Александр Кынев Начался учебный год, а с ним в крупнейшем вузе страны – МГУ имени Ломоносова – появился и новый факультет политологии, создание которого в конце августа утвердил ученый совет университета. Первая информация о том, что некий совет при факультете возглавит спикер Госдумы РФ Борис Грызлов, а также о создании при одной из кафедр факультета школы политологии, которая могла бы заниматься подготовкой и переподготовкой кадров для партии власти, появилась в СМИ в июле и была расценена многими как попытка установления партией контроля над учебным процессом.
Немедленно в большом количестве появились материалы, перемешавшие все в одной куче и представляющие новый факультет эдакой новой «Высшей партийной школой». Правда, понятное дело, не при ЦК КПСС, а при руководстве «Единой России». Против создания факультета выступил и целый ряд общественных организаций.
Фактически таким образом из-за опасений реставрации стиля советских времен в вопросах «партийности науки» были смешаны несколько совершенно разных проблем – образование самостоятельного факультета политологии, вероятная роль в его руководстве представителей «Единой России» и создание при одной из кафедр центра дополнительного политологического образования.
Не исключено, что это смешение своими не самыми адекватным комментариями и стремлением представлять все вокруг как пример «усиления роли партии» спровоцировали сами функционеры «Единой России». Возможно, некоторые из них после головокружения от построения различных административных вертикалей и тотального формального доминирования в органах власти на самом деле полагают, что достаточно доверить руководство процессом «правоверным партийцам», чтобы обеспечить превращение подведомственных студентов в верных приверженцев партии. Если такие мысли у кого-то и есть, то они глубоко ошибочны и не учитывают саму природу современного гуманитарного образования, если оно, конечно, остается прежде всего образованием.
МГУ, и в первую очередь философский факультет, составной частью которого все минувшие годы было отделение политологии, известен своими, мягко выражаясь, фрондерскими настроениями и стремлением к свободомыслию. Кстати, избирательные участки на территории МГУ традиционно отличаются повышенным голосованием за оппозицию – и за КПРФ, и за демократические партии. И это объяснимо – и философия, и политология – науки многопарадигмальные, в них нет и не может быть единой «правильной» для всех философской или политологической школы. А есть огромное разнообразие школ, концепций, доктрин, на знании и сопоставлении которых и зиждется философское и политологическое знание. Способность размышлять самостоятельно, сопоставлять, сомневаться и представляет главную ценность для специалистов в сфере обществознания. Знаменитое сократовское «я знаю только то, что ничего не знаю», с чего во многом начинается философское образование, говорит в первую очередь о самопознании – только путем постоянных сомнений можно прийти к пониманию справедливости, права, закона, добра и зла. Соответственно, сохраняя философию и политологию как науку, невозможно заранее запрограммировать идеологические взгляды будущих специалистов – они определятся сами под воздействием их собственного осмысления мира. Иное – навязывание одной конкретной доктрины (которой в случае «Единой России» на самом деле нет, а есть лишь скорее пиар по этому поводу) – будет являться уже не наукой, а в лучшем случае разновидностью теологии или современной версией «научного коммунизма».
Именно опасения в возрождении нового аналога «научного коммунизма» в случае с отделением политологии философского факультета МГУ совершенно понятны и очень символичны. Дело в том, что отделение политологии является правопреемником отделения научного коммунизма, которое было создано на философском факультете МГУ 16 декабря 1969 года и впоследствии преобразовано сначала в отделение социально-политических наук (в 1990 году), а затем – в отделение политологии в 2000-м.
В 1990–2000 годы от «научного коммунизма» на отделении мало что осталось, а его выпускников сегодня можно найти в руководстве и аппаратах всех российских партий, на отделении преподавали и преподают множество авторитетных специалистов самых разных политических взглядов.
К весне 2008 года на отделении политологии было шесть кафедр – мировой и российской политики, теоретической политологии, истории социально-политических учений, государственной политики, экономической политики и политической психологии.
Очевидно, что отделение политологии давно переросло рамки «материнского» философского факультета и его превращение в самостоятельный полноценный факультет не только назрело, но и перезрело. Подобные факультеты давно существуют во многих намного менее авторитетных вузах, а политология в крупнейшем вузе страны до сих пор существовала лишь в рамках отделения.
Что касается отношений нового факультета и «Единой России», то это совсем другой вопрос, в котором, как выше отмечено, слишком много пиара и завышенных ожиданий, как у самих единороссов, так и у их оппонентов. Связи с «Единой Россией», так же как и с администрацией президента и другими органами государственной власти, у многих в отделении, несомненно, присутствуют и, видимо, усиливаются в последние годы. Ведь, с одной стороны, сложно представить себе человека, профессионально интересующегося политикой и не стремящегося к профессиональной самореализации, не имеющего определенного честолюбия и карьерных устремлений, с другой – и сама власть заинтересована в рекрутировании новых специалистов. А где их еще брать, как не в профильном учебном заведении?
Главное, чтобы с водой – стремлением повысить статус отделения и помочь в профессиональной самореализации студентов – не выплеснуть младенца – само качество образования.
Многие политологи в отличие от партийных функционеров и чиновников, несомненно, понимают отличие между своими личными взглядами и партийной принадлежностью и ролью науки как таковой. Главное, чтобы это поняли и чиновники тоже.
