Мы и они, свои и чужие

Данные PewResearchCenter. Опросы проведены с марта по май 2013 года среди 37653 респондентов из 39 стран (по общенациональным репрезентативным выборкам для стран-участниц опроса).

Пятерка врагов России, по мнению ее населения, сейчас состоит из США и четырех бывших советских республик (США – 69%, Украина – 30%, Литва – 24%, Латвия – 23%, Эстония – 21%), дружим мы прежде всего с Белоруссией (51%), Китаем (40%), Казахстаном (37%), Арменией (15%) и Индией (13%), сообщили специалисты Левада-Центра по итогам одного из своих последних исследований. К слову, Украина оказалась на 35-м месте в списке «друзей» – она разместилась в нем следом за Грузией, которая заняла не менее «славное» 34-е место. Россияне, таким образом, сформировали две группы стран в категории «мы» и «они», или «наши» и «чужие». Ни американцы, ни украинцы, ни китайцы или индийцы не находят сами себя в подобных же группах. Эти группы – восприятие, категоризация самих россиян. Их взгляд на то, к какому миру они принадлежат и к какому принадлежат их оппоненты.

Группы – семья, класс, этничность, вера и т.п. – важные источники формирования самооценки ее членов. Для того чтобы повысить свою самооценку, мы повышаем воспринимаемую ценность той группы, к которой себя относим: «Германия – превыше всего!», «Нет спасения вне Католической/Православной церкви!», «Союз рабочих и крестьян – путь к победе коммунизма!»

В 70–80-х годах прошлого века английские ученые-психологи Генри Тэшфел и Джон Тернер сформулировали Теорию социальной идентичности. В соответствии с этой теорией люди, образующие группы (а мы все в них состоим, и не в одной), повышают свою самооценку не только путем увеличения воспринимаемой ценности своей группы, но и через дискриминацию, демонизацию, формирование стереотипов и предрассудков против группы «чужаков» («русские – пьяницы», «мусульмане – террористы», «женщины – глупые»), что включает в себя и соответствующие уничижительные словечки-названия, вроде таких как «ватник», «укроп», «баба», «чурка». То есть люди – это такие создания, которые, чтобы повысить свою самооценку и ощутить гордость за свою группу (страну, веру, национальность, класс и т.п.), готовы не только наделять свою группу превосходными чертами, но и найти противоположную ей и придумать состоящим в ней эпитеты погаже.

В последние месяцы ученые, занимающиеся изучением массовых коммуникаций, имели чудесную возможность наблюдать развитие целого букета самых отвратительных социальных трендов воочию. Вот – священник вешает у себя на страничке в социальной сети картинку с лохматым существом за решеткой зоопарка и зовет его украинской обезьяной с бананом. Там – министр иностранных дел поет нецензурные песенки о главе соседнего государства. А тут – юная девица, героиня YouTube, читает нотации и грозит седовласому диссиденту… Все это – элементы социальной категоризации, социальной идентификации (в соответствии с какими чертами мы вообще действуем) и социального сравнения – «мы» против «они». Наши – распрекрасные, они – злобные варвары.

Себя, свою страну, как отмечает ВЦИОМ, россияне прежде всего уважают (27%) и на нее надеются (29%). В любви к России признались 16% респондентов, почти каждый десятый относится к ней с симпатией (9%) или с восхищением (8%), еще 8% ей доверяют. Скептиков сейчас набирается немного – негативными чувствами относительно России поделилось меньшинство – недоверие и антипатия набрали лишь 14% и 11% соответственно.

Впрочем, тут социологи открытия особого не сделали, учитывая недавний всплеск патриотизма а-ля «крымнаш», – страну мы горячо любим, бессменными лидерами восхищаемся, а все дела наши идут в правильном направлении, причем даже в экономике (все основные индексы социального самочувствия уже несколько месяцев, а то и полгода как неумолимо растут вверх)!

Одновременно с ростом ситуативно определяемых патриотических чувств в России возросла и поляризация в оценках «своих» и «чужих». Выросла не только любовь, но и ненависть. Мы стремительно дистанцировались от внешних групп, некоторые из которых еще недавно казались родственными, – среди «чужих» оказалось и много соседей – бывших братских республик Советского Союза.

А что думают о нас «там»? Помните, вначале мы говорили о том, что наше восприятие друзей и врагов, наши рейтинги и топ-листы вовсе не обязательно совпадают с восприятием тех, кто попал в наши списки лучших/заклятых?

Любви к нам среди «них» за последний год, к сожалению, не прибавилось. Еще год назад, когда отношения России с Западом были относительно размеренными, восприятие миром нашей страны было непростым. По данным ведущей американской исследовательской компании PewResearch, весной–летом 2013 года лишь треть мирового населения имела более-менее позитивное восприятие России, почти 40% относились к ней негативно, а пятой части (19%) было на нее по большому счету наплевать (к слову, к США 2/3 респондентов относились позитивно). Сейчас, убеждена, равнодушных стало меньше, однако не уверена, что их число переместилось в стан русофилов. Так, Гэллап утверждает, что уже этой весной восприятие теми же американцами России достигло одного из негативнейших показателей за историю измерений – 68% американцев видят в России врага (сравним: среди россиян врага в США видели 69%) и только 26% – друга или союзника (в России только 5% считают США дружественной страной). Патриотизма, роста популярности собственных лидеров, правда, одновременно с этим не последовало. Хотя и о демонизации внешней группы (России) как способе повышения собственной ценности и самоценности в случае населения западных государств говорить все же не приходится.

Однако вернемся к исследованию ВЦИОМа. Была в нем и неожиданная часть. Кого, по мнению россиян, нельзя назвать патриотом? Кто – «не наш»? С одной стороны, очевидно, что это человек, не чувствующий любви к России (подавляющие 84% респондентов). Еще две трети (68%) посчитали, что патриотом вряд ли может быть тот, кто хочет переехать в другую страну. Еще 66% россиян считают главным проявлением непатриотических чувств уклонение от службы в армии. Столько же убеждены, что истинный патриот никогда не будет давать или брать взятки (66%), а также уклоняться от уплаты налогов (63%). Для двух третей сограждан (65%) главным признаком, отличающим истинного патриота, является знание государственной символики России. Здесь нужно отметить, что опросы (ВЦИОМ) также показывают, что не путается хотя бы в первых строчках Гимна РФ лишь половина россиян, правильно называют расположение цветов государственного флага  68%, а герб своей страны знают 88%.

Итак, взяточники, уклонисты и эмигранты – не патриоты. Но исследование ВЦИОМа показало также и то, что по ряду критериев «непатриотичности» в нашем патриотическом обществе единодушия нет. Только половина респондентов считает, что патриотом не может считаться россиянин, имеющий счета за рубежом (53%), а также работающий в некоммерческой организации, финансируемой из-за рубежа (52%). Наименьшее единодушие прослеживается в вопросах относительно участия в выборах (51% опрошенных считает, что отказ от участия в них – непатриотичен, а 40%  ничего не патриотичного в этом не видят) и публичного высказывания мнения, отличного от официальной позиции государства (47% респондентов считают таких граждан не патриотами, а 44% – полагают, что считать таких людей не патриотами нельзя). Ну и, наконец, брак с иностранцем (62%) или работа в зарубежной фирме (65%) вовсе не является чем-либо непатриотичным. То есть немалое количество россиян все же оставляют за «несогласными» возможность высказываться и при этом считаться патриотами.

Хотелось бы надеяться, что хотя мнений, допускающих такие вольности в трактовке патриотизма в нашей стране и не большинство, но число их все же достаточное, чтобы дистанцирование «наших» от «ваших»  замедлилось, а то и прекратилось. В конце концов, как справедливо заметил один из «их» политиков, – соседи есть соседи, и выстраивать отношения необходимо исходя из реалий. А так как о том, чтобы переселить россиян на Марс некоторые наши изобретательные политики пока, слава богу, только мечтают, лучше быть окруженными друзьями, а не врагами – социальное дистанцирование, особенно основывающееся не только на патриотизме, но и на демонизации, – далеко не самое удачное решение по консолидации общества.