Александра Глухова Наблюдая происходящее сегодня, приходишь к неутешительным выводам. К сожалению, печальный опыт XX века не стал предметом тщательной рефлекции и соответствующих выводов. Атмосфера, предшествовавшая всем крупным политическим катаклизмам, воспроизводится с пугающей быстротой, а иррациональное, агрессивное начало отодвигает в сторону крайне потребный в таких случаях рациональный расчет. Любому конфликтологу известно, что эмоции являются важнейшим фактором эскалации конфликта, роста его агрессивности и насильственности. Из стадии эскалации крайне трудно выходить, поскольку, образно говоря, сожжены мосты к встречным шагам и обрыв коммуникации активно работает на обострение.
Что такое информационная война? Определяющим здесь является не прилагательное, а существительное. Война, она и есть война, со всеми свойственными ей мерзостями, поскольку в ней считаются допустимыми любые средства. Однако информационная война отвратительна еще и по той причине, что она подталкивает к настоящей войне, «поджигает» ее. Когда реально происходящему событию приписывается совсем другое значение, или замалчивается часть информации, отрезая пути к переговорам, или в эфир передается откровенная ложь и авторы об этом знают, то одобрения у нормального человека это вызвать не может. Не знаю, зачем это делать в отношении населения, может, для того чтобы оно сплотилось вокруг лидера и поддерживало его во всех начинаниях? Но издержки, сопряженные с обострением конфликта, ударят в первую очередь именно по населению, и любовь к лидеру начнет меняться на прямо противоположные чувства. Как говорил один американский политик, можно обманывать некоторых и иногда, но нельзя обманывать всех и всегда. Самое страшное, однако, что вернуться в разумное состояние будет чрезвычайно трудно.
Российское общество, до недавнего времени довольно апатичное в отношении событий на Украине, вдруг пришло в движение после решений Верховного Совета Крыма о присоединении к России и объявленного вдогонку этому решению референдума. Некоторые полагают, что этот энтузиазм был вызван весьма корыстным желанием присоединить Крым вместе с его замечательной природой, санаториями и т.д., то есть проснувшимися эгоистическими, имперскими чувствами.
Думаю, что главным мотивом все-таки был другой: поддержка и защита русских. Когда электронные СМИ стали рисовать в качестве реальной чудовищную угрозу не только русскому языку (а украинские радикалы, увы, дали для этого повод), но и самому положению русских людей, в массовом сознании произошел сдвиг. Чувство сострадания, поддержки соплеменников, защиты их от грозящей беды присуще любому народу, но русскому народу это, пожалуй, присуще в особенной степени в силу многочисленных бедствий, сопровождающих нашу многострадальную историю. С учетом накопившихся обид, вызванных распадом Советского Союза, воспоминаний о «славном историческом прошлом», включая советский опыт совместного проживания в едином и сильном государстве, этот порыв был вполне объясним, и с ним солидаризовались разные слои и категории населения России. Однако мотивы этой солидарности были не просто разными, но и зачастую диаметрально противоположными.
Один из моих воронежских знакомых, бывший военный в отставке, убежденный коммунист, причем совершенно бескорыстно возглавляющий на протяжении нескольких лет местный райком КПРФ, крайне недовольный как общей политикой нынешнего руководства страны, так и позицией руководства КПРФ (за «соглашательство»), горячо поддержал вхождение Крыма и Севастополя в состав России. Объяснение: Крым исторически принадлежал России. На мои возражения относительно того, что принадлежность тех или иных территорий исторически менялась, а пересмотр границ очень опасен, к тому же мы – гарант целостности Украины по Будапештскому меморандуму, последовал ответ: «Ты что – за бендеровцев? Если мы не подсуетимся, они пригласят в Крым НАТО, и нам надо успеть первыми…» Такая вот военная логика ментально советского человека, для которого слово «НАТО» равносильно приказу «Огонь!».
Другой мой знакомый, также критично настроенный по отношению к нынешнему состоянию России, отчасти опровергает слова президента Владимира Путина о том, что нашими противниками в Украине являются русофобы, националисты и антисемиты. Дело в том, что людей с подобными определениями, кроме первого, достаточно и в России. Мне было сказано буквально следующее: «Пока «Правый сектор» громил синагоги в Западной Украине, я их поддерживал, но русских пускай не смеют трогать!» Не знаю, какие еще темные глубины души будут подняты оголтелыми пропагандистами, но боюсь, что эффект окажется не совсем таким, какой они планировали. Под определение «национал-предателей» могут подпасть многие достойные люди, не желающие участвовать в информационной войне, а в герои, напротив, выбиться те, кто горячо любит Россию и ее бюджет… Как можно раскалывать страну, да еще в такое трудное время? Рационального объяснения этому нет. Приведу еще одно высказывание воронежского строителя: «Я увлекаюсь историей, и сегодня своим безупречным выступлением наш президент напомнил мне Колчака в лучшие годы. Остается самый трудный бой – с коррупцией за восстановление законности и порядка в собственной стране». Этому дяденьке, судя по фотографии, давно уже не мальчику, хочется помочь, подсказать: Анатолия Сердюкова амнистировали! Теперь будет кому заняться борьбой с коррупцией… Кстати, и Виктор Янукович временно безработный, можно позвать и его! Что же касается Колчака, то не уверена, что Путин обрадуется такому сравнению.
Первоначальный и во многом объяснимый порыв защиты соплеменников сегодня умело трансформирован в аргумент роста величия России («конец однополярного мира!») и, что еще хуже, – в оголтелое антизападничество, особенно антиамериканизм. Возможные последствия подобной риторики – с учетом экономического состояния России и начавшихся санкций – вообще не принимаются в расчет. Известный политик начала XX века в такой ситуации, наверное, спросил бы: «Это глупость или измена?» (из речи – 1 ноября 1916 года – председателя Государственной Думы Павла Николаевича Милюкова (1859–1943). – «НГ-политика»). Боюсь, нечто худшее: неадекватность.
