Энергоноситель переходной эпохи и периода экономических войн

В Минэнерго РФ ожидают, что к 2025 году доля торговли СПГ вырастет до 51%, а к 2040 году – до 70%. Фото с сайта www.novatek.ru

Два события, случившиеся в 2019 году, судя по всему, могут оказать влияние на стратегию российских поставщиков природного газа, и прежде всего «Газпрома». Речь идет в первую очередь о климатических изменениях, побуждающих многие страны отказываться от ископаемого топлива и переходить на альтернативные источники энергии. Конечно, сегодня рассматривать перспективу в несколько десятков лет представляется неблагодарным занятием. Но озвучить некоторые прогнозы все же необходимо. Поскольку только так можно себе более четко представить будущее такого на сегодня важного ресурса, как природный газ. С другой стороны, противостояние России и США на международной арене все больше приобретает черты не только холодной, но прежде всего экономической войны. Только в таком ракурсе следует рассматривать введенные недавно американские санкции, направленные против строительства газопровода «Северный поток – 2». Понятно, что в восприятии перспектив на рубеже 2050 года имеются весьма различные оценки.

Так, если Минэнерго США (EIA) исходит из увеличения потребления газа к 2050 году, который вместе с возобновляемыми источниками энергии начнет вытеснять уголь, да и атомную энергетику, более того, в Европе потребление газа достигнет 605 млрд куб. м, увеличившись на 9,7% (имеются в виду страны ЕС плюс Норвегия, Швейцария и Исландия), то сам ЕС исходит из резкого снижения потребления газа в долгосрочной перспективе. Так, подготовленный Еврокомиссией Reference Scenario 2016 предполагал сокращение потребления газа на 16% к 2050 году, а рост импорта не превышал 19%. Позднее, на фоне подготовки Парижского соглашения по климату, риторика властей ужесточилась. В 2018 году Shell подготовил так называемый Sky Scenario (исходя из цели ограничить рост глобальной температуры 2 градусами Цельсия), согласно которому потребление газа в Европе к 2050 году должно сократиться на 33%, до 360 млрд куб. м. Норвежская же Equinor Energy вообще дает прогноз сокращения потребления газа в Европе более чем на 50%. Сохранения нынешнего уровня потребления в Европе ожидают только эксперты BP – около 550 млрд куб. м.

Конкуренция трубопроводного и сжиженного газа

Под этим углом зрения прошедшие недавно в Москве заседания ХVII Международного форума «Газ России 2019» представляли особый интерес. И он был связан прежде всего с оценками экспертным сообществом будущего этого энергоносителя. С этой точки зрения для меня были интересны перспективы именно развития рынка сжиженного газа (СПГ), поскольку именно он и сумел сделать рынок газа глобальным. И, видимо, СПГ скорее всего принадлежит будущее, а не трубопроводному газу. Эта тема крайне актуальна в связи с тем, что развитие мирового рынка газа на сегодня неразрывно связано как раз с наращиванием поставок СПГ. Во всяком случае, это мнение поддерживает и директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. «За последние 10 лет экспорт СПГ в мире вырос почти в 1,9 раза – на 87%. При этом экспорт трубопроводного газа вырос на 6%. Это говорит о том, что газовый рынок больше не рынок продавца. Правила диктуются покупателями», – говорит эксперт.

Основное преимущество трубопроводного газа, как известно, связано с низкой стоимостью поставки (СПГ примерно на 30% дороже). Однако у привязки к трубе есть и свои недостатки, главный из которых – отсутствие гибкости поставок и, как следствие, зависимость от покупателя. «Мы проходили это с Турцией в конце 1990-х. Когда поставки по «Голубому потоку» были фактически блокированы до тех пор, пока «Газпром» не сделал существенных уступок по цене. И мы видим повторение этой истории сейчас, но уже со странами ЕС, когда они, в том числе через суды, добиваются пересмотра контрактов в части снижения стоимости поставок», – отмечает Делягин. «То, что «Газпром» продолжает наращивать поставки трубопроводного газа в Европу, облегчает компании удержание доли рынка. Но это и создает огромные риски, потому что усугубляет нашу зависимость от потребителей, которые уже неоднократно показали свою недобросовестность», – говорит Делягин.

Если говорить о более близких перспективах, то, с точки зрения российского Минэнерго, доля природного газа в мировом энергобалансе будет расти. Темпы роста потребления газа в мире составляют примерно 1,6% в год. Это наиболее высокие темпы потребления энергии в мире. За последние 10 лет спрос на газ вырос на 40%, до 1,5 млрд куб. м газа. Торговля газом выросла с 1 трлн 134 млрд до 1 трлн 778 млрд куб. м газа. В Минэнерго РФ ожидается, что к 2025 году доля торговли СПГ вырастет до 51%, а к 2040 году – до 70%. В целом доля природного газа в мировом энергобалансе будет расти – с 23% в 2017 году до 26% к 2035-му. «Доля нефти и угля будет сокращаться и за этот период суммарно сократится примерно на 10%», – считает Александр Новак, министр энергетики РФ. Рассматривая рынок газа с таких позиций, можно согласиться с мнением российского Минэнерго о том, что к 2030 году Катар, Австралия, США и Россия обеспечат более половины производства мирового СПГ.

В ближайшие годы на мировом рынке сжиженного природного газа будут доминировать четыре крупных игрока: Катар, Австралия, США и Россия. Все они заявляют о примерно сопоставимых объемах планируемого производства. Компании в США к 2030 году намерены производить не менее 90 млн т в год сжиженного газа, на этот же уровень планирует выйти Австралия. Катар, традиционно крупнейший мировой экспортер СПГ, собирается увеличить его производство до 110 млн т в год. Россия к этому сроку планирует производить около 80 млн т, а по некоторым оптимистичным прогнозам – и до 100–120 млн т. За исключением Австралии, этих игроков отличают низкие издержки производства, серьезный геополитический вес и готовность идти на риск ради сбыта своих объемов. Жесткой конкуренции при таком раскладе не избежать. Россия, по некоторым оценкам, может занять 30–40% мирового рынка СПГ. «Есть огромная ниша, огромные возможности для того, чтобы Россия поучаствовала на мировых рынках в разделении этой ниши и мы могли бы до 30–40% этой ниши занять с учетом наших возможностей по природной ресурсной базе, с учетом нашей конкурентоспособности»,– полагает Александр Новак.

Прогнозы мирового спроса на СПГ к 2030 году, как известно, варьируются в весьма широком диапазоне от 370 до 560 млн т. Рассчитывая на лучшее, производители тем не менее должны быть готовы к тому, что спрос может оказаться ниже оптимистичных оценок. В случае перепроизводства важными составляющими конкурентоспособности станут гибкий маркетинг и стимулирование спроса, при котором производитель помогает потребителю создавать необходимую импортную инфраструктуру. В качестве примера можно привести предоставление компаниями-трейдерами плавучих регазификационных терминалов Пакистану. В ближайшие 15–20 лет, видимо, такая практика «создания спроса» может стать важным направлением сбыта дополнительных объемов СПГ.

Арктическая зона

Будущее России в конкурентной борьбе с производителями СПГ из других стран связано с Арктикой. В Арктической зоне Российской Федерации находятся сегодня запасы ресурсов общим объемом 53,4 трлн куб. м газа, из них 75-80%, если исходить из доклада Владимира Галуза, директора департамента природно-ресурсного регулирования, лесных отношений и развития Ямало-Ненецкого автономного округа, от 75 до 80% именно на территории этого региона. О чем он недавно докладывал на панельной дискуссии «Новые пути развития российского рынка газа: региональные аспекты инновации», которая состоялась в рамках форума «Газ России – 2019». Нелишне напомнить, что объем добычи газа в Арктической зоне РФ в 2035 году, согласно разрабатываемой стратегии развития территории, может составить 90% от всего добываемого российского газа. Об этом на парламентских слушаниях «О ходе подготовки проекта стратегии развития Арктической зоны РФ до 2035 года» сообщил заместитель министра России по развитию Дальнего Востока и Арктики Александр Крутиков.

Добываемый в Арктике газ конкурентоспособен, несмотря на то что он добывается в тяжелых климатических условиях, потому что имеется дешевая себестоимость добычи, очень хорошее качество природных ресурсов, залегания газа, считает Александр Новак.

Российская Арктика является крупнейшим экспортером отечественного природного газа, что приносит федеральному бюджету весомую долю доходов. Подавляющие объемы добываемого арктического природного газа транспортируются по трубопроводам в единственном направлении – в страны Европы. Это происходит на фоне процесса переориентации мировых рынков природного газа с трубопроводного газа на сжиженный. Очевидное решение – увеличение производства СПГ в Российской Арктике с последующей транспортировкой морским путем. Учитывая удаленность арктических месторождений от основных рынков сбыта, требуется выполнение сравнительного анализа себестоимости транспортировки газа по трубопроводам и морским путем в виде СПГ. В России было выполнены расчеты себестоимости транспортировки газа при доставке в Германию, Италию, Турцию и Китай. В результате анализа выявлено, что морская доставка 1 тыс. куб. м дешевле трубопроводной по всем рассмотренным маршрутам в среднем на 106,30 долл. (–40,2%). Расчеты подтверждают наличие экономического преимущества морской транспортировки арктического природного газа в виде СПГ на ключевые существующие и перспективные рынки сбыта природного газа. Этим обосновывается необходимость рациональной замены трубопроводного газа сжиженным на рынках стран Европы (особенно Южной, где конкурентоспособность СПГ выше) и увеличение экспорта сжиженного природного газа в страны АТР. Предлагаемые меры позволят сократить себестоимость морской транспортировки природного газа в виде СПГ, что значительно повысит конкурентоспособность арктического природного газа на мировом и региональных рынках природного газа.

В ноябре прошлого года НОВАТЭК сообщил, что поставил китайской China National Offshore Oil Corporation (CNOOC) партию сжиженного природного газа с проекта «Ямал СПГ». Груз был доставлен танкером ледового класса Arc7 до регазификационного терминала Фуцзянь в Китае за 20 дней, при этом отрезок по Севморпути был пройден за 7,5 дня. По словам главы НОВАТЭКа Леонида Михельсона, это «наша первая поставка по восточному направлению Северного морского пути в ноябре, в конце навигационного периода», осуществленная «без ледокольной проводки, за короткое время и с хорошей коммерческой скоростью».

Между тем, как заявил РИА Новости в кулуарах Атлантического совета (признан в РФ нежелательной организацией) замминистра США по энергетике Марк Менезес, американский СПГ по-прежнему востребован в АТР, несмотря на торговое противостояние с Китаем. В частности, в конце октября стало известно об отправке в эту страну партии сжиженного газа с американского терминала Sabine Pass, оператором которого является Cheniere Energy.

Для увеличения загрузки Северного морского пути, который в условиях потепления климата становится важнейшей транспортной артерией России и вполне может конкурировать с Суэцким каналом с точки зрения реализации доступа из Европы в Азию, требуется активизация разработки природных ресурсов Арктики. Поэтому Минэнерго РФ для выполнения задачи увеличения производства сжиженного природного газа в Арктике предлагает внести изменения в закон об экспорте газа, предоставив право экспорта СПГ с участков, лицензии на которые были получены после 1 января 2013 года. Такие лицензии в последнее время получили «дочки» крупнейшего в России производителя СПГ НОВАТЭКа.Как известно, правом экспорта СПГ с участков, лицензии на которые были получены до 1 января 2013 года, до сих пор обладают «Роснефть» и НОВАТЭК, реализующий проект «Ямал СПГ». В сентябре НОВАТЭК объявил о начале строительства второго завода «Арктик СПГ-2» мощностью 19,8 млн т.Увеличение производства СПГ в арктических районах также будет способствовать росту грузооборота по Северному морскому пути до 80 млн т к 2024 году, как это предусмотрено указом президента РФ. Решение указанных задач невозможно без вовлечения в производство СПГ ресурсной базы месторождений, расположенных на полуостровах Ямал и Гыданский.

Сдерживающие факторы

Проблемы расширения СПГ в Арктической зоне связаны с рядом факторов, к которым относится прежде всего зависимость от иностранных технологий. «Сегодня 80% всего программного обеспечения, которое используется на заводах СПГ, зарубежного производства. (…) Надо уже сегодня формировать определенный четкий государственный заказ, вносить точечные изменения и на горизонте 2025 года стремиться к тому, чтобы перейти полностью на российское программное обеспечение», – говорит Валерий Селезнев, первый заместитель председателя комитета Государственной думы Федерального собрания РФ по энергетике. Этот аспект и обуславливает в том числе необходимость привлечения в этот регион иностранных инвесторов. С точки зрения Кирилла Дмитриева, генерального директора Российского фонда прямых инвестиций (РФПИ), «Россия не ограничилась только своими финансовыми ресурсами. Она привлекла китайских партнеров, французских партнеров, и это показывает подход России к реализации своих проектов в Арктике, который открыт к привлечению соинвесторов и к тому, чтобы партнеры вносили свои компетенции и развивали различные проекты».

Несомненно, в этом ключе жесткое противодействие планам российских фирм оказывают США. Напомним, последний пакет санкций нацелен на российский энергетический сектор. Для России торговля энергоносителями остается основным источником дохода. По сути, принятый 17 декабря закон о национальной обороне – нормативный акт, утверждающий оборонный бюджет США на 2020 год, – содержит нормы, направленные против газопроводов «Турецкий поток» и «Северный поток – 2».

США также могут ужесточить санкции законом «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA), принятым в августе 2017 года. Он дает право вводить вторичные санкции против стран, сотрудничающих с Москвой в энергетическом и оборонном секторах. Также CAATSA может стать инструментом влияния на крупные оружейные сделки. США могут ввести санкции против любой из стран, покупающих российскую военную технику, в частности против Турции и Индии, которые купили у России зенитные ракетные системы С-400.

Правда, этим рычагом давления нужно пользоваться аккуратно, чтобы не ухудшить отношения Вашингтона с третьими странами, подпадающими под санкции. Это соображение до сих пор ограничивало применение CAATSA, однако в Конгрессе уже рассматривают законопроект «О защите американской безопасности от агрессии Кремля» (DASKA), который предполагает введение масштабных санкций против российской политической элиты, финансовых институтов и энергетического сектора. DASKA предполагает введение санкций против России по двум основным причинам: вмешательство во внутреннюю политику Соединенных Штатов и агрессия против Украины. Так, санкции могут быть наложены на российские СПГ-проекты за рубежом. Документ также ограничивает иностранных инвесторов в покупке российского госдолга и запрещает долларовые расчеты с российскими банками. Речь идет о тех банках, которые, по мнению США, причастны к «вмешательству в демократические процессы».

Конечно, Дональд Трамп может наложить на него вето во избежание непредвиденных политических последствий. Но России имеет смысл все равно опасаться этих санкций, так как потенциально они способны ограничить доступ страны к иностранной валюте и уменьшить российские доходы от энергетического экспорта. Вряд ли дело дойдет до крайностей, но отменять санкции Запад точно не будет. Отсюда от деятельности российских фирм и власти в условиях все ужесточающегося режима санкций, видимо, требуется соответствующая адаптация, которая невозможна без изменения основополагающих законодательных и, возможно, конституционных актов.