3Юрий Голик
Если вы призываете к смене власти, то для начала подумайте об идеологической альтернативе.
Фото PhotoXPress.ru
Идеология, если воспринимать ее по-человечески, ощущается основой осознания нашей державности. Если угодно, формулой объединяющей нас сопричастности. Она требуется каждому из нас для того, чтобы, подставляя в нее значение своего собственного «я», каждый мог почувствовать себя частичкой могучего целого, способного защитить, поддержать и возвысить.
Благодаря этому своему свойству, она необходима не только каждому из нас, но и всем нам вместе. Нужна именно для того, чтобы понять, что мы – держава. Что мы – единое человеческое сообщество, которое от своих предков унаследовало не только огромную территорию со всеми ее богатствами, но и обязано передать все полученное нами тем, кто последует за нами. Причем передать не только то, что получено, но и то, что содеяно нами. В этом заключается наше единство с нашим прошлым и будущим. Поэтому так важно всем нам постоянно ощущать еще и единство нашего собственного настоящего. Единство, в котором не исчезает никто из нас, но в котором каждый из нас почувствует собственную причастность к неисчерпаемой созидательной мощи.
Идеология – не шоры и не рельсы, лишающие нас индивидуальности и возможности выбора. Идеология – русло, способное воспринимать каждую каплю, сливая ее в единый мощный поток. Иными словами, идеология – это форма осознания нашей причастности к сообществу людей, упорядочившему себя в государство. Наконец-то пришло ощущение необходимости осмысления и создания такой идеологии. Создания, внедрения, развития, поддержания и т.д. государственной идеологии! Мы не боимся этого словосочетания, ибо убеждены, что только государство, обеспеченное идеологией, может гарантировать свою безопасность и свое достойное существование, что, в свою очередь, обеспечит достойную жизнь гражданам этого государства.
Двадцать с лишним лет нас пичкали байками об обратном. Даже в Конституцию протащили тезис: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ст. 13 ч. 2). Однако сама Конституция – это концентрированное выражение идеологии. И она – Конституция – является обязательной. Обратное отдает неприкрытым лукавством и сродни утверждению: дождь состоит из воды, но он не может быть мокрым.
Сущность идеологии в том, что в своем истинном качестве она существует до тех пор, пока способна превращать популяцию человеческих особей в сообщество людей. Все это выглядело бы игрой слов, если бы не одно «но». Его суть в том, что человеческий индивидуум в основном потребляет, а сообщество людей еще и созидает.
Потреблять выгодно и приятно. Особенно приятно потреблять то, что уже создано. Созидать полезно и радостно, хотя и трудно. Это простое соотношение коварно в своей сущности. В нем всегда содержится искушение употребить не созданное. Или нечто уже созданное кем-то. Говоря иначе, зачем беспокоиться о наполнении кормушки, если проще протиснуться к ней, когда она уже наполнена? При этом не имеет значения то, насколько обильна эта кормушка. Просто, если кормушка скудна, необходимо своевременно уменьшить круг тех, кто сподобился протиснуться к ней.
По этой причине выявление идеологической формулы, которая обеспечивала бы приоритет пользы перед выгодой и ставила бы созидание первопричиной потребления, и поддержание ее в состоянии соответствия собственной сущности – дело очень непростое. Тем более в условиях, когда величинами оперирования выступают не сухие цифры, а человеческие ощущения, источником которых часто предстает не столько наш возмущенный до кипения разум, сколько эмоции, подогревающие волю до несокрушимости.
Такое дело доступно лишь людям, одаренным внутренним чувством справедливости, или профессионалам, понимающим и различающим справедливость в любом ее проявлении. А лучше – одаренным профессионалам.
Если идеология формирует в нас ощущение созидательного единства, то власть обращает это ощущение в созидающую силу. В этом заключена диалектика народовластия и поддержания животворности нашей идеологии.
Может ли государство (власть) само создать идеологию? Наверное, может. Но это при любом, самом благоприятном раскладе будет идеология административно-бюрократического аппарата. От осинки не родятся апельсинки, поэтому винить в этом государство нельзя. Другое дело, что государство может и должно способствовать и помогать развитию государственной (в нашем случае – имперской) идеологии. Если в таком ключе понимать положения ст. 13 Конституции, то все встает на свои места. В общем-то, все государства в мире ведут себя именно так. За небольшим исключением. К исключениям относятся государства с тоталитарными режимами, где в принципе не может быть никакой идеологии, кроме идеологии тоталитаризма. В эту обойму попадают квазигосударства, которые вроде бы есть, но по факту их на самом деле и нет. Например, Сомали (в этом направлении дрейфует Афганистан, и туда же упорно втягивают Ирак). Сюда же относится Ватикан как государство. Но в Ватикане всю идеологию определяет Католическая церковь, которая в этой части своей деятельности похожа на партийную деятельность. Вера – та же идеология.
Партии самим смыслом своего существования, вне всякого сомнения, подготовлены к этой непростой миссии. Именно партии могут сконцентрировать в своих рядах одаренных профессионалов.
Диалектика взаимодействия политической партии и власти заключается в том, что партия предлагает свое видение государственной идеологии, на основе которой ощущение нашего единства способно обратиться в созидательную силу. Власть же данными ей полномочиями оценивает полезность сделанного партией предложения и решает, принять или не принять его к реализации.
Предпосылка взаимодействия партии и власти заключается в том, что партия способна осмыслить идеологически выраженную формулу нашей созидательности, а государственная власть – реализовать ее. При этом политической партии вовсе не надо раздуваться до того, чтобы подменять собою доверенную народом власть. Ей достаточно предложить внятный и приемлемый для власти путь реализации нашей созидательности. Партия и власть должны сотрудничать, но не сливаться в единое целое. Хотя бы потому, что власть – воплощение доверия единого народа. А партия – часть. Политическая партия – в любом случае лишь часть народа по определению.
Часть не может подменить целое. Но часть может быть полезна целому, как полезен специалист для неограниченного круга людей, нуждающихся в его квалифицированной помощи. Выходит, что государственная идея, облеченная в форму государственной идеологии представляет собою поле для полезного сотрудничества политических партий и государственной власти. Предлагаемая партией идея должна существовать не как навязываемый беспардонной рекламой товар, а как точная модель живой действительности человеческого сообщества, упорядоченного в наше государство.
Пусть даже идеи развития нашей государственности рождают претенденты на государственную власть, а партия проверяет их на жизнеспособность и степень реализуемости. Конечным судьей в этом диалоге все равно выступает народ. И в этом заключены гарантии как ответственности и государственной власти, так и политических партий за жизнеспособность предлагаемых к реализации идей развития нашей государственности.
Было бы недальновидно упустить из поля зрения убийственный аргумент неизбежных наших оппонентов, послуживший в свое время поводом к лишению КПСС статуса руководящей и направляющей силы общества. И на этом стоит остановиться специально.
 Государство может и должно способствовать развитию государственной идеологии. Фото Бориса Бабанова (НГ-фото) |
Партия действительно унаследовала от своей предшественницы – РСДРП – потрясающую идею, которая в момент своего рождения была моделью живой действительности. К сожалению, идея была настолько хороша, что партия додумалась до полного отождествления себя с народом, а своей роли – с народовластием. Популярность предлагаемой партией идеи позволила ей вначале затмить своих конкурентов, а затем и вовсе вытеснить их с приватизированного ею ролевого поля.
Это послужило началом игры по резко измененным правилам. Из группы единомышленников, одержимых идеей развития российской государственности, партия превратилась в строго упорядоченную бюрократическую структуру, озабоченную привилегированностью своей номенклатурной верхушки, обеспечивающей ее личное благополучие. Так идея из живой модели превратилась в навязываемый товар, настолько раскрученный, что без его приобретения нечего было и думать о получении политической роли, подтверждающей принадлежность ее обладателя к народной власти.
Партия погибла потому, что на поле, дающем жизнь и развитие государственной идее, она осталась одна. Поэтому она и раздулась до идентичности с властью и получила возможность холить и лелеять своих лидеров. Чтобы этого не повторилось, достаточно обеспечить условия, которые не давали бы партии слиться с властью для подмены целого частью.
Именно поэтому выработка идеологии была, есть и будет основной задачей партий. Партия без идеологии – это воздушный шарик без воздуха. Его даже невозможно надуть. Конечно, с помощью специальных ухищрений и приспособлений он может какое-то время побыть шариком, но уже не воздушным, а полной сферой. Сегодня мы это прекрасно видим на примере «Единой России»: большая, жесткая, но пустая оболочка. Многие уже забыли, что в момент создания эта партия постулировала свою деидеологизированность, мотивируя это тем, что, мол, люди устали от идеологизирования. Это была стратегическая ошибка. Люди действительно в тот период устали, но не от идеологии, а от пустой болтовни, которая действительно надоела всем. Время ушло, а пустота осталась.
Коммунисты – единственные, по сути дела, классические носители идеологии. Не всеми принимаемой, не всем подходящей, что естественно, но это уже другой вопрос. Эта идеология во многом не совпадает с той, что культивировалась во времена господства КПСС, и это нормально. Любое же движение объективно требует постоянного пересмотра сложившихся постулатов. Надо постоянно помнить тезис Карла Маркса: «Коммунизм есть необходимая форма и энергетический принцип ближайшего будущего, но как таковой коммунизм не есть цель человеческого развития, форма человеческого общества». Дряхлые вожди КПСС этот тезис полностью игнорировали, а именно за таким пониманием будущее.
ЛДПР – звон, крик, эпатаж. Где уж тут думать об идеологии? Даже либерализм, присутствующий в названии, не имеет к либерализму как идеологии ни малейшего отношения. Это партия одного лидера. И, по сути дела, одного человека.
«Справедливая Россия». Они пытаются вырастить свою идеологию, но делают это как-то непоследовательно, а то и коряво. Возможно, что-то из этого и получится.
К сожалению, многие современные российские СМИ, особенно теле-, систематически и последовательно отучают человека думать. Одни бесконечные телешоу про то, как бы посытнее пожрать, чего стоят. Можно подумать, что человек состоит из массы желудков и желудочков, и его единственное предназначение – поплотнее их набить. А затем – побыстрее освободить для нового наполнения, чтобы потом, икая от сытости, мечтать об избавлении от лишнего веса. Нам навязывают идеологию вялотекущей борьбы с собственной сытостью. Причем навязывают в виде вечной догмы, суть которой – пребывание в благостной дремоте. Сконцентрированный на своей сытости человек – уже и не вполне человек потому, что ему ничего не надо. И ему абсолютно все равно, куда его поведут. Даже если его поведут на бойню.
В заключение приведем одну цитату из старой публикации в американской газете «Вашингтон пост энд Таймс геральд» (1961 г.). Автор, известный в то время американский философ Джеймс Б. Ходжсон, писал:
«Блестящий немецкий философ, сидя в Британском музее, разработал могучую социальную философию. Мы, конечно, имеем в виду Карла Маркса. У него не было ни единого танка, ни единого реактивного самолета или ракеты. И тем не менее его обширные научные труды являются основной силой, угрожающей в настоящее время Западу. Мне кажется, что глубокое убеждение г-на Хрущева в окончательной победе коммунизма вытекает из трудов блестящего мастера идей. Насколько я понимаю, среди западных философов в настоящее время нет подобного движения с целью выработать какой-то ответ Марксу, который можно было бы эффективно использовать в этом нарастающем кризисе. Насколько мне известно, в окружении президента Кеннеди нет ни одного философа».
Для нас это означает, что идеологию мало выработать. Власть еще должна уметь ею воспользоваться. Готова ли она к этому?
Дарья Гармоненко