Николай Петров
Любые выборы многомерны. Это и зеркало, в котором общество может увидеть и свои политические элиты, и себя самое, и политические технологии как способ решения разными группами элиты каких-то проблем, и многомиллиардный бизнес, и многое другое. Соответственно оценивать выборы можно по-разному в зависимости от того, с какой стороны мы их рассматриваем.
Попробуем оценить технологическое качество выборов как базового института, обеспечивающего участие общества в формировании власти и принятии решений. Начнем с очень смелого допущения, что выборы нужны нам самим, а не для того, чтобы Запад хвалил нас или ругал. Сегодня у нас это, увы, неочевидно.
Политические партии
Нужны они нам или нет? Если нужны, то результаты СПС и «Яблока» на этих выборах – не просто тревожный звонок, а свидетельство краха партийной системы в том виде, в каком она оформлялась с начала 90-х. Крах этот – результат ряда причин. Из объективных – экономический рост и как следствие рост благосостояния граждан и их удовлетворенности властью. Если на спаде к каждым выборам приходилось придумывать новую партию власти, а оппозиционные партии, наоборот, получали дополнительные очки, то на экономическом подъеме ситуация переменилась.
Важное место среди причин занимает близорукая политика Кремля, которому в какой-то момент показалось, что проще руководить своими собственными политическими проектами, перетасовывая руководство партий и сами партии, сливая их и разливая, проще и эффективнее, чем договариваться с лидерами пусть и лояльной, но с элементами самостоятельности политической оппозиции. Надо отметить и более глубокую причину в виде замкнутого круга: отсутствие у политических партий реальной роли в политической системе, низкий авторитет самих партий и их лидеров в глазах электората, падение электоральной поддержки партий. Если не разорвать этот порочный круг, мы будем обречены на то, чтобы либо постоянно придумывать все новые и новые партийные проекты, привлекательные своей новизной и отсутствием долгов по прошлым обещаниям, либо искать талантливых шоуменов по типу В.Жириновского.
Из Думы и публичной политики вообще оказались изгнанными политики-профессионалы, не только вполне лояльные Кремлю, но и способные к весьма конструктивному с ним сотрудничеству. В конце концов, если режим в силу тех или иных причин не хочет сотрудничать с каким-то из политиков, – это его дело. Но если места в выстраиваемой политической системе при постоянном сетовании на нехватку квалифицированных кадров не находится для десятков профессиональных политиков – это уже серьезный недостаток самой системы. А если она к тому же в преддверии новых реформ и более чем вероятных массовых социальных протестов в связи с ними выталкивает на улицу ненужных ей политиков – это уже серьезная ошибка.
Рекомендации ОБСЕ и их учет
В рекомендациях ОБСЕ 2003 года была отмечена необходимость укрепления партийной системы и предоставление выразителям региональных интересов и интересов меньшинств возможности образовывать свои партии. Кремль поступил ровно наоборот: с принятием поправок к закону о политических партиях и резким повышением требований к их количественному составу не то что образовать новую партию, но даже сохранить старую без административной поддержки стало практически невозможно. Результатом стало резкое – вдвое – сокращение числа зарегистрированных партий, причем на деле ситуация еще хуже.
Новым избирательным законодательством была фактически законсервирована представленная в Думе партийная структура с ЕР, имеющей конституционное большинство, двумя младшими партнерами партии власти в виде СР и ЛДПР, и очень лояльной левой оппозицией в виде КПРФ. На и без того проигравшие выборы либеральные партии сейчас будет наложена огромная контрибуция в виде 60-миллионного невозвращаемого залога и счетов на оплату предоставленного государственными СМИ времени и площадей, фактически превращающая «Яблоко» и СПС в банкротов. Заметим, что банкротство это целенаправленное и злонамеренное: ведь вначале партии вынудили вместо сбора подписей заплатить залог, показав им на примере «Яблока» на недавних региональных выборах в Питере, как, воспользовавшись новой нормой закона о допустимых 5% брака, можно завернуть список любой партии, которая для регистрации представит подписи.
Напомним, кстати, что еще одной рекомендацией ОБСЕ было уменьшение финансового бремени для партий и, в частности, изъятие из закона о выборах положения, согласно которому партии, не сумевшие набрать 2% голосов, обязаны оплатить после выборов государственным СМИ стоимость бесплатной рекламы. Закон был изменен в противоположную сторону с увеличением порога до 3%.
Из других невыполненных рекомендаций ОБСЕ можно упомянуть обеспечение представительства всех партий в избирательных комиссиях разного уровня и уменьшение доли чиновников в их составе, допущение на участки наблюдателей от общественных организаций, а не только от партий и др.
Таким образом, из примерно полутора десятков долгосрочных рекомендаций ОБСЕ большинство было учтено «с точностью до наоборот», и ситуация лишь усугубилась, в паре-тройке случаев рекомендации были просто проигнорированы, и ситуация не изменилась, и, по сути, лишь одна рекомендация – относительно снятия графы «против всех» – была выполнена. Российская избирательная система стала, таким образом, еще менее соответствующей стандартам ОБСЕ, чем была раньше. Даже по своему дизайну, не говоря уж о реальной практике. Стоит ли удивляться прозвучавшей на последних выборах негативной оценке.
Политический ландшафт
Нет, впрочем, худа без добра. Решение В.Путина принять участие в выборах на стороне ЕР, возглавив ее список, серьезно изменило весь политический ландшафт. С одной стороны, казалось, что оно ставит крест на проекте «Справедливая Россия», который мог реально усилить публичную политическую конкуренцию внутри правящей элиты. Этого, однако, не произошло, и СР, несмотря на исход в лагерь «настоящих сторонников президента» целых отрядов региональных элит, загадочным образом смогла преодолеть семипроцентный барьер. Заметим, что после выборов – сначала думских, а потом президентских, виды на будущее у СР весьма благоприятны: если до сих пор ЕР успешно конкурировала с СР на почве популизма, то после президентских выборов популизма в работе правительства резко уменьшится. Тут-то и придется ко двору избирателю сила, которая за него радеет.
Превращение «надпартийного» президента в лидера списка пусть крупнейшей, но лишь одной из партий вызвало не только переход его самого из разряда «неприкасаемых» в разряд партийных политиков, но и трансформацию всех партийных сил
и поляризацию политического ландшафта в целом. Известно, что в электорате любой партии велика доля сторонников президента. Многих из них президент, как магнитом, перетянул в электорат ЕР, радикализовав тем самым освободившиеся от «политической шизофрении» партии. Это особенно наглядно на примере СПС, избавившегося от привычного синдрома «условной поддержки президента» и испытавшего на выборах жесткий административный прессинг.
Впрочем, не бывает и добра без худа. Последним стало педалирование темы врагов Путина – врагов России самим президентом и его окружением. Причем врагов Кремль загадочным образом ухитрился обнаружить среди дважды им отобранных партий: на этапе партийной перерегистрации и на этапе регистрации на выборах.
Новая избирательная система
После прошлых выборов избирательная система претерпела существенные изменения. Переход от смешанной к чисто пропорциональной системе повлек за собой и организационные, и политические последствия. Кандидаты утратили обычную двойную лояльность: губернатору и партийной верхушке. В региональных списках оказалось много варягов. Зато сами партсписки были дробно регионализированы, что выгодно отличает нашу пропорциональную систему от ее украинского и казахстанского аналогов.
В новой избирательной системе резко повысилась цена за вход и существенно уменьшилось число игроков – партий, которым к тому же теперь было запрещено не только создавать блоки, но и включать в свои списки «чужих». Пассивные избирательные права большинства граждан оказались в результате существенно ограниченными, партийные силы оказались разобщены, а административный ресурс, наоборот, предельно консолидирован. И это не только разные этажи собственно администраций – от президентской до муниципальной, это и избиркомы, суды и следственные органы. Собранные в одном кулаке, они позволяют по всей строгости изощренного избирательного закона карать одних и миловать других.
Представляется, что сейчас трудно сделать однозначный вывод о преимуществе новой пропорциональной избирательной системы по сравнению со старой смешанной. Ясно, однако, что переход на нее привел к отрыву выборов от почвы, а представительство региональных интересов в федеральном парламенте резко упало. Ясно и то, что привычность и понятность рядовым гражданам – одно из важнейших достоинств избирательной системы, которого наша новая система пока лишена.
Кампания
Кампания по выборам в Госдуму оказалась какой-то скомканной и бессодержательной. Вместо обсуждения уроков прошлого и перспектив на будущее главным ее содержанием стали действия В.Путина и обсуждения его места после ухода с президентского поста. Казалось, что ни общество, ни элиту не заботят реальные стоящие перед страной проблемы, будь то усиление инфляции и качество экономического роста, модернизация страны и планы необходимых для этого реформ, низкая эффективность управления и политический обскурантизм, взаимоотношения с соседями и остальным миром и др. Представление партиями и прежде всего претендующей на лидерство «Единой Россией» стратегии развития страны оказалось подменено призывами поддержать «План Путина», который избирателю предлагалось скомпоновать самому из заявлений и действий президента на протяжении всех восьми его лет. К очевидным достоинствам такого «универсального выборного конструктора» относится индивидуальный подход – каждый мог скомпоновать «План Путина» себе по душе.
Кампании многих партий носили виртуальный или полувиртуальный характер. Из реальных партий это относится прежде всего к СПС и «Яблоку». Их планы оказались во многом не реализованными из-за действий властей, перекрывших им многие каналы финансирования и практиковавших прямое административное выдавливание. Нежелание одних партий, неспособность других и невозможность для третьих представить избирателям свои программы и провести их содержательное обсуждение способствовало превращению выборов в соревнование брендов.
Никогда ранее действия властей федеральных и региональных по подавлению избирательной активности оппозиционных партий не были столь консолидированными. В ситуации, когда лояльность и эффективность губернатора определялась количеством поданных в его регионе голосов за «президента и ЕР», массовые манипуляции и прямые фальсификации стали неизбежными.
Кампания четко делится на «до 1 октября», когда В.Путин заявил о своем участии на стороне «Единой России», и «после». Если на начальном этапе практически все партии были пропрезидентскими и даже наиболее оппозиционные из допущенных к выборам коммунисты остерегались впрямую критиковать популярного в народе президента, то потом они вынужденно осмелели и даже стали обращаться в суд с заявлениями, что, дескать, негоже действующему президенту участвовать в избирательной кампании на стороне одной из политических сил.
Жизнь после Путина
Обдумывание и проработка сценариев на будущее начались в 2004 году, сразу после переизбрания В.Путина на второй срок. Неясность того, как это будет происходить, в известной степени и породила феномен стагнации второго путинского президентского срока. Вместо того чтобы использовать чрезвычайно благоприятное экономическое положение страны и колоссальный кредит доверия действующего президента для осуществления масштабных модернизационных проектов, власть оказалась занята почти исключительно собственными проблемами: перегруппировкой сил, борьбой кланов, реализацией разных сценариев передачи/сохранения власти.
Таких сценариев по большому счету всего три: сильный новый президент; слабый новый президент и сохранение В.Путина в том или ином виде. Правда, есть еще один, соединяющий два последних, – вариант регентства.
Сильный президент
Что касается сильного президента, то это замена В.Путина во всей полноте его нынешней роли верховного арбитра, поддерживающего баланс между основными кланами. Путин-2 должен отвечать двум главным условиям: (1) иметь свою собственную властную базу и (2) не принадлежать явно ни к одному из противоборствующих кланов. В российских условиях в качестве независимой властной базы должны рассматриваться не политические партии, а мощные корпорации, имеющие и большой ресурс: административный, кадровый, финансовый и др., и разветвленную сеть на местах. Важно, однако, насколько консолидированы эти корпорации и в состоянии ли их главы использовать их как свой ресурс.
К плюсам варианта сильного президента в глазах политического класса можно отнести воспроизведение стабильности, к минусам – риски, связанные с чересчур самостоятельным лидером, который будет в состоянии существенно перекроить политический ландшафт. Это же делает вариант непривлекательным и для В.Путина. К тому же выбор кандидата на пост сильного президента крайне ограничен, и ни один из них не в состоянии заручиться поддержкой основных кланов. Сейчас же с активной реализацией двух других сценариев вариант сильного президента выглядит крайне маловероятным.
Слабый президент
Слабым президента делают не личные качества, а опора не на свою собственную, а на заемную властную базу, в качестве которой могут фигурировать и все перечисленные в разных сочетаниях.
Минусы варианта слабого президента очевидны: в условиях слабых институтов никакие достигнутые сейчас договоренности между основными группами элиты не могут быть стабильными. Новый президент уже фактом своего избрания станет более влиятельной и самостоятельной фигурой, и пересмотр сегодняшних договоренностей с ожесточенной борьбой кланов за власть становится неизбежным. Тем не менее на ближнюю перспективу и из соображений минимизации потерь, а не максимизации выигрыша вариант слабого президента представляется элитам менее опасным. К тому же он реализуется в полуавтоматическом режиме, а проблема преемника при нем теряет свою остроту и срочность. Личность следующего президента при таком сценарии становится уже не столь важной, а состав возможных кандидатов существенно расширяется.
Путин остается
Наконец, есть еще вариант сохранения у власти В.Путина. При своих очевидных минусах – имиджевых и пр., этот вариант способен восстановить нарушенную стабильность лишь в случае сохранения Путина на неопределенно долгий срок – как монарха или как генерального секретаря ЦК КПСС. Никакой третий срок делу не поможет – он станет простым продлением второго, с теми же неопределенностью будущего и проблемами, с той же борьбой за власть. Тем не менее, если какой-то из главных элитных кланов не видит приемлемого для себя кандидата на замену Путину, он играет на сохранение Путина у власти или на обставление его ухода возможно более жесткими условиями.
Какова позиция самого Путина, о которой лучше судить не столько по словам, сколько по делам? Логика кадровых замен последних года-полутора, когда главным качеством назначаемых является их личная преданность В.Путину, присоединение к «Единой России» и ряд других более мелких признаков позволяют предположить, что В.Путин планирует отойти от власти, по крайней мере на какое-то время, сохраняя, однако, многие нити контроля за ситуацией в своих руках. Временный отход от власти был бы и технологически выгоден Путину, поскольку позволил бы избежать ответственности за целый ряд неизбежных, долгое время откладывавшихся непопулярных и болезненных для населения решений, связанных с реформами в социальной и коммунальной сферах, а также за ряд очевидных провалов широко разрекламированных экономических проектов. Прежняя путинская парадигма социально-экономического развития себя исчерпала, а переход к новой неизбежно будет болезненным. Раздрай между силовиками, который отмечается многими экспертами как свидетельство ослабления Путина, может, в случае если это управляемый кризис, работать на очевидную для всех кланов необходимость сохранения Путина как арбитра.
Вариант регентства
Таким образом, представляется, что дело идет к совместной реализации второго и третьего сценариев: с избранием слабого президента – того же С.Иванова и назначением еще менее влиятельного, чем сейчас, премьера – того же Д.Медведева, который с выведением основных госактивов в госкорпорации будет заниматься главным образом социальной сферой. Путин же сохранит за собой контроль над силовиками и главными корпорациями в экономике на посту, например, главы Совета безопасности, новое положение о котором, по слухам, уже готово. Проблема в том, как Путину, возглавляющему сейчас Совбез, который иногда называют его Политбюро, в ранге главы государства, сохранить его и далее. До сих пор самым влиятельным секретарем Совбеза был сам Путин, который при слабом президенте Ельцине совмещал этот пост с руководством ФСБ, а наибольшую роль – стратегического правительства Совбез играл чуть позже при тандеме президент Путин – секретарь С.Иванов.
Важно, что изменения политической системы с переходом В.Путина в новое качество неизбежны, независимо от того, останется ли Путин на посту президента или его сменит преемник. Важно и то, что этим преемником будет скорее всего клон Путина – человек из его ближайшего и, более чем вероятно, чекистского окружения. Сам же Путин при этом не уйдет далеко, а будет просто управлять страной из резервного центра управления.
