Андрей Ваганов
Отбор выдающихся деятелей науки всегда был важной академической и государственной задачей. Фото автора
С 11 по 15 ноября в Москве проходит Общее собрание Российской академии наук. 11 и 12 ноября проведены общие собрания отделений РАН по выборам кандидатов в члены РАН и иностранные члены РАН. Собственно, выборы выдвинутых отделениями кандидатов состоятся завтра, 14 ноября. А в пятницу, 15 ноября, – утверждение протоколов счетной комиссии по итогам выборов.
«Блуждающий нерв»
Сами по себе выборы новых академиков и членов‑корреспондентов всегда были процедурой интригующей, полной внутриакадемических коллизий, столкновений научных, административных и субъективных интересов... Сегодня к этому добавилась явная и нескрываемая политизация, навязанная Академии наук извне.
Уже за полгода до выборов в РАН освещающий деятельность Министерства науки и высшего образования РФ Telegram‑канал «Научно‑образовательная политика» (НОП) отмечал: «Если выборы пройдут недостаточно прозрачно, а их результаты вызовут серьезные возражения (тем более громкие скандалы в публичном пространстве) – то будут сделаны окончательные выводы о неполной дееспособности РАН в новой системе научно‑технологической политики… Эти многочисленные обстоятельства и служат причиной того, что грядущим выборам в РАН мы уделяем так много внимания и придаем столь много не только научно‑технологического, но и политического значения».
Другие заголовки и высказывания, появившиеся в экспертном поле, не менее красноречивы: «Осенние выборы станут стресс‑тестом системы»; «В целом в высших эшелонах научно‑политической власти (Миннауки, АП, Правительство) сформировались достаточно позитивные ожидания от будущих выборов. Вмешиваться в них сильно не планируют, но каждая из ошибок и недоработок организаторов тут же будет зафиксирована. В случае возникновения конфликтов особенно внимательно будет оцениваться способность руководства РАН к их модерации»; «Государственные управленцы будут очень внимательно следить за ходом выборов и их итогами. Если процессы будут сомнительными с точки зрения прозрачности и демократичности, а в итоге усилятся позиции РАНдикалов, непримиримых консерваторов и сторонников политики «осажденной крепости», то влияние РАН будут постепенно минимизировать из‑за неизбежного кризиса договороспособности»...
Возникает вопрос: зачем нужна такая политизация выборов в РАН?
В 2014 году, то есть через год после начала реформы академической науки, в журнале «Эпистемология & Философия науки» (Т. XL, № 2) были опубликованы материалы дискуссии – о соотношении фундаментальных и прикладных исследований в современной науке. Известный отечественный науковед, доктор философских наук Валерий Горохов высказывал такое предположение: «Идея нашей бюрократии заключается в том, чтобы сконцентрировать в Российской академии наук (теперь, правда, уже в ФАНО) только фундаментальные исследования».
Объединение трех академий в одну структуру – РАН, передача академических институтов под эгиду сначала ФАНО (Федеральное агентство научных организаций), а с мая 2018 года – в Министерство науки и высшего образования РФ, еще и до сих пор многие ученые рассматривают как некую временную уступку, паллиатив, призванный сохранить саму институцию Академии наук. Напрасно.
Тогда, пять лет назад, еще можно было строить, как казалось, непротиворечивые, логичные экспертные конструкции. Например, приходилось слышать в академических кругах такое мнение: «Для власти академия – это некая ценность. На этом надо «играть», это надо использовать. Надо налаживать политический диалог с властью».
Подразумевалось, что правительство, предприняв реформу Академии наук, все‑таки имеет какие‑то рациональные соображения относительно дальнейших целей государственной научно‑технической политики (ГНТП). Может быть, даже меркантильные, но все же – рациональные цели. Сегодня никто ничего уже не собирается «концентрировать» в РАН. Тем более – никакой фундаментальной науки. Иллюзий быть не должно. Любой паллиатив приводит к реорганизации, любая реорганизация приводит к ликвидации. Что сегодня мы фактически и наблюдаем.
Постоянная полемика «министерских» с «академическими» призвана создать симулякр ГНТП. Российская академия наук – это декоративный социально‑политический аппендикс на здоровом «теле» нацпроекта «Наука». Не более того. Не случайно, что и нынешние выборы в РАН еще загодя стали политизироваться.
Четко это выразили авторы НОП: «Российская академия наук с 2013 года перешла в стадию активного функционирования как участника политического процесса. Именно тогда, лишившись статуса «Министерства фундаментальной науки», она превратилась в «блуждающий нерв» определенной части научно‑образовательного сообщества, а в поддержке РАН теперь (парадокс, да и только) часто объединяются коммунисты‑консерваторы и либералы‑реформаторы».
Правильнее, конечно, было бы сказать, что РАН буквально волюнтаристским решением перевели в статус активного «участника политического процесса». Но это уже детали.
Наглядный пример целенаправленной политизации выборов в РАН и самой РАН как институции – обыски 30 октября 2019 г. в Физическом институте РАН и в квартире директора ФИАН, члена‑корреспондента РАН Николая Колачевского. Отпущенный под подписку о невыезде Николай Колачевский в обращении к коллегам по Отделению физических наук заметил: «Маски‑шоу в тихом академическом районе в центре Ленинского проспекта за неделю перед выборами в Российскую академию наук – это сильный ход. Учитывая, что ФИАН исторически предоставляет свои просторные залы для процедуры проведения выборов в отделение физических наук РАН – это вдвойне сильный ход. Не хотелось увязывать эти два события – но научная общественность уже сама пришла к выводу».
Кстати, сегодня, задним числом, новые оттенки смысла можно заметить в последнем выступлении в качестве президента РАН академика Юрия Осипова. Напомним, Юрий Сергеевич возглавлял Академию наук с 1990 по 2013 год. 28 мая 2013 года с трибуны Общего собрания РАН он заявил: «Академия наук сохранилась и развивается и потому, что с самого момента ее воссоздания понимали, что она не должна в своей работе исходить из политических и идеологических вкусов, пристрастий и действий всевозможных партий и групп, отдельных лиц, в том числе и работающих в Академии наук. И это спасало нас не раз. Достаточно вспомнить 1993 год.
И сейчас я настаиваю: Академия не должна играть в политические игры, но она обязана конструктивно сотрудничать с государством на профессиональной основе и на этой основе защищать и обеспечивать все наши права и существование».
Сменивший Юрия Осипова на посту президента РАН академик Владимир Фортов уже 9 сентября 2013 г. на внеочередном Общем собрании РАН вынужден был признать: «Наши противники пытаются нас сдвинуть в сторону политического противостояния с руководством страны. Нам надо не потерять поддержку руководства. Нам нельзя допустить эмоциональных акцентов и акцентов, связанных с политическим ароматом». Насколько удалось выдержать эту линию, опять же, показывают последние события вокруг ФИАНа.
РАН оставили с НОЦем
Нынешнее Общее собрание Российской академии наук особенное еще и по другой причине. Оно – первое с того времени, как Министерство науки и высшего образования РФ «встало на крыло» после своего возникновения в мае 2018 г.
Другими словами, Миннауки полностью сформировалось и сформировало свою идентичность, свой функционал. Общее собрание РАН происходит в стране, где полностью «перелопачен» научный ландшафт.
Уже больше полутора лет идет процесс запуска нацпроекта «Наука»; к 2021 году в его рамках должны быть созданы 15 научно‑образовательных центров (НОЦ).
В турбулентном состоянии находится научная аспирантура.
Принципиально изменена (монополизирована, или, если угодно, стала однополярной) система научных фондов.
|
|
Еще совсем недавно выдающиеся отечественные ученые вряд ли могли предсказать, что ждет Академию наук в начале XXI века: Анатолий Александров, Яков Зельдович, Александр Прохоров, Николай Доллежаль... Фотовыставка «Параллельные пересечения» в Архиве РАН, март 2015 года. Фото автора |
В конце июля обнародован приказ Миннауки «Об утверждении рекомендаций по взаимодействию с государственными органами иностранных государств, международными и иностранными организациями и приему иностранных граждан в территориальных органах и организациях, подведомственных Министерству науки и высшего образования РФ», ограничивающий научные контакты российских ученых с их зарубежными коллегами.
В сентябре президент РАН Александр Сергеев заявил о готовности довести до руководства страны и правительства протест научной общественности против планов отбора собственности научных институтов. Тема возникла после обнародования решения правительственной комиссии обеспечить возможность министерствам переезда в новое здание в Москве... Но этому обстоятельству не надо удивляться.
Дмитрий Ефременко, доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН в упоминавшемся выше выпуске журнала «Эпистемология & Философия науки» (2014) подчеркивал: «Ради мимолетного макроэкономического эффекта и удовлетворения аппетитов нескольких групп влияния, заинтересованных в перехвате контроля над имущественными активами РАН, разрушается практически единственная сохранившаяся структура, способная обеспечить возвращение России в число стран, чья экономика растет благодаря развитию наукоемких технологий».
Другими словами, фактически сломана прежняя, складывавшаяся 300 лет система научных исследований. Вместо нее создается некая новая конструкция. Власти пытаются нас (и себя прежде всего) убедить, что те же НОЦ «…это не просто одна из форм грантов или субсидий. Это механизм формирования новой институциональной матрицы научно‑технологического развития на основе синтеза науки, образования и реального сектора экономики».
Но и с этой «институциональной матрицей» что‑то пошло не так. По оценке Счетной палаты, в первом полугодии 2019 года национальные проекты были профинансированы на 32% от годового плана – 560 млрд руб. из 1,8 трлн. Минфин оценивал кассовое исполнение нацпроектов на середину сентября в 47%.
Тем не менее министр науки и высшего образования РФ Михаил Котюков, отчитываясь в рамках правительственного часа в Совете Федерации о мерах правительства РФ по обеспечению научно‑технологического развития России, уверял парламентариев, что в результате реализации нацпроекта «Наука» к 2024 году Россия должна находиться в пятерке ведущих стран мира, осуществляющих исследования и разработки в областях, определяемых приоритетами научно‑технологического развития.
По каким же индикаторам мы узнаем, что Россия попала в этот топ‑5? «Нам необходимо дополнительно 70 тыс. научных статей российских исследователей, 25 тыс. патентных заявок ежегодно, самая сложная задача – 35 тыс. новых молодых исследователей, доля которых должна составить более 50%», – пояснил Михаил Котюков.
Однако экономика с невысоким уровнем конкуренции не генерирует спрос на инновации – это закон. И все эти десятки тысяч научных статей и патентов не более чем гигабайты серверной памяти, сырье для технологий Data Maining (сбора данных). Кстати, заметим, мировая статистика свидетельствует: меньше одного процента научных публикаций находит сколь-либо значительный круг читателей.
Всё – на выборы!
И все‑таки нынешние выборы действительно важны для РАН. Вице‑президент РАН Алексей Хохлов отметил два ключевых требования к ним – открытость и конкурентность. Объявлены 76 вакансий академиков (выдвинуто 328 кандидатов; 4,32 на одну вакансию) и 171 вакансия членов‑корреспондентов (выдвинут 1502 кандидат; 8,78 на одну вакансию).
В России так получилось (хотя исторически далеко не сразу), что Академия наук – это ДНК социального вида. По крайней мере одна из нитей этой ДНК.
Перед РАН сейчас не столько исследовательская – хотя и исследовательская тоже! – задача: спасти от полной денатурации эту ДНК. Сохраниться хотя бы в правовом, юридическом поле. Чтобы потом из этого что‑то произросло. Но именно сегодня надо это «что‑то» посадить. (В случае с ФИАНом, власти это поняли, кажется, отнюдь не в селькохозяйственном смысле.) Качественный «посевной материал» – это сегодняшний и будущий состав РАН. Абсолютно ответственно и абсолютно деполитизированно. Минимум коллаборационистов, максимум высококлассных, ответственных специалистов.
Кстати, средний возраст академиков и членов-корреспондентов РАН сегодня – 75,5 года; 40% членов РАН имеют возраст за 80 лет. А средний возраст кандидатов в академики на нынешних выборах – 67 лет; кандидатов в члены-корреспонденты – 58,7 года. Средний возраст членов Счетной комиссии (96 человек), которые будут обрабатывать избирательные бюллютени, – чуть ниже 70 лет. (Данные были приведены на заседании Президиума РАН 29 октября 2019 года.)
Возможно, идея устранения и замены РАН и имела право на существование. Но замены на что? Шесть лет после реформы РАН показали, что ГНТП просто мутировала в проектный офис по реализации пожеланий президента РФ. РАН – приходящая прислуга в этом офисе, выполняющая кое‑какие формальные экспертные функции. (Официальный юридический статус академии сегодня – федеральное государственное бюджетное учреждение.) Президиум РАН становится лоббистской организацией. Характерно в этом смысле высказывание президента РАН Александра Сергеева на заседании Президиума РАН 29 октября: «Мы (члены Президиума РАН. – А.В.) вхожи в достаточно высокие кабинеты. Обращайтесь к нам».
Никто уже не предъявляет Академии наук претензий научного характера. Пустой формальностью стали многостраничные отчеты РАН о состоянии фундаментальной науки, которые академия обязана ежегодно направлять в правительство РФ.
Сущностное обсуждение проблем развития науки подменяется муторной политологической риторикой: «…нам необходимо сформировать новые научные заделы, которые в перспективе станут основой для появления новых российских технологий, должны появиться инновационные лифты, которые будут показывать карьерные траектории молодым исследователям»; «В итоге должно образоваться новое качество системы – процессное, элементное и управленческое. То есть – произойти ее эволюция и перерождение в новое прорывное состояние. Именно эти три «пере(на)стройки» сейчас являются ключевыми целями в области научно‑образовательной и научно‑технологической политики»... И проч., и проч.
Академию наук пока еще «подкармливают», просто исходя из каких‑то непонятных ностальгических настроений. Но ей уже не оставили даже сугубо гуманитарной функции – анализировать, размышлять о том, как думает наука. РАН теперь должна экспертировать, оценивать науку. Ей вручили и измерительную линейку – индекс Хирша, шире – библиометрический стандарт. В нацпроекте «Наука» один из главных показателей – количество публикаций. Исчезло (почти) онтологическое свойство, которое и делает науку наукой, – рефлексия и саморефлексия.
Впрочем, даже само по себе повышенное внимание «политического блока» к нынешним выборам в РАН – это знак того, что РАН все еще остается – несмотря на все усилия того же «политического блока» («группы прорыва») – элементом всей социальной конструкции, с которым еще приходится считаться. Но работа идет как раз в направлении дальнейшего элиминирования этой организации – Российской академии наук.
Дарья Гармоненко 
комментарии(0)