Региональные патриотизмы могут быть опять востребованы

Если говорить об отношениях федеральных и региональных элит, то конфликты внутри федеральной власти, на которые надеются некоторые региональные лидеры, чтобы использовать их для самосохранения, мне кажутся маловероятными.

Я не вижу, во-первых, на федеральном уровне двух отдельных команд. Пока все же есть единая команда Путина–Медведева. Во-вторых, нет идеологических разногласий между двумя лагерями – налицо разве что различия в нюансах. В экономическом плане нет конфликтующих бизнес-групп, которые группировались бы вокруг президента или премьер-министра в борьбе за ресурсы.

Что же касается так называемых региональных элит, там сейчас происходит очень серьезное перераспределение среди групп влияния. Например, на муниципальных выборах в последние годы очень серьезными игроками были застройщики. А кто такие застройщики сейчас с точки зрения финансов и наличия свободных денег, которые они могут направить на решение политических задач? Те же самые ритейлеры, они также были на муниципальных выборах очень мощными игроками. Кто они сейчас? Те же вопросы актуальны в отношении традиционно влиятельных градообразующих предприятий. И если завод вынужден увольнять тысячи людей, то степень его политического влияния резко падает. И мы в ближайшее время столкнемся с тем, что на местных выборах вырастет влияние региональной бюрократии и криминала. У криминала сейчас появляется шанс серьезно сыграть в политику, поскольку эти круги обладают серьезными объемами наличных денег.

Внутри, казалось бы, устойчиво существовавших треугольников власти на местах – градообразующие предприятия, бюрократия и местный бизнес, работающий в сфере услуг (торговля, коммуналка, строительство), – все будет меняться. Будет меняться структура политических денег. И с этой точки зрения фронда региональных элит мне представляется скорее остаточной. Это такая фантомная боль у некоторых людей в Кремле со времен лужковско-шаймиевского «Отечества – Всей России».

На самом деле этот кризис – чудесный шанс для того, чтобы все-таки поменять нашу заскорузлую региональную элиту и в конце концов этих политических долгожителей отправить на заслуженный отдых. Есть проблема в том, что очень короткая кадровая скамейка запасных. К сожалению, на данный момент нельзя сказать, что опыт назначения губернаторов оказался успешным. Мы видели в последнее время отставки назначенцев Тишанина и Колесова. Нужен элемент конкуренции, состязательности на региональном уровне! Если не возврат к выборности губернаторов, то как минимум возврат к выборности Совета Федерации.

Если же говорить о региональной специфике протекания кризиса, то есть вероятность того, что снова будет востребована идея регионального патриотизма, который может перерастать в сепаратизм. Есть реальная возможность того, как уже показал Владивосток, что будут возникать региональные патриотизмы не одного региона, а макрорегионов – дальневосточный патриотизм, сибирский патриотизм и так далее. Для Дальнего Востока одна объединяющая тема уже есть – новые пошлины на иномарки. В условиях сегодняшних прозрачных новых коммуникаций, массового интернета, социальных сетей эти движения, спонтанно возникнув, могут очень быстро распространяться – как эпидемия.

Я убежден: у нас неизбежно начнут возникать феномены новых идентичностей, причем не только региональных. При этом речь не идет о мифическом среднем классе, которого, на мой взгляд, в России нет. Потому что средний класс – это феномен постиндустриального общества, а мы пока еще, к сожалению, живем в индустриальном.

Дальше, очень важный для меня момент то, на что уже указал Глеб Павловский, хотя я не очень согласен с его мнением насчет разделения страны, насчет дешевых денег. Наши усилия дирижировать и исправлять ситуацию в рамках России не будут успешны. Точно так же, как не будут успешны попытки калькировать те или иные действия других участников мирового кризиса. Сейчас такое ощущение, что мы пытаемся что-то копировать – действия американцев, как нынешней администрации, так и Франклина Делано Рузвельта, причем не реального Рузвельта, а мифического.

В этих условиях Россия становится еще более уязвимой для внешних игроков. И это тоже угроза, тем более что уже сейчас нами начинают играть – где-то специально, с прицелом на развал, а где-то просто так, на всякий случай. Мы в условиях прозрачных границ будем вынуждены сталкиваться, например, с проблемой глубочайшего социального кризиса в Украине. Мы столкнемся с последствиями кризиса в странах Центральной Азии. Это новый поток мигрантов, не говоря о безработице и криминализации гастарбайтеров.

Антикризисные меры должны включать в себя соответственно инженерию не только внутрироссийскую, но как минимум и ближайшего пространства, постсоветских стран. А сейчас, судя по тому, как идет газовая война между Украиной и Россией, подобного рода инженерия вообще не предполагается в сценарии, к сожалению.

Но кризис – это не только опасности, но и возможности. И главная проблема России в том, что она – всегда догоняющая, она пытается играть по правилам, которые задали другие страны. Нам задали правила, и эталон метра в Париже, а эталон демократии за океаном.

К сожалению, у нас не креативная оппозиция. Они играют в оппозицию не для электората, а для западных элит. Та же «Солидарность» ориентирована исключительно на западное общественное мнение. И импотентность оппозиции может привести к тому, что наши Лехи Валенсы, о появлении которых так мечтают некоторые эксперты, могут оказаться с косматой бородой и окровавленным топором.

Выход сегодня – в масштабном поощрении социальной инженерии, новых социальных практик выживания. Необходимо дать партиям, региональным властям, бизнесу импульс и сигнал о необходимости экспериментировать, находить новые антикризисные технологии. Возникающие стихийно позитивные социальные практики и технологии (кассы взаимопомощи, новый импульс для садоводства и огородничества и т.д.) должны популяризовываться и пропагандироваться.

Одна из тех вещей, что должна сейчас сделать власть, – это просто-напросто поощрять эти технологии социальной инженерии. Может, стоит просто брать какие-то экспериментальные площадки – города, регионы – и давать там возможности придумывать какие-то новые способы самоорганизации, противостояния кризису. Сейчас время, когда нужно искать какие-то технологические, пусть просто элементарные, но ходы, технологии выживания в период кризиса конкретных городов, конкретных регионов.

Результатом этого кризиса для России должна стать некая новая ценностная система, новая идея. Мы должны всем, в том числе и нашим друзьям на постсоветском пространстве, показать новые стратегии выживания и развития.