Сергей Правосудов
Китайская электромобильность стала одним из объектов пристального внимания западных спецслужб. Фото Reuters
В данном тексте представлен обзор прогнозов, сделанных представителями американского разведывательного сообщества. Они касаются как глобальных проблем, так и России. У нас есть возможность сравнить эти прогнозы с окружающей реальностью.
В 2009 году Национальный разведывательный совет США опубликовал доклад «Мир после кризиса. Глобальные тенденции – 2025: меняющийся мир». В послесловии авторы доклада отметили, что вряд ли кто-то в 2025 году попробует сравнить их прогноз с реальностью. Мне хочется предложить читателям это сделать, поэтому приведу ряд фрагментов из этого аналитического доклада.
Меняющийся мир
Вот что там было написано об энергетической геополитике в 2025 году.
Россия нуждается в природном газе Каспийского региона, чтобы удовлетворить выполнение европейских и иных контрактов, и, вероятно, будет весьма настойчиво стремиться удержать страны Центральной Азии в сфере влияния Москвы и в условиях отсутствия выходов на рынок, не контролируемых Россией, имеет хорошие шансы для того, чтобы успешно решать эту задачу:
Китай будет продолжать стремиться использовать свою мощь на рынках, всячески культивируя политические взаимоотношения, направленные на обеспечение безопасного доступа к нефти и газу. Связи Пекина с Саудовской Аравией усилятся, поскольку это королевство – единственный поставщик, способный по большому счету дать положительный ответ относительно способности удовлетворить нефтяную жажду Китая.
Пекин не хотел бы всецело полагаться на Рияд, усиливая связи с другими производителями. Иран будет расценивать эти стремления как возможность укрепить китайскую поддержку Тегерана, что, вероятно, внесет напряженность в связи Пекина и Рияда. Тегеран также может оказаться в состоянии укрепить и сделать еще более тесными связи с Россией.
Мы считаем, что Индия тоже будет стремиться вступить в борьбу для обеспечения доступа к энергии, заключая соглашения с Бирмой, Ираном и Центральной Азией. Нефтепроводы в Индию могут пройти по довольно беспокойным районам и вовлекут Нью-Дели в нестабильность в ряде ее регионов.
Происходящий ныне перенос богатства и экономического влияния, грубо говоря, с Запада на Восток, по размерам, скорости и направленности потока не имеет прецедентов в современной истории. Источников у него два. Во-первых, устойчивый рост цен на нефть и товары принес непредвиденные доходы странам Персидского залива и России. Во-вторых, более низкие цены в сочетании с политикой правительства переместили локус производства и некоторых отраслей сферы услуг в Азию.
Перспективы роста для Бразилии, России, Индии и Китая (БРИК) указывают на то, что к 2040–2050 годам они совместными усилиями подберутся к исходной доле общего ВВП «большой семерки». Китай имеет предпосылки в ближайшие 20 лет оказывать на мир большее влияние, чем какая-либо другая страна. Если нынешние тенденции не изменятся, к 2025 году экономика Китая станет второй по величине в мире, а сам он – ведущей военной силой. Также он может стать крупнейшим импортером природных ресурсов и виновником загрязнения окружающей среды. Индия, вероятно, будет по-прежнему переживать относительно быстрый экономический рост и бороться за многополярный мир, в котором Нью-Дели станет одним из полюсов. У России есть потенциал стать в 2025 году богаче, сильнее и более уверенной в своих силах, если она инвестирует в кадровые ресурсы, расширит и разнообразит свою экономику и интегрируется в мировой рынок. С другой стороны, Россия может пережить существенный спад, если не сможет предпринять эти шаги, а цены на нефть и газ останутся в диапазоне 50–70 долл. за баррель. Никакие другие государства, по прогнозам, не поднимутся до уровня Китая, Индии и России и вряд ли повторят скачки этих стран, взятых в отдельности. Однако мы предполагаем увидеть рост политического и экономического влияния других стран, таких как Индонезия, Иран и Турция.
Производство жидких углеводородов не в рамках ОПЕК (сырая нефть, жидкости из природного газа и нестандартные продукты, такие как нефтеносные пески) не будет расти соразмерно спросу. Производство нефти и газа многочисленными традиционными энергопроизводителями уже снижается. Количество стран, способных значительно расширить производство, сократится; производство нефти и газа сосредоточится в нестабильных регионах. Вследствие этого и иных факторов в мире произойдет фундаментальный переход в сфере энергетики от нефти к природному газу, углю и другим заменителям.
Все нынешние технологии не подходят для замены традиционных энергетических структур в нужных масштабах, новые энерготехнологии могут оказаться невыгодными и к 2025 году не распространятся. Ключевую роль будет играть темп развития технологий. Даже при поддержке и соответствующем финансировании биотоплива, обогащенного угля или водорода переход к новым видам топлива будет осуществляться медленно. На протяжении истории фундаментальные технологии всегда внедрялись с опозданием. Исследования в энергетическом секторе показали, что в среднем требуется 25 лет, чтобы новая технология производства внедрилась широко.
Несмотря на то что шансы этого весьма невелики, мы не станем отметать вероятность перехода в 2025 году к такой энергетике, которая исключила бы траты на ревизию энергетической инфраструктуры. Самая верная возможность относительно быстрого и недорогого перехода в течение этого периода – использовать более возобновляемые источники электроэнергии (фотоэлектричество и ветер) и усовершенствовать технологии производства элементов питания. Для многих таких технологий препятствия в виде затрат на инфраструктуру отдельных проектов были бы меньше, что позволило бы многим мелким участникам экономики развивать собственные проекты по преобразованию энергии, которые напрямую служили бы их интересам, например стационарные топливные элементы, подающие ток в дома и офисы, перезарядка от сети гибридных автомобилей и возврат энергии обратно в сеть. Кроме того, схемы преобразования энергии – такие как планы по производству водорода для автомобильных тепловыделяющих элементов из электричества в гараже самого домовладельца – помогли бы избежать развития сложной инфраструктуры для транспортировки водорода.
Мэтью Барроуз
Председатель Национального разведывательного совета США Томас Фингар отметил: «Многие люди внесли свой вклад в подготовку «Глобальных тенденций – 2025», но самый большой вклад сделал Мэтью Барроуз. Его интеллектуальные таланты и административные способности имели первостепенную важность для создания этого доклада».
В 2014 году Мэтью Барроуз опубликовал свою книгу «Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году». Сначала он написал о себе: «По образованию я историк, занимался историей США и современной Европы. Окончив Уэслианский университет, я продолжил образование за границей, в Кембридже и Париже, и в 1983 году защитил диссертацию по истории Европы. В 1986 году я устроился на работу в ЦРУ. В 2003 году я стал членом Национального разведывательного совета США. Для специалиста по анализу разведданных это была работа мечты. Национальный разведывательный совет – ведущая организация, занимающаяся анализом данных разведки, имеющая доступ ко всей информации, получаемой системой служб разведки и снабжающая президента и его ближайшее внешнеполитическое окружение авторитетным анализом ключевых проблем, с которыми сталкивается страна. Осенью 2013 года я вышел в отставку после 28 лет на государственной службе и теперь работаю в совете НАТО, вашингтонском «мозговом центре», где руковожу Программой стратегического прогнозирования. Новая работа стала расширенным продолжением моих трудов. Появились частные клиенты, которые хотят с нашей помощью подумать о своем будущем».
|
|
ЦРУ координирует работу по Китаю всех зарубежных партнеров. Фото Reuters |
«Мы стоим на пороге эпохи, когда отдельный человек станет могуществен как никогда, но одновременно и гораздо более зависим от машин. Благодаря искусственному интеллекту однажды роботы станут умнее человека. И это уже не научная фантастика, но и не пугающая перспектива, если мы примем меры для того, чтобы автоматизированные системы работали так, как мы хотим. Мы поняли, как наши возможности могут опередить способность принимать решения, когда Эдвард Сноуден раскрыл информацию о том, как американское правительство следит за нами. Разведсообщество защищается, утверждая, что следовало закону. Но закон был создан, когда возможности подобного тотального контроля просто не было. Для Запада в некоторых из этих мегатенденций кроется особый вызов. В ближайшие десятилетия мы увидим конец его господства, которое началось в конце XV века с эпохи Великих географических открытий».
«За последние несколько лет комбинированные технологии фрекинга и горизонтального бурения стали переломным фактором для энергетики США и других стран с обширными сланцевыми месторождениями нефти и газа. Самообеспеченность энергоресурсами для США задача вполне выполнимая в ближайшие 10–20 лет. У страны более чем достаточно природного газа, чтобы покрыть внутренние потребности в нем на многие десятилетия вперед, а также обеспечить экспорт в мировом масштабе. Несколько лет назад Европа казалась полностью зависимой от российских энергоносителей, но растущая энергетическая независимость США и Канады означает, что все большее количество нефти и газа на рынке увеличивает количество источников энергоносителей для Европы. В результате российской агрессии в Украине может усилиться давление Европы на США, чтобы те увеличили экспорт энергоносителей».
«Крупнейшим препятствием для максимально масштабного поиска сланцевых месторождений как в Северной Америке, так и во всем мире стало отрицательное воздействие на окружающую среду. Некачественное строительство скважин и цементирование, управление сточными водами и другие наземные риски будут по-прежнему приводить к авариям. Увеличение сейсмической активности в зоне разрабатываемых месторождений привлекло внимание общественности к возможным рискам. Она может заметно сказываться на целостности скважин, увеличивая риски загрязнения запасов питьевой воды метаном».
«Перспективы масштабных и более дешевых источников природного газа, который к 2030 году мог бы заменить уголь, имеет несомненные преимущества, например снижение выбросов углекислого газа в атмосферу».
«Многие россияне считают, что Москва пожертвовала многим, мирно развалив советскую империю и завершив холодную войну, и эти жертвы были недооценены Западом и соседями по СССР. Для многих россиян сейчас наступило время реванша. Тот, кто считает, что статус-кво несправедлив, не стремится сдерживаться. Разрыв с Западом будет иметь для России тяжелые экономические последствия. И все же мы на Западе должны быть осторожными и не списывать Россию со счетов, что мы уже неоднократно делали в прошлом. Нам придется найти пути сохранять открытыми каналы связи в этот период отчуждения. Новая холодная война не в интересах Запада, она только сильнее раздробит международную систему, которая и без того очень хрупка. Главный актив России – человеческий капитал, если режим сместит акцент на развитие этого важнейшего источника могущества, страна может выйти из кризиса».
«Много лет я считал, что Китаю, России и другим новым мировым державам суждено переписать некоторые правила международного порядка. Почему бы им не стремиться к этому? Такие амбиции есть у всех новых мировых держав, и нам следует быть к этому готовыми. Это будет непростой процесс, но он не обязательно должен закончиться конфликтом».
Джордж Фридман
В 2011 году Джордж Фридман – американский политолог, основатель и директор частной разведывательно-аналитической организации «Стретфор», которую часто называют частным ЦРУ, выпустил в свет книгу «Следующие 10 лет (2011–2021)». В ней он сделал ряд прогнозов. В частности: «На протяжении жизни нескольких поколений сохранение изоляции между технологическим совершенством Европы и природными и людскими ресурсами России было одной из главных целей внешней политики США. В начале 90-х годов XX века, когда США обрели неоспоримое превосходство, а Москва утратила контроль не только над бывшим СССР, но и над Российским государством, этой целью стали пренебрегать. Почти немедленная несбалансированная переориентация сил США на средиземноморско-гималайский театр после событий 11 сентября 2001 года открыла перед российским руководством окно возможностей для восстановления своего былого влияния. Отвлеченные Ираком и Афганистаном США не могут сдержать восстановление влияния Москвы или хотя бы сделать внушающие доверие угрозы, которые сдержали бы российские амбиции. В результате теперь США сталкиваются с сильной региональной державой, цели которой расходятся с целями США и которая готовится к игре за влияние в Европе.
Опасность возрождения России и ее сосредоточения на целях, лежащих на Западе, станет еще более очевидной, если изучить поведение Европейского союза, другого игрока в этом втором регионе американских интересов. Некогда мыслившийся как сверхгосударство вроде США, Европейский союз начал обнаруживать свою структурную слабость во время финансового кризиса 2008 года, вызвавшего серию кризисов в экономиках стран Южной Европы (Италии, Испании, Португалии и Греции). Как только Германия, самый мощный локомотив экономики ЕС, столкнулась с перспективой списания за ее счет ошибок и эксцессов, допущенных партнерами по ЕС, она начала пересматривать свои приоритеты. Сколь много выгод ни извлекала Германия из экономических союзов в Европе, она остается в абсолютной зависимости от поставок огромных объемов природного газа из России. Россия, в свою очередь, нуждается в технологиях, которые в Германии имеются в изобилии. Сходным образом Германия нуждается в притоке человеческих ресурсов, которые не создавали бы социальные стрессы при иммиграции в Германию. Одно из очевидных решений этой проблемы – создание немецких заводов в России. Тем временем обращение Америки к Германии за помощью в Афганистане создало огромные трения между США и Германией, некогда бывшей одной из самых верных союзниц США, и еще теснее связало германские интересы с Россией.
Все это помогает объяснить, почему возврат США к равновесию потребует в наступающем десятилетии огромных усилий, направленных на блокирование германо-российского сближения. Подход США будет включать культивирование новых отношений с Польшей, являющейся географическим «разводным ключом» для германо-российского союза».
В 2015 году Джордж Фридман выпустил книгу «Горячие точки. Геополитика, кризис и будущее мира». В ней он среди прочего написал следующее.
В Европе существует множество пограничных территорий, но основная из них отделяет европейский полуостров от географически континентальной Европы и Запад от России. Это обширнейшая местность, которая вобрала в себя целые страны, такие как Украина, Белоруссия, Литва. В течение минувшего столетия мы наблюдали, как политическая граница продвигалась то далеко на запад, когда Россия поглощала пограничную область, то, наоборот, на восток с образованием при этом новых независимых государств. Неважно, где проходят политические границы в каждый конкретный момент: народы, живущие на этих землях, имеют больше общего между собой, чем с Россией или Западной Европой. В самом деле, слово «Украина» можно трактовать как «на краю», то есть как «пограничная земля».
Пограничные области – место смешения культур. Там контрабанда может рассматриваться как естественный и даже вполне уважаемый бизнес. Однако это могут быть и места, где зарождаются войны. Это горячие точки. Сегодня пограничные земли к западу от России стали такими горячими точками.
В настоящее время Соединенные Штаты являются преобладающим фактором на мировой арене. Какая-то общеевропейская война, если она, не дай бог, случится, очень меня удивит. Однако еще больше меня удивит отсутствие в будущем существенных конфликтов между различными частями континента.
Европа утратила свое былое место в мире, но до сих пор остается крупнейшим экономическим центром. Но торговля, коммерция, являясь частью того, что зовется мягкой силой, серьезно зависят от обеспечения национальной безопасности европейских стран. А под этим понимается и доступ к основным океанским и воздушным торговым путям, и желание других позволить вам вести торговлю вообще, и защита ваших инвестиций на других концах земли. Однако способность заставить другие страны уважать права европейских инвесторов, выполнять принятые на себя обязательства базируется только на соображениях выгоды, которые эти другие страны смогут получать и в будущем при соблюдении текущих правил игры и которых они лишатся при нарушении этих правил. Твердая сила, на которой ранее базировалось европейское глобальное экономическое господство, ушла в прошлое. Другие мировые центры, такие как Китай, Россия, США, могут предложить сходные выгоды от сотрудничества с ними, а риски от нарушения договоренностей с ними значительно выше. В настоящий момент это соображение, может, и не является решающим, но по мере дальнейшего расхождения интересов глобальных сил, по мере того как Европа все в большей мере оказывается посередине между этими силами, отсутствие твердой силы может все больше и больше сказываться. Быть богатым и слабым – очень опасное состояние.
Важнейший конфликт уже разгорелся – это борьба полуострова и материка в пограничной зоне между ними. Основное поле сражения – Украина, так как Прибалтика уже является частью ЕС и НАТО. О причинах конфликта можно спорить. Запад утверждает, что это было народное восстание против коррумпированного президента, который использовал репрессивные методы. Россия настаивает на том, что законно избранный президент был свергнут толпой, поддерживаемой и управляемой Соединенными Штатами и Европой.
Кто прав в этом споре, не важно. Суть проблемы – геополитическая. Для России Украина является южным буфером. Если она становится сферой преимущественно влияния ЕС и НАТО, даже входит в НАТО, то альянс приблизится к Волгограду (ранее – Сталинграду, который Советы в свое время защищали ценой сотен тысяч жизней), находящемуся всего в 300 км от украинской границы, почти так же, как в свое время гитлеровские войска во время Второй мировой войны. А если в Белоруссии, зажатой между Украиной и балтийскими странами, тоже сменится режим, то Смоленск, который когда-то находился почти что в центре Российской империи и Советского Союза, превратится в пограничный город. Весь европейский полуостров окажется в руках потенциально враждебных сил.
Русские прекрасно понимают, что намерения могут меняться очень быстро. Допустим, что Европа и США имеют только самые благородные помыслы. Русские помнят на примере своей собственной истории, как скоро намерения – даже возможности – могут измениться. Германия была слабой, разделенной и едва вооруженной страной в 1932 году. К 1938 году она стала сильнейшей военной державой на полуострове. Ее намерения и возможности изменились с головокружительной скоростью. Россия все это хорошо помнит, так же, как помнит и Крымскую войну. Она просто обязана готовиться к худшему, потому что худшее, как правило, сбывалось.
Для России Украина значит невероятно много. Конечно, она много значит и для Европы, которая тоже нуждается в буфере между собой и Россией. В то же время для США Украина значит куда меньше. Европа в данном случае пытается играть самостоятельную роль, однако мы сталкиваемся с примером, когда европейская экономическая мощь не является решающей в разрешении конфликта. Дело не только в том, какое значение имеет Украина для России, чтобы чисто экономические рычаги со временем все-таки сработали. У России имеется козырная карта – природный газ, от которого Европа зависит в огромной мере. Все это имеет свою политическую цену для всех вовлеченных сторон. Россия стремится возродить буферную зону на своих западных границах. Европейцы и американцы хотят лишить русских этого буфера и получить возможность прямого влияния на поведение России. Однако отсутствие заметной европейской военной мощи делает схватку неравной.
Константин Ремчуков 