Егор Терентьев
Добиваясь собственной отставки, миллиардер-губернатор постоянно говорил об усталости и о потере интереса к своей должности.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Отставка длиной в полтора года
Девять лет наблюдатели ломали копья по вопросу о том, что стоит за походом Романа Абрамовича в большую политику. В искренность приводимых самим бизнесменом объяснений мало кто верил. Анатолий Чубайс, например, не скрывал весьма саркастического отношения к простодушно-откровенному объяснению Абрамовича про то, что ему просто «чукчей стало жалко» (впрочем, от такого прожженного циника, как бывший глава РАО «ЕЭС России», иной реакции и не стоило ожидать). В отсутствие достоверной информации каждый рисовал себе такую картину места Абрамовича в российской политике, которая удовлетворяла бы его собственному видению положения дел в стране. Для одних он был «последним из олигархов», символом нерушимого сращивания власти и крупного бизнеса в стране. Для других – обычным крупным бизнесменом, которого Кремль едва ли не насильно заставляет нести обременительную (в финансовом плане) социальную ответственность в виде личного руководства отсталой территорией – Чукотским автономным округом. Теперь наблюдатели все так же противоречивы в оценках того, что означает добровольный уход Абрамовича с поста губернатора, произошедший в начале месяца.
Учитывая разнообразие оценок, даваемых деятельности Абрамовича в политике и бизнесе, пока можно с гораздо большей долей уверенности утверждать, чем его отставка не является. И прежде всего уход Абрамовича ни для кого не стал неожиданностью. История с его полуторагодичной давности попыткой сложить с себя губернаторские полномочия явно выглядела таким образом, будто экс-губернатора тогда просто просили повременить до передачи дел в Кремле. С тех пор вряд ли изменились и озвученные миллиардером мотивы. Абрамович, напомним, намекал на усталость и потерянный к губернаторству интерес.
Вряд ли можно всерьез рассматривать точку зрения, что Дмитрий Медведев таким образом начал расставаться с людьми Владимира Путина и, в частности, проводит обновление губернаторского корпуса (некоторые наблюдатели между тем заговорили едва ли не о первом самостоятельном шаге Медведева на посту главы государства, намекая на формальную подчиненность губернаторов именно президенту, а не премьер-министру). Ведь оба кадровых действия главы государства на региональном уровне, сначала – замена Александра Черногорова на Валерия Гаевского на Ставрополье, теперь – отставка Абрамовича, находятся в рамках линии, проводившейся Путиным. Отставки и Черногорова, и Абрамовича назревали уже давно – первый очевидным образом не справлялся с возложенными на него обязанностями, второй при отсутствии к нему каких-либо претензий со стороны федеральной власти сам настойчиво просил его снять. Медведев просто начинает свою региональную политику с того, что занялся проблемными фигурами, доставшимися ему в наследство от бывшего президента. Все основания для того, чтобы расстаться с обоими, имелись еще у Путина (собственно, как и Абрамович, Черногоров подавал прошение об отставке еще тогда, когда президентом был действующий премьер-министр). Вопрос, почему он этого не сделал сам, а предоставил право на принятие этих, во многом формальных, решений преемнику – то ли из-за характерной приверженности к кадровой стабильности, то ли по каким-то иным причинам, уже не актуален.
Более того, фамилия Абрамовича связана у многих наблюдателей с новым президентом не менее тесно, как с президентом бывшим. Не зря иные комментаторы порой любят многозначительно подчеркнуть, что памятное представление преемника широкой публике в декабре прошлого года произошло всего через несколько дней после личной встречи экс-президента именно с «начальником Чукотки». Разумеется, истинные взаимоотношения Медведева с Абрамовичем могут быть совсем другими.
Более того, они наверняка являются отнюдь не столь покровительственно-ведомыми, как описывают вышеобозначенные эксперты, чья риторика отчетливо напоминает стремление принизить самостоятельность президента и выпятить его реальную или мнимую зависимость от определенной группы бизнесменов и чиновников – Абрамовича, Александра Волошина и т.п. фигур. Однако дыма без огня не бывает, так что скорее всего Абрамович действительно по крайней мере не чужой Медведеву человек.
Больше чем губернатор
Особые проблемы возникают в связи с тем, что к данному кадровому ходу Медведева нельзя относиться с формальной точки зрения. Сама по себе новость об отставке чукотского губернатора ни о чем не говорит – не та должность и не тот регион для того, чтобы отставка прогремела на всю страну, как в случае с бывшим главой округа. Сложно связать ее и с популярной в последнее время идеей об уточнении процедуры назначения глав регионов, активно обсуждаемой на страницах печати и во властных кулуарах. Говорят, что уточнять ее будут, но как – совершенно непонятно; между тем отставка главы Чукотки вряд ли имеет к этой теме какое-либо отношение.
А все потому, что Абрамович всегда был из ряда вон выходящим губернатором, которого трудно было измерить «общим аршином». До сих пор еще ни один глава региона не относился к вверенной ему территории как к своего рода игрушке, не имея абсолютно никакой практической мотивации к своей работе. Не считать же таковой во многом мифический деловой интерес Абрамовича в области добычи золота или нефти на Чукотке, которым, как убеждены некоторые комментаторы (такую точку зрения, например, отстаивает Кирилл Якимец на сайте apn.ru), была обусловлена заинтересованность миллиардера в руководстве регионом.
«Абрамович – человек более чем богатый и может себе позволить разного рода экзотические развлечения вроде управления гигантским регионом, – сказал член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров в интервью интернет-сайту polit.ru. – Приводились аргументы относительно богатых перспективных залежей нефти, других полезных ископаемых, строительства моста на Аляску и соответственно там какие-то гигантские инвестиции. Но сейчас, когда он уже отработал свои несколько лет и ушел, видно, что ни один из этих вариантов не сработал». «Это ведь дорогостоящая игрушка, – объясняет эксперт затухание интереса миллиардера к губернаторскому посту. – А отчасти, когда Абрамович продал «Сибнефть», вариантов поднимать округ за счет налогов, которые платили его компании, не осталось. И фактически Абрамович многое начал оплачивать из своего личного кармана».
«Случай Абрамовича очень резко отличается от ситуации в губернаторском корпусе в целом, – соглашается с коллегой в общей оценке произошедшего политолог Александр Кынев в интервью Радио «Свобода». – Для очень многих чиновников пост губернатора – это венец политической карьеры, и они всеми силами стараются его сохранить даже тогда, когда этого не хочет ни население региона, ни региональная элита. Случай Абрамовича совсем другой, и в этом смысле он других регионов мало касается. В этом смысле у нас ситуация парадоксальная: в одних регионах держат губернатора, который не хочет работать, в других регионах держат губернаторов, против которых активно выступает местное население».
Поведение бывшего чукотского губернатора, полтора года сознательно двигавшегося к собственной отставке и даже не стремящегося получить взамен какую-либо компенсацию (таковую, говорят, придется платить ему самому – за согласие федерального Центра на его уход), и впрямь крайне контрастирует с привычным для глав регионов стремлением любыми средствами цепляться за свой пост. Достаточно вспомнить, насколько тяжело Кремль приближал, например, отставки петербургского и самарского губернаторов Владимира Яковлева и Константина Титова, а еще – до сих пор сохранивших свои посты губернаторов-тяжеловесов вроде Юрия Лужкова, Минтимера Шаймиева или Муртазы Рахимова. Отставка могла грозить неэффективным главам регионов или губернаторам с запятнанной репутацией (экс-губернатор Корякии Владимир Логинов), она могла приводить к повышению (Сергей Собянин), но по-настоящему добровольный, целенаправленный уход в никуда – абсолютный нонсенс. Тут уж впору говорить об «аномалии Абрамовича» как особом феномене российской политики. И причина его возникновения в том, что от губернаторского поста миллиардеру было нужно отнюдь не политическое или экономическое влияние – с ними у Абрамовича все в порядке и без всяких государственных.
Власть и бизнес: коррекция отношений?
Будучи миллиардером, Абрамович действительно представлял уникальный тип губернатора: помимо него ни один собственник крупного бизнеса, или, говоря по-простому, олигарх, до сих пор не руководил регионом. Говорят, что планы встать во главе Камчатского края имел владелец «Реновы» Виктор Вексельберг, однако, по слухам, именно лоббирование его кандидатуры стало роковым для экс-полпреда в Дальневосточном федеральном округе Константина Пуликовского, отправленного Путиным в отставку в конце 2005 года. Несмотря на все сплетни (по СМИ даже ходили списки предпринимателей, вот-вот готовых пойти по стопам Абрамовича и пополнить ряды губернаторов-миллиардеров), Кремль так и не решился превратить единичный «казус Абрамовича» в тенденцию – видимо, по политическим причинам. Тем более это вряд ли возможно сейчас, после отставки главы Чукотки.
Однако связь с крупным бизнесом в чем-то все же роднит Абрамовича с целой когортой российских губернаторов: для российских политических реалий большую распространенность получила практика делегирования крупными корпорациями своих представителей на посты руководителей регионов. Бывшие топ-менеджеры масштабных российских бизнес-структур в последние годы активно осваивают профессию губернаторов. Причем все чаще ими становятся выдвиженцы не только частного, но и государственного бизнеса. Примеры выходцев из «Роснефти» и «Ростехнологий» Александра Хорошавина (Сахалинская область), Владимира Артякова (Самарская область) и Игоря Есиповского (Иркутская область) весьма характерны.
Примечательно в этом плане, однако, другое: как правило, губернаторы-менеджеры руководят территориями, где располагаются конкретные бизнес-интересы связанных с ними корпораций. Чукотка же скорее всего так и останется в значительной (хотя и меньшей, чем прежде) степени благотворительным проектом Абрамовича, руководство которым будет осуществляться уже не лично им самим, но по-прежнему за счет его ресурсов. Некоторые наблюдатели, впрочем, даже в этих незначительных нюансах видят признак перемен, наступающих во взаимоотношениях власти и бизнеса: позволили же Абрамовичу наконец снять с себя бремя личного руководства депрессивным регионом, а это уже шаг к тому, чтобы скорректировать характерное для путинской элиты жесткое отношение к социальной ответственности крупного бизнеса.
Такого мнения придерживается, например, руководитель политологического департамента Центра политических технологий Алексей Зудин. «Есть основания предположить, что это решение может быть знаком, может быть воспринято как то, что Кремль, в котором теперь укрепился Дмитрий Медведев, меняет свое внутреннее отношение к системной бизнес-элите, – комментирует он ситуацию для сайта politcom.ru. – Что отныне отношения будут выстраиваться на более равноправной основе. Что на передний план выйдет именно экономическая роль самых крупных компаний, а не попытка использования их ресурсов в полупринудительном порядке». Вопрос лишь в том, не являются ли эти выводы преждевременными – ведь решение об отставке Абрамовича именно сейчас, как утверждают, на самом деле было принято еще год назад Путиным, а не Медведевым, выступившим во многом с формальным одобрением уже согласованной инициативы.
Что бы ни означали перестановки на Чукотке, одно можно сказать наверняка: за восемь лет своего губернаторства Абрамович создал прецедент, повторить который вряд ли будет возможно в обозримое время. А Медведеву еще придется давать элите и наблюдателям более четкие сигналы о направлении своего внутриполитического курса.
