"Это не наш кризис"

Фото Reuters

Финансовый кризис в России с первых своих дней получил политическое измерение. С одной стороны, для всех было очевидным, что кризис возник в том числе из-за возросших политических рисков, в первую очередь связанных с событиями на Кавказе (впрочем, еще до них сложности на российском фондовом рынке связывали с комментариями премьер-министра Владимира Путина по делу «Мечела»). С другой – так же очевидным было то, что кризис стал очередным испытанием на прочность для действующей власти, причем не меньшим, чем, к примеру, война с Грузией.

Власти, с одной стороны, испытывали понятную нервозность в отношении перспектив разрастания кризиса, с другой – всеми силами старались демонстрировать уверенность в собственных силах. К примеру, помощник президента Аркадий Дворкович 12 сентября, в разгар кризиса, призывал инвесторов вкладываться в акции; главным его аргументом было: «Тот, кто войдет первым, выиграет больше всех».

Тональность комментариев официальных СМИ как нельзя лучше передавала двойственность и противоречивость этой позиции. К примеру, в середине сентября, после принятия государством пакета антикризисных мер, телеканал «Россия» заговорил о кризисе едва ли не в прошедшем времени. В то время как официальные лица на Первом в тот же день признавались: негативные явления будут заметны в российской экономике еще продолжительное время.

Отсутствие единых подходов в подаче информации официальными СМИ дополнялось сюжетами в независимых медиа, которые активно тиражировали новости о кризисных проявлениях в экономике и их негативных последствиях. Впрочем, нельзя сказать, что настроения были паническими. К тому же, по признанию самих журналистов, они старались дозировать выдаваемую информацию, отсеивая недостаточно проверенные, но потенциально взрывоопасные данные.

Кризис начал активно развиваться на фоне боевых действий на Кавказе, что обусловило некоторые первые комментарии со стороны официальных лиц. К примеру, президент страны Дмитрий Медведев едва ли не первым делом подчеркнул: война лишь в малой степени предопределила появление кризисных явлений на финансовом рынке страны. Аналогичные комментарии давал и министр финансов Алексей Кудрин. Хотя стоит отметить, что на деле спад на фондовом рынке начался до войны на Кавказе и немалую роль в этом сыграли заявления премьер-министра по делу «Мечела».

Еще одним политическим нюансом в позиции первых лиц государства стало рассмотрение кризиса в контексте последних изменений во внешней политике страны. Осложнение отношений с США привело к ужесточению риторики российского руководства. К примеру, Медведев еще 10 сентября прямо указал на главного виновного в российских финансовых проблемах, заметив, что США «подставили почти всех» кризисом на своем финансовом рынке.Еще жестче и прямолинейнее выражался премьер Путин. 29 сентября он назвал мировой финансовый кризис «заразой», которая распространилась из США на европейские финансовые рынки. А спустя два дня говорил уже о неспособности американских властей принять адекватные решения, называя сложившуюся ситуацию «не безответственностью конкретных лиц, а безответственностью системы», претендовавшей на мировое лидерство.

К схожим интерпретациям оказались склонны и большинство официальных и окологосударственных СМИ, посвящавших позиции американских властей сюжетов едва ли не больше, чем влиянию кризиса на ситуацию в России.

Примечательно, что основными действующими лицами медиа-поля в контексте финансового кризиса стали руководители государства Дмитрий Медведев и Владимир Путин и чиновники, ответственные за финансово-экономический блок, в первую очередь Алексей Кудрин и в гораздо меньшей степени – Аркадий Дворкович и первый вице-премьер Игорь Шувалов. На этом фоне заметна пассивность российских политических структур и партийных лидеров, их неспособность да и нежелание как-то повлиять на общий информационный фон, складывающийся почти исключительно под влиянием финансовых новостей и комментариев официальных лиц. Большинство из них попросту проигнорировали важные экономические события, случившиеся в стране. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский, к примеру, вообще заявил: «Это не наш кризис, российских граждан он не касается». А Борис Грызлов в своих комментариях выступал скорее с позиций председателя Государственной Думы, а не главы крупнейшей в стране партии.

Возникает ощущение, что происходящее довольно мало интересует российские партии и что они полностью доверили инициативу властям. Эта ситуация, кстати, резко контрастирует с американской: финансовый кризис в США находится в центре не только экономической, но и внутриполитической повестки дня. Впрочем, не стоит в этой связи забывать как о том, что кризис пока ударил по США несравненно больше, чем по России, так и о проходящей в Штатах президентской кампании.