Неамвонный уровень

Панк-молебный скандал обнажил некоторые противоречия во взаимоотношениях государства и РПЦ. Фото Reuters

Два года назад, 21 февраля 2012 года, на амвоне храма Христа Спасителя оказалась группа Pussy Riot, которая – кроме непристойного кривлянья в неприличной одежде и с музыкальными инструментами на священном для верующих месте – выкрикивала и явно политические лозунги. Она находилась там 41 секунду, но тиражированные изображения этой акции, именуемой «панк-молебен», заполонили выпуски новостей, комментировались в Интернете, воспроизводились в печатных СМИ. Видеоролики были сверхмассово тиражированы, а слова на грани обсценной лексики постоянно звучали в YouTube. Событию была посвящена большая статья в «Википедии» – в то время как куда значимые факты и события церковной жизни в ней не упоминаются и не комментируются.

До сих пор волны от этого скандала не утихают. Были и другие: «нанопыль» в квартире, на которую претендовала родственница Патриарха, съемки с его дорогими часами и т.д. – но этот оказался особенно живучим, а его участницы все еще наращивают на нем политический капитал (недавно их принимали официальные лица в Госдепартаменте США).

Что можно сказать о скандалах начала второго десятилетия нового века вокруг церковной жизни в целом? Как ни странно, то, что они состоялись именно в указанное время, может считаться положительным моментом. Активная социальная политика РПЦ – одна из ключевых задач современного ее не просто развития, а даже существования. Период «узнавания» и признания православия как неотъемлемого признака социального бытия России, даже своеобразного любования им, проходит, и Церкви приходится заявлять о себе как о конструктивно социальном институте уже не только на уровне деклараций. А это приводит ее к решению принципиально новых задач с труднопредсказуемыми исходами.

Ход процесса панк-группы усугубил уровень скандальности (или, если использовать устаревшее слово, скандалезности, то есть его наращивающейся нелепости) ситуации. Устраивались манифестации за крайне низкое наказание и даже прославление ее участников – или же за их сверхжесткое осуждение. 

Обвиняемые снизошли до того, что признали этическую ошибочность своих действий, но чаще использовали возможность наращивать градус скандалезности и – как это ни парадоксально – побуждать к подобным действиям. Так, по сообщениям печати, не без их влияния что-то подобное происходило в Украине и Финляндии, других странах.

Процесс прошел, осужденные получили сроки заключения, они не пропадали все время с поля внимания СМИ, были отпущены по амнистии. Это отдельная история, конца которой не видится. И все же…

Замысел скандала имел целью ударить по сочленению Церковь – государство и явить факт поддержки руководством РПЦ одного из кандидатов в президенты, апеллируя непонятно к кому (в лозунге «Богородица, прогони Путина» – уже несостыковка, человек, хоть как-то причастный к религии, знает, что следует обращаться: «Богородице»). Утверждается, что ни государство, ни Церковь пострадать от акции не могли – а право на выражение отношения к ним не следует узурпировать. Однако явно пострадали (испытали моральный ущерб) граждане государства и прихожане церкви.

Мегаскандал закончился, но более мелкие вряд ли исчезнут. И это неизбежно в связи с открытостью Церкви малопривычным ранее для нее воздействиям. Еще в 2004 году во многих комментариях на принятие «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» отмечалось, что она воздвигалась в  последние 15 лет в славе и богатстве, а сейчас ей придется укрепляться в борьбе и труде. Это другого рода задачи, гарантий однозначного решения которых никто не дает. На пути к их решению должны превалировать мудрая осторожность, пресечение крайностей консерватизма и либерализма, возрастание прав мирян в социальных программах. 

РПЦ в 1917 году перестала быть Церковью господствующей, а с 1988 года – гонимой, однако она только сейчас начала осваивать статус хотя и крупнейшего, но «рядового» религиозного объединения в рамках демократической государственности. Проведение активной социальной политики – не говоря уже о просто политике, побуждения к влиянию на которую приобретает крайне сложные конфигурации заявлений и действий, иногда на грани забвения конституционного принципа об отделении государства от Церкви, – это предельная открытость всем ветрам и сквознякам современной жизни. Именно акцент на политику второго рода, сводящуюся к «симфонии» в отношениях Церкви и государства, то есть их взаимному поддерживанию, в чем-то игнорируя конституционные гарантии свободы совести, вызывал и вызывает критическое отношение к позициям РПЦ.

Что побуждает и к такого рода «критике делом», как скандалы с целью сдерживания политической активности руководства РПЦ. «Симфония» в нынешние непростые времена и не может звучать во всей чистоте, особенно когда ее заставляют слушать едва ли не насильно…

И в этом плане вышеназванные скандалы выступили как бы индикаторами возможных рисков – до наступления реальных рисков в отношениях внутри одного из ведущих религиозных объединений РФ и между ними, рисков во взаимодействии Церкви и государства, религии и общества. Указанные скандалы можно поэтому трактовать как своеобразную прививку от куда более серьезных угроз (репрезентуемых, к примеру, покушениями лета 2012 года на религиозных лидеров отечественного ислама или террористическими актами в феврале 2014 года в Южно-Сахалинске).

В отношении религии и Церкви скандал – тот феномен, который не может быть использован постоянно, и не в силу того, что для него не найдется повода. Дело скорее в том, что Церковь научилась нивелировать его воздействие, прибегая к самой разнородной аргументации, в частности принимая доводы оппонента. Примером может служить известный анекдот о том, как трактовали трехкратное падение с колокольни пьяного пономаря верующий дьякон и его сын-семинарист, склонный к атеизму: первый удостоверял, что это Божье чудо, а второй утверждал, что просто привычка.

Неизбежность активизации социальной политики Церкви влечет и открытость многих сторон церковной жизни обществу, что связано с нарастанием градуса скандальности. Церкви надо быть к этому готовой. А ее иерархам и прихожанам, верующим и неверующим, представителям государственных органов и стремящимся обеспечить свои права гражданам (включая право на информацию и на уважение своих убеждений) руководствоваться принципом Спинозы: не плакать, не смеяться, а понимать. И тогда многие скандалы перестанут пугать, а предстанут как нечто малодостойное и не касающееся фундаментальных основ жизни – и светской, и религиозной.