «Конаковский мох», и об этом событии написал «НГ-Ex Libris».

А еще Саша запускал дрон. В наше время дроны ассоциируются с лавовыми атаками и жестокостями, дрон же Саши мирно парил над полями, реками и дачками, а называл он его ласково – «мой самолетик». Саша даже запускал его над Москвой. В то время это было редкое событие и никакого дополнительного разрешения не требовалось.

А потом я переехал из Москвы в Крым. После этого один раз я был у него дома, мы долго говорили о поэзии и общих друзьях, я гладил его кота, жена Оля разливала чай. Еще мы перезванивались, и не только на наши дни рождения. Если звонил Вайбер, я знал – это Саша. Саша всегда звонил по Вайберу. Один раз он позвонил, когда у меня вышла книга «Сталинский дворик», и долго и восторженно хвалил ее, Саша вообще был восторженным человеком. Если ему что-то нравилось, то он не скрывал своих чувств.

Последние годы Саши прошли в кругу семьи. Он тяжело болел. К нему приходили только друзья детства. Хоронили его тоже близкие родственники и друзья детства.

не говори, не говори,

не называй по именам,

пусть цифровые пузыри

пускает новая страна, –

мы в стороне, мы в стороне,

на безымянной высоте

печем картошку на огне,

лежим за этих и за тех.

нам хорошо, нам хорошо –

на все четыре стороны

летит небесный порошок,

и мы летим, погребены

в огромном воздухе окрест,

на расстоянии руки

мы ближе к перемене мест,

чем те живые дураки

в автомобилях, поездах –

наивной скорости запас, –

и придорожная вода

рябит, не отражая нас.

Иногда мне кажется, что Саша не ушел. Что вот сейчас зазвонит его Вайбер, и он грохочущим и веселым голосом позовет меня куда-то вдаль, к звездам, и мы, взяв коньяк «Коктебель» три звездочки, побредем по темной набережной в сторону горы Волошина, чтобы наблюдать ночное небо, читать стихи и слушать, как под шум морского прибоя где-то в зеленых садах звенят сладкоголосые цикады.

Спи спокойно, Саша. Мы тебя помним!

Симферополь