Людвиг Карапетян
В демократических преобразованиях в стране должно участвовать все общество, а не только его партийная часть.
Плакат Густава Клуциса, 1930
Главный редактор «НГ» Константин Ремчуков вполне обоснованно отметил, что «в стране не хватает дискуссий по острым и актуальным вопросам повестки дня России» («НГ-политика», 20.01.09). Конечно, какие-то споры (нередко переходящие в драку) организуются по телевидению, но они проводятся в формате «бизнес-шоу». А в публикациях многих газет и журналов по политическим и социально-экономическим проблемам доминирует мнение околопартийных политтехнологов. Такие эксперты не реагируют на иное мнение оппонентов, ограничиваются пропагандой установок, проникающих в сферы государственных органов очередных партий власти. Утверждается даже, что перераспределение властных полномочий и партизация власти возможны без учета установлений Конституции страны.
Партий много, власть одна
Так, Виталий Иванов предложил признать приоритет «фактической» организации власти над формальной. Подменив Основной закон страны «конституционным правом», он утверждает: «Формальная организация власти никогда не совпадает с ее фактической организацией. Конституционное право устанавливает и регулирует формальную организацию власти, задает рамки фактической организации. А регулирование последней производится уже согласно сложившимся политическим традициям, обычаям, посредством соглашений и односторонних решений субъектов власти и т.д.» («Известия», 26.11.07). Иначе говоря, как субъекты договорились, так и решили независимо от Конституции.
Между тем международная практика подтвердила обоснованную выдающимися мыслителями концепцию о зависимости эволюционно-прогрессивного развития общества от разумной организации власти и управления на подлинно демократических основах. Эта проблема обозначена и в начавшейся на страницах «НГ» дискуссии. Бесспорно, что названные Константином Ремчуковым обстоятельства сыграли свою роль в наступлении финансово-экономического кризиса, но очевидно, что главным обстоятельством нынешнего кризиса, как и постоянных социальных потрясений является подмена государственной власти партийно-политической.
Участник дискуссии Глеб Павловский заявил: «Настоящий кризис политический изначально». Но объяснил его лишь как «кризис доверия к мировой экономике производства и присвоения благ». Однако, при всей взаимообусловленности политической и экономической сфер, они имеют свое конкретное содержание и причинно-следственную взаимосвязь. Кризис в экономике и других сферах жизни прежде всего является результатом политических действий. Современный кризис является системным и в значительной мере обусловлен издержками партизированной власти. Предостережение о партийно-политической власти и ее пагубных последствиях обосновали выдающиеся мыслители и государственные деятели: Томас Гоббс, Шарль Монтескье, Джордж Вашингтон, Георг Елинек, Макс Вебер, Моисей Острогорский, Иван Ильин и др. Но предложенные ими анализы и предсказания остались невостребованными. В результате усилился процесс узурпации государственной власти политическими партиями. Трагические последствия партийной власти в новейшей истории человечества общеизвестны. Достаточно напомнить, что, придя к власти, партия большевиков развязала гражданскую войну в собственной стране и приступила к осуществлению мировой революции; национал-социалисты Германии развязали Вторую мировую войну и по примеру партии младотурок в Турции подвергли геноциду целые народы. Деятельность этих партий привела к развалу своих государств, к многомиллионным человеческим жертвам и неисчислимых материальных и духовных ценностей.
Кто – гегемон, а кто – суверен
После Второй мировой войны политические партии утратили первоначальную социальную базу и признание особой роли в обществе. В конце 80-х годов прошлого столетия утратила свою роль гегемона именуемая «коммунистической» партия большевиков. Но на смену ей пришли партии радикальных либералов с теми же формами организации и методами деятельности. Если первые утверждали свою власть под лозунгом «Грабь награбленное», то вторые – «Грабь государственное», а по существу – ограбление созданного трудом народа богатства. Фасад власти стал прикрываться эйфорией «многопартийности».
После разрушительных в стране реформ партии радикальных либералов потерпели поражение на выборах в Госдуму в 1993 году. Но не растерялись. В союзе с другими политическими партиями добились принятия не соответствующего Конституции страны закона о переходе к выборам в законодательные органы по партийным спискам.
Судьбоносный вопрос демократического формирования государственной власти страны был решен без дискуссии и учета общественного мнения. Политические партии приобрели законодательную власть, а в последнее время начали широкую пропаганду партизации власти исполнительной. Публикации припартийных политтехнологов пестрят заголовками: «Президент приглашает партии к власти» («Известия», 24.11.08), «Партии предлагают – президент решает» («Российская газета», 24.11.08) и т.п. Появилось сообщение о новой концепции развития политической системы России. Для полной гарантии безальтернативности предложенной концепции обращается внимание, что она разработана Институтом современного развития (ИНСОР), считающимся мозговым центром Дмитрия Медведева («КП», 23.11.08). «По мнению экспертов, – указывается в сообщении, – пришло время взять курс на экстренную либерализацию, причем исходить это должно от правящей верхушки. Только так можно избежать волнения в стране в период кризиса» (забавный подход: «мозговой центр» главы государства советует «правящей верхушке»).
Часть общества, а не все оно
Видимо, для экспертов «мозгового центра» и других политтехнологов уроки истории оказались не впрок. Ведь основным условием «экстренной либерализации» они считают увеличение числа политических партий, укрепление их роли в жизни государства и общества. В этой связи уместно напомнить, что после неоправданных надежд «либеральных партий» на выборах в 1993 году курирующие партстроительство службы администрации президента, руководство Центральной избирательной комиссии и припартийные политологи неустанно ратовали за сокращение числа политических партий под известным лозунгом: «Лучше меньше, да лучше». Именно в этих целях они добились установления порядка выбора по партийным спискам и 7% барьера прохождения партий в законодательные органы. Теперь же «мозговой центр» под прикрытием имени президента рекомендует увеличить количество партий. Не задаются вопросом: что же изменилось в социальной структуре общества и общественном мнении? Социологические опросы свидетельствуют, что неопровержимым социально значимым фактором остается неприятие более 90% народа России к политическим партиям.
По существу, аналогичную позицию по проблеме политических партий в государственной власти обозначили участники дискуссии «НГ». Глеб Павловский сетует по поводу того, что «наша региональная сетка слабо сшита по горизонтали, например, общенациональными партиями или социальными сетями». Видимо, политолог отвлекся от того, что партия – часть общества, а общенациональной организацией является избранная народом государственная власть. По мнению Дмитрия Орлова, выход из кризиса возможен «при переходе бюрократии, особенно региональной, к политическим методам управления и при более широком участии «политических миноритариев» в политических процессах». На понятном языке сказанное политологом означает призыв к приоритету роли политических партий, а не конституционно установленных органов государственной власти. Поэтому «демократию участия» он рассматривает как «включение в политический процесс небольших общественных организаций на местном уровне и относительно крупных политических партий на уровне федеральном». Данное суждение также противоречит установлениям Конституции страны о равном праве всех общественных объединений. Политические партии – одна из форм общественных объединений граждан. Заблуждением является и его утверждение, будто те, кто сидит в парламенте, «реально располагают общественным доверием, а не те, кто сидит за каким-то столом». Ведь все социологические опросы свидетельствуют, что более высоким доверием пользуются «сидящие за столом» президент, председатель правительства и другие видные государственные деятели. А «сидящие в парламенте» политические партии имеют около 7% доверия населением. Участник дискуссии Михаил Виноградов сообщил, что «целая категория назначенных губернаторов избегают появляться на публике, объезжать собственные территории». Ведь известно, что около 90% губернаторов являются представителями именуемой себя партией власти «Единой России».
Паровоз есть, а рельсы не выстроены
Увлекающимся новым партстроительством деятелям напомним, что с конца XIX века основное условие либерализации государственного строя и социально-экономического уклада России значительная часть интеллигенции усматривала в создании политических партий. А государственно ориентированные мыслители и политические деятели России выразили предостережение о неминуемых пагубных последствия их деятельности.
Вопреки существующей реальности, функционеры партийного парламента утверждают, будто на выборах в Госдуму и законодательные собрания субъектов Федерации избиратели голосовали за их партии. Такое утверждение – плод глубоких заблуждений. Проведенные до и после выборов опросы подтвердили предвыборное мнение большинства экспертов: избиратели голосовали за Владимира Путина и известных деятелей регионов, именуемых паровозами.
Тем не менее взаимодействие высших руководителей страны с политическими партиями их лидеры и припартийные политтехнологи интерпретируют как стратегический курс на укрепление партийно-политической системы. Такая интерпретация также является заблуждением. Ведь никто из партийных лидеров и политтехнологов не может объяснить суть такого парадокса, когда Владимир Путин возглавил список «Единой России» и стал ее председателем, но не вступил в члены партии. Не является членом какой-либо партии также президент Дмитрий Медведев. Новые партстроители «не заметили» достаточно внятное разъяснение Владимира Путина еще на учредительном съезде «Единой России», что «объявить себя «партией власти» было бы опрометчиво, и, честно говоря, ума для этого не надо».
Взаимодействие президента и председателя правительства страны с политическими партиями объясняется не приверженностью к ним, а рядом объективных и субъективных факторов. Постбольшевистская Россия получила политические партии в наследство от прежнего режима. Страна находится на начальном этапе возрождения и нуждается в создании стабильных социально-политических условий для решения многоплановых стратегических задач. Поэтому не случайно, что Владимир Путин в речи на расширенном заседании Госсовета (8 февраля 2008 года) заявил: «Политические партии обязаны сознавать огромную ответственность за будущее России, единство нации, за стабильность развития нашей страны». Данная идея прозвучала и в предвыборной речи Дмитрия Медведева в начале прошлого года. Очевидно одно: деятельность президента и председателя правительства охватывает решение задач в интересах всех слоев общества, а не отдельных политических партий или иных объединений. Данный фактор имеет важное социально-политическое значение по согласованию деятельности государственной власти с мнением многонационального народа Российской Федерации. Оба руководителя страны определили стратегическую задачу укрепления политической системы общества путем восстановления конституционного статуса всех общественных объединений, а лидеры политических партий и припартийные политтехнологи пытаются повернуть их на те же грабли партизации власти. По существу, используют опыт своих предшественников, которые шли к власти под лозунгами демократии, социализма и либерализма, а в практической политике девальвировали их содержание и благородные цели.
Непредвзятое восприятие научных исследований о природе политических партий и анализ практики их деятельности приводит к выводу, что дальнейшая партизация государственной власти чревата очередными социально-политическими катастрофами. Становление демократического, правового и социального государства возможно лишь на основе всенародного избрания органов государственной власти, принятия востребованных обществом законов и независимой судебной системы.
Государственная власть возникла на тысячелетия раньше появления политических партий. Государство постоянно, а политические партии с амбициями на приоритетную роль во власти исчезнут в процессе развития постиндустриального общества. Будущее за беспартийным парламентом и свободными от партизации другими ветвями власти.
