Лев Купершмидт
Возле входа на станцию «Третьяковская».
Фото автора
На Красной площади несколько лет назад появились небольшие теремочки, выкрашенные в серое. Они расположились на тротуаре около Исторического музея и хорошо просматриваются. Их формы сродни дачным сараям и в пространстве главного объекта культурного наследия страны неуместны.
Теремки эти совсем не редкость в ландшафтах современной столицы, их можно видеть на улицах и площадях, везде, где проходят инженерные коллекторы. Горожане видят и спотыкаются о них на Манежной площади, на Моховой, Кузнецком Мосту и в других местах. Десятки зеленых и серых конурок, сделанных на скорую руку, являются вентвытяжками.
Однажды мы с приятелем прогуливались по Большой Дмитровке. Я показал ему последние архитектурные изменения – вентобъекты, появившиеся в ходе реконструкции Дмитровского коллектора. Большинство из них были простой дачной формы, за исключением двух, имевших навершия в виде клумб. Видимо, последние делали по архитектурному проекту, остальные делали без него. Хозспособом.
Хотя все знают, что в городе все объекты, начиная с крупных градостроительных комплексов и заканчивая локальными художественными решениями, должны выполняться по проектам архитекторов, многое в городе строится так называемым хозспособом. Как, например, технические объекты, о которых здесь идет речь. Строители должны укладываться в срок и не успевают заказать архитекторам художественные чертежи.
Около входа на станцию метро «Новокузнецкая», на Кутузовском проспекте, в других местах стоят вентобъекты метро, похожие на остатки голливудского киберпанка. Сооружения до 6 метров высотой, они активно влияют на окружающее их пространство своей недоделанностью. Очевидным образом контрастируют с ними замечательные композиционные решения, основанные на теме вентобъектов метро, например, в районе монумента Кириллу и Мефодию на бульваре вдоль Лубянского проезда, Строгинском и Цветном бульварах.
Средовое поведение вентобъектов было выявлено в результате художественного мониторинга, проводимого автором этих строк в течение нескольких лет по личной инициативе. Следует отметить, что современные нормативы предусматривают плановый осмотр (мониторинг) зданий и сооружений на предмет их инженерного состояния. Так что предпринятый осмотр городской среды – вполне современное в эксплуатационном отношениидействие.
Художественный мониторинг выявил в городском хозяйстве малые объекты, не проработанные как архитектурно- художественные. Казалось бы, дело за малым! Поручить соответствующим инстанциям разобраться, выделить средства на переделку (очень небольшие средства) и проследить, как выполнено поручение. Однако не все просто.
Венткиоски стоят, как покореженные части подбитых броневиков, потому что хозяйственная, техническая жизнь города не совпадает с его архитектурными запросами. Архитектор не участвует в проектировании подземных технических систем, хотя и там есть для него работа.
В случаях, когда проектируется здание, в составе которого имеются подземные пространства, архитектор не проходит мимо вентобъектов, он чувствует образный потенциал формы, и тому есть множество примеров. Среди них – храм Христа Спасителя, основной объем которого обрамлен часовнями, «сделанными» из вентобъектов. Технические объекты превратились в украшение.
В городе появляются все новые и новые инженерные системы. Этим и характерна современная цивилизация. Телефон или автомобиль имеет срок службы. Облик города срока службы не имеет. Невозможно просто заменить инженерные сети или линии метро, как невозможно было в XIX веке просто снести защитные укрепления вокруг Москвы, превратившиеся позже в Бульварное кольцо, а потом – убрать сады, на месте которых появилось Садовое кольцо. Немыслима в XX веке утеря или эрозия объектов культурного наследия. Поэтому архитектор должен присутствовать в среде города, как хирург в операционной. В образном строе города мелочей нет.
Между тем нетрудно видеть, как сложился социо-инвестиционный климат вокруг проектирования технических систем города, которые строятся вне логики художеств. И здесь мы должны говорить о вытесненной общекультурной норме. Общество в целом должно защищать архитектуру малых форм, подобно тому как оно защищает объекты культурного наследия.
Стоит напомнить, что общекультурная норма не часть какого-либо экономического подхода. Если «большая архитектура» решает инфраструктуру поселений и во многом диктуется текущими хозяйственными воззрениями, то малая архитектура с ее художественным началом нуждается в поддержке общественности, горожан и властей. Художество в городе – неотъемлемая часть культуры и существует неотделимо от общественного мнения городского сообщества.
В настоящее время находится в стадии разработки дополнение к Градостроительному кодексу города Москвы – закон города «О сохранении исторического облика». Это первый шаг, но не единственный. Сохранение художественного облика города зависит от конкретного труда архитекторов. Сама возможность осуществления такого труда – вопрос культурного климата. Без общественной поддержки в городе нет диалога искусств. Архитектурный труд не достигает своей цели – целостности художественного облика города.
