Варвара Шигаева
Политическая активность молодых пугает власть.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)
Повышение градуса политической активности молодежи, выступившей движущей силой недавних массовых беспорядков на Манежной площади, пугает власть. Ведь, несмотря на усиленное вбрасывание в общество информации о росте националистических настроений в молодежной среде, очевидно: россиян от 16 и старше волнуют не только межэтнические проблемы. К тому же эксперты мирового масштаба сходятся во мнении, что именно молодые люди в возрасте 20 лет, чье участие в политической жизни стран Ближнего Востока и Северной Африки долгое время исключалось, стали двигателем прокатившейся по арабскому миру череды революций. Возможно, поэтому российские прокуроры решили реанимировать советский опыт работы КГБ в высших учебных заведениях. Тогда в каждом вузе страны на негласных началах работала группа осведомителей, которая регулярно сообщала «туда, куда надо» о настроениях в молодежной среде и особо неблагонадежных студентах. Нынешние правоохранители решили пойти по этому пути еще дальше: они рассылают в учебные заведения вполне официальные запросы.
Политические запросы питерской прокуратуры
В начале февраля текущего года с разницей в несколько дней в Санкт-Петербургский государственный университет поступило два запроса – из прокуратуры Василеостровского и Центрального районов Северной столицы – с просьбой предоставить информацию о неблагонадежных студентах. Кроме того, прокуратура попросила вуз наладить «взаимодействие с органами внутренних дел при выявлении, постановке на учет и проведении индивидуальной профилактической работы» с указанными лицами. Письмо из ведомства Василеостровского района поступило непосредственно к ректору СпбГУ Николаю Кропачеву, который на ближайшем ректорском совещании дал отрицательную оценку действиям прокуратуры и 25 февраля направил письмо с отказом в предоставлении информации.
Николай Кропачев утверждает, что о существовании другого запроса, из прокуратуры Центрального района Санкт-Петербурга, узнал 27 февраля из СМИ. Прокурорское письмо № 2 попало на этот раз в аппарат проректора по учебной работе Николая Каледина, который отдал получившее впоследствии огласку письменное распоряжение в кратчайшие сроки предоставить прокуратуре информацию о студентах. (Текст служебной записки оказался в распоряжении «НГ-политики»). Сбор персональных данных такого характера незамедлительно вызвал возмущение в студенческой среде.
По словам ректора альма-матер двух президентов – экс- и нынешнего, и второй запрос прокуратуры, «к сожалению, неправильно понятый некоторыми сотрудниками СПбГУ», аннулирован. Однако, как сообщил Кропачев, подобные запросы посылались и в другие высшие учебные заведения города».
В прокуратуре Северной столицы отказываются от комментариев ситуации, ссылаясь на тайну служебной информации. Помощник прокурора Санкт-Петербурга Юлия Денисова лишь сообщила «НГ-политике»: «Мы действуем на основании полномочий, предоставленных органам прокуратуры».
Напомним, что прецедентный случай имел место в 2009 году, когда ГУВД Москвы обратилось к ректору Высшей школы экономики Ярославу Кузьминову с рекомендацией принять меры в отношении шести студентов, участвующих в марше несогласных в конце 2008 года. В частности, рассмотреть «целесообразность дальнейшего обучения» одного из лидеров движения «Солидарность», аспиранта ВШЭ Ильи Яшина. Ярослав Кузьминов выразил позицию вуза по этому вопросу, сказав, что вина студентов не доказана, а «заниматься политикой им не запрещено».
«Университет – не место для облав»
С таким лозунгом на пикете в защиту персональных данных студентов выступили активисты Студсовета СПбГУ. Участник пикета, член Студсовета Виктор Воробьев говорит о том, что решение выступить с акцией ребята приняли после обнародования служебной записки Николая Каледина в местных СМИ.
Председатель Российского студенческого союза Артем Хромов в отведенный законом срок ждет разъяснений по данному инциденту от Генпрокуратуры и Министерства образования РФ: «Если выяснится, что персональные данные передаются прокуратуре, то любой студент имеет право в судебном порядке возбуждать как административные, так и уголовные дела». Тем не менее, по информации «НГ-политики», полученной от источников из правоохранительных органов, подобную практику весной прокуратура хотела распространить на все крупные вузы страны. Сейчас активно обсуждается методология, которую можно было бы применить в рамках пресечения экстремистской деятельности. Запросы надзорного ведомства являются психологическим воздействием, ведь ни один студент не будет утвердительно отвечать на вопрос о его отношении к организациям экстремистского характера.
Сопредседатель Студенческого союза МГУ Валерия Верховых также указывает на незаконность действий прокуратуры и не удивлена произошедшим, хотя заверяет, что за шесть лет работы в Студсоюзе таких случаев не было. Однако недавние факты говорят о другом. Студентку факультета журналистики МГУ Веру Кичанову в составе нескольких десятков человек задержали 31 декабря минувшего года на Триумфальной площади, где проходила акция оппозиции в защиту 31-й статьи Конституции – о свободе собраний. В ОВД «Мещанский» составили протокол, оформив «переход в неположенном месте». Затем в ректорат МГУ поступило письмо, извещающее руководство вуза об участии студентки в акции. 23 февраля домой к Вере пришел участковый с профилактической беседой «для соблюдения формальностей», чем встревожил маму активистки. «НГ-политике» известно и об одной активистке молодежного «Яблока» – студентке РГГУ Кире, попросившей сохранить ее анонимность. Ей в университете недвусмысленно предлагали «закрыть сессию», если она «будет политическим овощем», и, наоборот, усложнить сдачу экзаменов, если она таки останется «фруктом».
В конце прошлой недели стало известно и о других фактах психологического и фактического воздействия на студентов. Так, по информации общественной ассоциации «Голос», в деканаты Майкопского технологического университета, Адыгейского государственного университета и нижегородской Высшей школы экономики поступили списки студентов-корреспондентов газеты «Гражданский голос». Представители руководства вузов, прямо угрожая активистам отчислением и вызовом в ФСБ и МВД, рекомендовали ребятам не выходить на избирательные участки и освещать проведение выборов, прошедших в минувшее воскресенье. В большинстве случаев тактика сработала, и 17 общественных корреспондентов от «Голоса» отказались от наблюдения за выборами. Тем более что одному из молодых людей, нижегородцу Андрею Моргунову, сотрудниками местного РОВД было даже предъявлено устное (?) подозрение в терроризме: он был сначала задержан, а потом на его квартире без каких-либо документов производился обыск.
Молодежь – в подполье?
В беседе с корреспондентом «НГ-политики» директор центра новой социологии и изучения практической политики «Феникс» Александр Тарасов выдвинул предположение о пробном шаре, запускаемом прокуратурой: «На локальном участке осуществляется попытка провести какую-то инициативу и потом оценивается реакция общества в целом. Если она бурно негативная, то инициатива на время откладывается, затем это пробуют сделать под другим названием еще раз, с другими формулировками, сохраняя суть».
В случае если прокуратура введет такие запросы в постоянную практику, а вузы, в свою очередь, будут оказывать информационную поддержку ведомству, молодые люди будут скрывать свои взгляды. Как следствие – число сознательных противников существующего политического режима в молодежной среде увеличится. Александр Тарасов считает крайне опрометчивым поступком загонять всю молодежную оппозицию в подполье. Рассуждая о советском опыте работы со студенческой молодежью, ювенолог отмечает: «В советское время можно было отделаться строгим выговором по комсомольской линии, но сохранить место в вузе. Сейчас нет комсомола, поэтому, я полагаю, сразу последует отчисление».
У экспертов «НГ-политики» вызывает опасение разворачивание кампании силовиков под эгидой борьбы с экстремизмом в молодежной среде, за которой легко скрыть политические мотивы. Следуя логике действующего с 2002 года Закона «О противодействии экстремистской деятельности», в любой религиозной литературе можно усмотреть призыв к экстремизму: каждая из религий зиждется на принципе исключительности. «Хорошо бы разобраться, что у нас соответствующие органы понимают под экстремизмом. Такое ощущение, что скоро под экстремизмом будут понимать невосторженный образ мыслей и любую попытку справедливой критики власти», – заключил Александр Тарасов.
